А Троцкий сбежал в Мексику... далеко-далеко от Советского Союза... на другой конец планеты. Но его все же нашли и зверски убили: его долго били по голове ледорубом, пока череп не разлетелся вдребезги. Он писал биографию Иосифа Сталина, чтобы будущие поколения знали, что простой смены людей у власти недостаточно. Сталин оказался намного хуже царей. Троцкий написал огромный том, почти на тысячу страниц, и редкая биография, написанная врагом, бывает столь искренней, столь правдивой. Когда его ударили ледорубом в затылок, он как раз дописывал последнюю строчку в этой биографии. Хлынувшая кровь залила последние страницы этой рукописи. Эта рукопись до сих пор хранится в каком-то из музеев в Мехико... окровавленная рукопись.
И так друг за другом убивали всех людей, участвовавших в революции, потому что революционеры были опасны. Они по-прежнему болтали о революции, а Сталин понимал, что революция невозможна. Хорошо рассуждать о революции до того, как она свершилась, но теперь, когда вся полнота ответственности легла на твои плечи, тебе приходится забыть о революции. Ты должен прочно укреплять свою власть и власть своей партии, чтобы никто не смог их уничтожить.
Рассказывают одну историю... Когда Сталин умер и Хрущев стал главой государства, в одном из своих первых выступлений в Президиуме ЦК КПСС, высшем внутреннем органе партии, он сказал: "Я должен заявить, что Сталин был одним из величайших преступников. Он жил по принципу: или ты со мной, или ты мой враг. А враг должен умереть".
Кто-то с заднего ряда крикнул: "Вы были рядом с ним все эти сорок лет. Почему же вы молчали?"
Хрущев улыбнулся и сказал: "Прошу этого уважаемого товарища, который сейчас крикнул, встать, чтобы я увидел, кто задал этот вопрос". Никто не встал. "Вы все поняли?" - спросил Хрущев. - "Если кто-то не молчал, то на следующий день он умирал, и его слов не слышал ни один человек во вселенной. Я находился в таком же положении".
Так продолжается до сих пор. Все революции обречены на провал, а ведь то была самая великая революция в истории. Она стала крупномасштабным экспериментом, опиравшимся на глубокую философию. То же самое произошло с французской революцией, с китайской революцией. Сам механизм революции таков, что успех практически невозможен.
Если вы хотите сохранить свою власть, вы должны быть яростным разрушителем; вы должны уничтожать людей, сознание которых отравлено революционными идеями. Эти идеи прекрасны, когда они направляются против прежнего режима, но для нового режима, который находится у власти, они опасны.
А о своих обещаниях надо полностью забыть, потому что они оказались утопией. Например, после революции в России обещали упразднить браки, но потом коммунистическая партия поняла, что семья - это основная ячейка общества. Если не будет семьи, не удастся сохранить единство народа и общества, а ведь они хотели, чтобы их страна правила всем миром.
До революции они выступали против национализма. После революции советская земля стала святой для них. Теперь им хотелось, чтобы их власть распространилась на весь мир. Они превратились в империалистов и великодержавных шовинистов, перестали осуждать национализм, хотя продолжали говорить красивые слова и были весьма красноречивы. До революции они выучили этот красивый язык. Теперь они начали говорить об интернациональном коммунизме. Но интернациональный коммунизм должен был быть ни чем иным, как советским имперским государством.
До революции в Китае ее вождь Мао Цзэдун был страстным последователем Иосифа Сталина. Но как только он пришел к власти, между ними сразу разгорелся конфликт. Сталин хотел, чтобы Китай стал частью коммунистического блока. Это не оставляло Мао Цзэдуну возможности удовлетворить свои честолюбивые амбиции, поскольку в таком случае Китай становился чуть ли не республикой Советского Союза. Он отказался. Они стали врагами. Китай и Советский Союз - две коммунистические страны - стали такими антагонистами, что каждому было ясно, насколько утопична мысль о формировании международного правительства. Каждая страна будет пытаться удовлетворить свою жажду власти и установить мировое господство.
