— Но ты полукровка. И твоя английская половина…
Ярко-красные губы Цабри превратились в тонкую полоску:
— Английские офицеры, что пользуются моими услугами, не согласились бы с тобой. Во мне они видят только темнокожую женщину, которая умеет доставлять им удовольствие. — Она поднялась и расправила складки своего шафранового цвета одеяния. — Но я обладаю ими точно так же, как они обладают мной, чего эти высокомерные ублюдки не в состоянии понять.
— Ты ненавидишь их?
— Не больше, чем индусов, которые считают меня неприкасаемой. Но это все ерунда. Скоро я стану богатой и не буду нуждаться ни в ком. — Цабри насмешливо улыбнулась, поймав в зеркале взгляд Джейн. — Мы ведь обе в какой-то степени отверженные, не так ли? Только я не могу понять одно: почему ты выбрала такой образ жизни, который заставляет тебя трудиться до изнеможения под солнцем, в мужской одежде и не получать никакого удовольствия. Оставайся у меня. И ты заработаешь гораздо больше денег более легким способом.
Джейн покачала головой.
— Ты молода, довольно привлекательна. Иной раз, как ты сама слышала, англичане, устав от экзотики, хотят белых женщин. — Она оглядела себя, разглаживая ткань на пышной груди. — Так что ты скажешь?
— Нет.
Цабри пожала плечами:
— Я могу подождать. Когда женщина одинока и беззащитна — это для нее единственный способ разбогатеть.
— Я же сказала тебе: нет! Я не одинока. Но даже если бы я оказалась на улице без гроша в кармане, то все равно не пришла бы сюда. Я никогда не стану шлюхой.
Цабри остановилась и надменно посмотрела на нее.
— Ты, кажется, считаешь, что это недостойное занятие?
Джейн глубоко вздохнула. Страсть, прозвучавшая в ее голосе, задела Цабри:
— Для себя да. Но я не собираюсь осуждать тебя. Моя мать была проституткой в месте намного более ужасном, чем это. Ты сама вольна выбирать, чем хочешь заниматься… — Она заколебалась, но вдруг снова вспыхнула. — Но я лучше умру, чем стану продавать себя.
Сдвинув брови, Цабри всматривалась в упрямое лицо девушки.
— Ты боишься? Почему?
Джейн запнулась, собираясь с мыслями:
— Потому что такая жизнь отнимает свободу. Превращает женщину в рабыню.
— Это как посмотреть. Если женщина умела, то рабом становится мужчина. — Цабри отвернулась от зеркала. — А теперь уходи.
— Картаук…
Глядя на решительное выражение, застывшее на лице Джейн, Цабри ответила:
— Ты не хочешь сдаваться… Несмотря на то, что мы так по-разному смотрим на жизнь, в этом мы похожи…
Дверь распахнулась, и Ленар бегом вбежала в комнату:
— Пачтал! Он только что вошел и требует вас!
— Что? — Цабри резко повернулась к Джейн. — Как ты могла…
— Он пришел не по моим следам. — Джейн испуганно вскочила. — Должно быть, у него здесь свои дела, — сказала она, пытаясь успокоить и себя и Цабри, но сердце ее забилось от ужаса, когда она вспомнила злобную гримасу на его лице и мучительную боль в руке. — Как мне выйти из дома, чтобы не встретиться с ним?
— Уже поздно. — Цабри схватила ее за руку и подтолкнула к двери. — Я постараюсь отвлечь его внимание и позову тебя, когда он уйдет.
Втолкнув Джейн в соседнюю комнату, она захлопнула за ней дверь.
3
Рыжеватые волосы Джейн вспыхнули темным золотом, несмотря на тусклый свет лампы.
Руэл весь напрягся, словно его ударили хлыстом. Он попытался успокоиться, внушая себе, что перед ним — всего лишь ниточка, которая в конечном итоге должна привести его в Циннидар, но у него ничего не получилось. Сердце гулко забилось в груди при мысли о том, что Джейн наконец-то оказалась рядом с ним.
Что он сможет коснуться ее.
Джейн услышала, как повернулся ключ в двери у нее за спиной. А потом такой же негромкий скрежет раздался с другой стороны комнаты, где она увидела вторую дверь.
Дыхание у нее перехватило от страха.
Это было так похоже на ловушку…
Комнату, в которой она так неожиданно оказалась, освещала небольшая керосиновая лампа. Глубокие тени залегли по углам. Тяжелый запах мускуса и фимиама вызывал отвращение и дурноту.
— Наконец-то! Подойди поближе. Дай мне взглянуть на тебя.
Джейн вздрогнула и замерла. Только сейчас она заметила, что в комнате, кроме нее, находился мужчина. Он лежал на кровати, что стояла у стены, в противоположном конце комнаты.
Несмотря на полумрак, Джейн поняла, что он лежит совершенно обнаженный. Опершись на ладонь, он, не отрываясь, смотрел на нее жадным взглядом.
— Странно, но, кажется, Цабри приняла мои слова всерьез.
Джейн уловила в его речи легкий шотландский акцент и вспомнила разговор Цабри с Аенар.
— Цабри сейчас придет к вам.
— Но она отправила тебя занять меня? — Мужчина поманил ее к себе. — Я ничего не имею против. И даже просил прислать мне английскую леди.
В другой раз Джейн только рассмеялась бы в ответ на такие слова. Но ее испугало то, что Цабри заперла дверь. Она никак не могла прийти в себя, собраться с мыслями, понять, что надо предпринять: стучать и требовать, чтобы кто-нибудь открыл дверь, нельзя. Пачтал здесь. Значит, надо объяснить этому шотландцу, что произошла ошибка.
— К сожалению, должна вас огорчить. Я не английская леди. Во всяком случае…
— Подойди ближе, — перебил он ее, садясь на кровати.
Золотистая кожа, каштановые волосы, стянутые сзади лентой, придавали незнакомцу какой-то экзотический вид. А ярко-синие глаза смотрели на нее с таким выражением, от которого Джейн сначала похолодела, а потом вспыхнула, будто ее опалило пламя. Никогда она не видела мужчины красивее этого незнакомца. И ни один мужчина не вызывал у нее такого странного чувства смятения.
— Подождите, когда придет Цабри, и вы получите то, за чем пришли сюда…
— Подождать? — усмехнулся мужчина и выпрямился во весь рост. — Разве ты не видишь, насколько неуместно звучит сейчас это слово?
Джейн, вспыхнув, отвела глаза от его обнаженной фигуры.
— Я же вам сказала: сейчас сюда придет Цабри.
— Но это не Цабри вызвала во мне желание, а ты.
Джейн растерянно и недоверчиво посмотрела в его пылающие синим огнем глаза.
— Да, ты вошла, и я захотел именно тебя. Меня это тоже удивляет. Не думал, что женщина в мужской одежде вообще способна возбудить какие-то чувства. — Он встал и подошел к ней. — Сними это с себя, — приказал он мягко.
Джейн почувствовала странный жар и трепет, который пробежал по телу, — то, чего она никогда в жизни еще не испытывала. Дыхание у нее снова перехватило:
— Нет.
— Ты хочешь, чтобы я сам раздел тебя? — Его синие глаза, не отрываясь, смотрели на нее. — Видеть, как мальчик превращается в женщину, — в этом и в самом деле что-то есть…