— Да зачем они мне, — бросила старушка, уверенно направившись вглубь дома.
Я последовала за ней и оказалась в аккуратной светлой столовой.
— Сейчас поставлю самовар, — сказала старушка, исчезнув на кухне.
— Вам помочь?
— Не стоит. В своем доме я все прекрасно «вижу».
Я кивнула сама себе и принялась осматривать сервант, в котором стояли чайные сервизы и несколько маленьких портретов женщин и мужчин.
— Это ваши дети? — полюбопытствовала я, когда старушка вернулась с вазой, наполненной вареньем. — На портретах в серванте.
— Мои, да. Никчемные детишки, — недовольно пробормотала женщина.
— Почему никчемные? — осторожно спросила я.
— Потому что отказались принимать от меня дар.
— Дар?
— Колдовской, — старушка, впервые за все время, посмотрела на меня в упор. Так, будто все это время прекрасно могла видеть.
— Вы ведьма? — прошептала я, чувствуя, как в миг участилось сердцебиение.
— Ведьма, да. — Старушка поставила вазочку с вареньем на край стола. — В свое время ко мне половина города выстраивалась за советом, за приворотом. Все шли к Галине Каширской. Но потом началась война, и всем стало не до моих талантов. И хоть она и длилась всего шесть месяцев, после нее обо мне уже не вспомнили. Я могла бы передать свой дар дочери или сыну, но они не захотели нести эту ношу. Трусливо сбежали в столицу, бросив меня здесь. — Старушка вздохнула и зашаркала на кухню, откуда принесла заварочный чайник и еще одну вазу — с печеньем.
— Вы по ним не скучаете? — спросила я. Мне было жаль одинокую старую женщину.
— Ни капли, — раздалось из кухни. — У них были трусливые и завистливые сизо-фиолетовые ауры. С такими не стать колдуном или ведьмой.
— Ауры? — поразилась я. Она что, видит их, как и князь?
— У тебя хорошая аура. — Старушка подошла ко мне так тихо, что я вздрогнула от ее появления. — Светлая, серебристая и крайне редкая. Только еще не засияла.
— А что будет, когда она засияет? — спросила я.
— Тебе многое откроется, — туманно изрекла старушка.
— Что именно?
— Доставай чашки, самовар закипел.
Я послушно открыла сервант и достала оттуда первые попавшиеся на глаза чашки с блюдцами — голубые с синими цветочками.
— А как вы видите ауры, если слепы? — спросила я, расставляя чашки на столе.
— Ну, я не всегда была слепой. А ауры видела с рождения, — старушка пожала худенькими плечами, покрытыми вязаной шалью. — Сейчас же это похоже на разноцветные силуэты во тьме.
— Поразительно, — произнесла я, с интересом рассматривая морщинистое лицо женщины. — А как вы охарактеризуете человека с серебристой аурой?
— Можно подумать, ты сама себя не знаешь, — фыркнула женщина. Она разлила чай по чашкам и потянулась за печеньем.
— Не так хорошо, как хотелось бы.
— Что ж. — Женщина откусила печенье и задумалась. — Прежде всего это люди, сильные и телом, и духом, с хорошо развитой интуицией, целеустремленные. У них много талантов и они быстро обучаются.
Я ждала продолжения, но его не последовало. Старушка принялась дуть на горячий чай и с удовольствием прихлебывать его.
— И это все? — удивилась я.
— А что ты еще хочешь?
— Отрицательные качества.
— Например? — женщина обмакнула печенье в чай. Казалось, она больше заинтересована едой, чем нашим разговором.
— Например агрессивность, бессердечие, кровожадность.
— Дорогая, что за страсти ты говоришь? — поморщилась старушка. — Кровожадность? Вот уж нет. Люди с серебристой аурой благородные, честные и открытые.
— Последнее вот уж точно не про него, — пробормотала я едва слышно.
— Про кого? — сразу же встрепенулась старушка. — Есть еще кто-то с такой же аурой, как у тебя?
— Нет, вам показалось. Ничего подобного, — Я закусила губы, ругая себя за неосмотрительность. Старушка слепа, а значит, другие ее органы чувств наверняка обострены.
— Ничего мне не показалось! — заспорила она. — Я явственно слышала твой бубнеж. Скажи мне, у кого еще есть столь редкая аура.