Камю был прав, когда говорил, что все попытки, уничтожить несправедливость путем революций, обречены на провал. И он был прав, когда говорил, что единственный способ добиться справедливости - жить по справедливости. Эта мысль созвучна моей идее о новом человеке, мятежнике. Каждый человек, который самостоятельно живет по-революционному, не имеет никакой власти над другими, потому что власть, безусловно, развращает. Но разница между нами в том, что Камю оставался философом. Сам он никогда не жил жизнью мятежника. Он жил жизнью весьма респектабельного человека, обласканного обществом, которое присудило ему Нобелевскую премию. Он был общепризнанным во всем мире мыслителем, романистом, творческим гением. Если бы он жил жизнью мятежника, то был бы распят на кресте. Можно ли представить, как Иисус Христос получает Нобелевскую премию? Его премией могло быть только распятие.
Один из моих саньясинов получил Нобелевскую премию за создание экономической теории, и сам состоит в Комитете по присуждению Нобелевских премий. Поскольку он был моим саньясином, всегда внимательно слушал, что я говорю, и читал, что я пишу, то во время беседы со шведским королем, который является главой этого комитета, он сказал: "Вы присуждаете Нобелевскую премию мне, а как же быть с моим учителем?" В ответ на это король сказал: "Не вздумай упомянуть его имя, иначе доверие к Нобелевскому комитету будет подорвано. А тебя выгонят с поста секретаря этого комитета".
Когда саньясин рассказал мне эту историю, и я узнал, что даже мое имя находится под запретом, я сказал: "Все совершенно правильно. Я не отношусь к числу тех людей, которые получают Нобелевскую премию. Я отношусь к числу тех, кого распинают на кресте. Если есть некий комитет, присуждающий право распятия, то мое имя фигурирует в его списках первым".
Все философы делают великие прозрения, но никогда их не практикуют. Так что это не исключительная особенность Камю. Пока эти красивые идеи живут только на бумаге, люди ими наслаждаются.
Отец и сын, оба великие философы и оба до умопомрачения ленивые, однажды сидели, откинувшись в своих креслах.
"Саймон, иди и посмотри, не идет ли дождь", - сказал отец.
"Па", - отозвался Саймон, - "Разве ты не можешь позвать собаку и посмотреть, мокрая ли она?"
Но ни один из них не готов выйти и увидеть своими глазами, идет ли дождь. Философские воззрения Камю очень близки моим, но он остается лишь философом. Я же не философ, а мятежник, и в этом вся разница - та самая разница, которая существует между Нобелевской премией и распятием.
"Мятежник", занятие 11,
6 июня 1987 г.
10. Медитация реализует утопию на земле
Учитель, с того момента, как человек стал разумным, в его сознании постоянно живет стремление к лучшей жизни, к утопии. Но в то же время он все больше боится своих иррациональных сил. Как вы это прокомментируете?
Стремление к утопии - это, главным образом, стремление к гармонии личности и общества. Гармония никогда не существовала, нас всегда окружал хаос.
Общество состоит из различных культур, различных религий, различных стран, но все это предрассудки. Ни одну из этих составляющих нельзя считать достоверной.
Такое разделение показывает, что человек внутренне разделен. Внешнее разделение - это проекция раздирающих его внутренних конфликтов. Внутри он не един, именно поэтому он не в состоянии создать единое общество, единое человечество.
Причина находится не снаружи. Все, что происходит в мире, лишь отражает внутреннее состояние человека.
Человек произошел от животных. Даже если Чарльз Дарвин не прав... Его теория эволюции, согласно которой человек произошел от обезьяны, кажется немного детской, потому что за последние несколько тысяч лет ни одна обезьяна почему-то не превратилась в человека. Так что несколько странно, почему одни обезьяны сумели превратиться в людей, а остальные продолжают тянуть лямку обезьян, причем нет никаких признаков, что в ближайшее время они собираются переродиться.
Кроме того, он не смог найти связующее звено между человеком и обезьяной. Ведь любой процесс развития происходит поэтапно, а не скачками. Обезьяна не может просто так совершить скачок - и превратиться в человека. Должен быть долгий процесс эволюции, с множеством промежуточных стадий. Но почему-то эти стадии отсутствуют. Чарльз Дарвин посвятил всю свою жизнь поиску этого недостающего звена, но так ничего и не нашел.
Интересно, что, по мнению восточных мистиков, человек действительно эволюционирует от обезьян, но не в смысле эволюции тела, а в смысле эволюции его сущности. И это выглядит намного разумнее. Чарльз Дарвин становится непопулярным в научных кругах. Сейчас спор выигрывают антидарвинисты, а дарвинизм себя изжил. Это была игра ума.