Старушка даже отставила чашку и подалась вперед — так ей стало интересно, кого именно я имела ввиду.
— Мой дядюшка. Князь Глеб Владимирович Немертвый.
Белесые глаза старушки округлились. Издав тихое «ну разумеется», она медленно откинулась на спинку стула и нахмурилась.
— Так он теперь здесь, в Туле…
— Вы его знаете? — воскликнула я.
— Не лично, — качнула головой женщина. — Лично с ним была знакома моя бабка. В те времена, когда он еще жил в Московской губернии. Она рассказывала про выдающегося человека, который смог сохранить непорочность своей редкой серебристой ауры даже с проклятием. Таких людей крайне мало.
— Он не человек, — сухо поправила ее я.
— Все мы люди, милая. Просто кто-то немного отличается от нормы. Но разве это повод называть его нелюдем?
— Вот и я так думаю, — согласилась я, вспоминая слова губернатора. — Вот только князь не такой. Он жестокий, деспотичный и…
— А ты не спрашивала у него причину такого поведения? — Старушка ласково улыбнулась, и на мгновение мне показалось, что ее морщины разгладились.
— Он не хочет делиться со мной личным. Мы не близки. Совсем.
— А ты хочешь?
— Чего? — не поняла я.
— Сблизиться с ним.
— Нет. Зачем мне это?
— Врешь! — резко осадила меня старушка и, по-доброму рассмеявшись, добавила: — Девочка моя, ты врешь не только мне, но и себе.
— Уж с кем с кем, а с собой я всегда честна.
— А вот и нет. Ты в скором времени это поймешь, дорогая. И князь поможет тебе в этом, я уверена.
— Сомневаюсь, — скептически произнесла я.
Слова старой ведьмы я воспринимала скептически. Точно ли она говорит о том же князе, которого знаю я. И как он поможет мне понять, что я нечестна с собой? Нелепица какая-то…
— Полагаю, что сведения вашей бабушки о князе весьма устарели. Он радикально изменился. Когда я была маленькой, он довольно жестоко наказывал меня за непослушание.
— И что же он делал такого жестокого? Пальцы тебе резал? Кровь пускал? — старушка хохотнула и снова потянулась за чашкой с чаем.
— Нет, он… запер меня однажды в холодной комнате, и потом я чуть не умерла от воспаления легких.
— После этого он делал еще что-то подобное? — Мои слова совсем не впечатлили старую ведьму.
— Нет, — подумав, неохотно ответила я.
Старушка развела костлявыми руками.
— Но все еще впереди.
— Вовсе нет. Он больше так никогда не поступит — урок был усвоен. Князь тебя и пальцем не тронет. Потому что нуждается в тебе.
— Да что такого ему от меня нужно? — воскликнула я, встав со стула. — Я же простая крепостная! Что во мне ценного, кроме такой же ауры, что и у него.
— Много чего. И ты обязательно узнаешь, что именно. В свое время. — Ведьма сделала глоток чая и добавила: — А теперь ступай. Тебе пора. — Она повернула голову к окну, за которым уже начало темнеть, будто бы видела все, что там происходит.
— Мне действительно пора. — Я засуетилась. Князь мог проснуться в любой момент и начать допрашивать Лиззи, куда я делась.
— Заглядывай ко мне иногда на чай, внученька. Проводить тебя не смогу, прости старую. Подняться нет сил.
— Ничего, бабушка. — Я коснулась ее сухой морщинистой ладони. — До свидания.
— До свидания, дорогая. Будь осторожна.
Накинув пальто, я выскочила на улицу и поспешила найти извозчика. До дома было недалеко, минут двадцать ходьбы, но я хотела успеть до пробуждения князя.
Минут через десять я уже стояла на пороге. Встревоженная Лиззи открыла дверь и облегченно выдохнула.
— Слава богу, я думала, что тебя похитили.
— Что за глупости, фыркнула я, быстро снимая с себя верхнюю одежду. — Князь еще не выходил.
— Нет. Никто еще не проснулся. Ты вовремя.
— Чудесно.
Я пригладила прическу перед зеркалом и прошла в гостиную, где села в кресло у камина, взяла первую попавшуюся научную книгу и сделала вид, что последние несколько часов была увлечена чтением.