Читать интересную книгу Броня Балтики - Илья Дроканов

Илья Иванович ничем не мог возразить опытному штабисту князю Черкасскому, поэтому сидел и кивал, пока Михаил Борисович по привычке осведомленных в кадровой «кухне» офицеров выстраивал свои долгосрочные прогнозы. К чести Черкасского, его прогнозы казались весьма обоснованными и несогласия не вызывали. Однако при первой наступившей в беседе паузе Стрельцов поднялся со стула и сказал:

– Пойду я к себе, Михаил Борисович. Надо подготовиться к раннему переходу в Гельсингфорс. До встречи на «Охотнике»!

С крейсера он сразу поехал в свой «скворечник», где, перебирая накопившиеся отчеты с постов радиоперехвата, написал обстоятельный доклад по обстановке на Балтике в зоне ответственности флота. Потом направился в отель, подготовил парадную форму для представления новому начальству и успел часок вздремнуть до прибытия машины. На пирсе к часу отхода эсминца полковник появился, когда сходни уже скрипели под ногами поднимавшихся офицеров.

На «Охотнике» собралось человек двадцать «пассажиров», отправлявшихся из Ревеля. Илья Иванович устроился на юте, где вдоль бортов были аккуратно уложены в рядки мины с якорями. Двери лоцпортов, через которые рогатая смерть при постановках летела в воду, были закрыты, и самое грозное морское оружие войны выглядело вполне миролюбиво. Остальные «каперанги» разошлись по освобожденным для них каютам и кубрикам или курили на открытом мостике. Командир эсминца лейтенант Вилькен, надвинув фуражку на лоб, распоряжался на мостике властью, данной ему Морским уставом, не обращая внимания на старшинство гостей, собравшихся на боевом корабле, будто на прогулочном катере. На его насупленном лице было написано, что он мечтает поскорее доставить беспокойное общество к месту назначения и освободиться от почетной миссии. «Охотник» несся, словно взмыленная лошадь, рассекая форштевнем пенную волну, которая перекатывалась через палубу. Четыре часа пути завершились в Гельсингфорсе, где на рейде один за другим выстроились грозные балтийские линкоры.

Намеченное на десять утра представление нового командующего началось минута в минуту. В просторном вестибюле здания, занятом штабом, яблоку негде было упасть. Командиры кораблей, офицеры штаба, высокопоставленные гости из Петрограда, представители Главного Морского и Генерального штабов, командования Сухопутных войск. Все старались разместиться вдоль стен. В центре зала стояли адмиралы-балтийцы и Морской министр России, генерал-адъютант, адмирал Иван Константинович Григорович. Министр начал свою речь с выражения соболезнования собравшимся в зале по случаю безвременной кончины адмирала Эссена. После соболезнования Григорович зачитал императорский рескрипт о назначении командующим Балтийским флотом вице-адмирала Канина. При этих словах Василий Александрович сделал несколько шагов вперед и занял место рядом с Григоровичем. Министр поздравил вице-адмирала. Командование флотом перешло в его руки.

Официальная церемония завершилась, Канин удалился в свой кабинет, куда для беседы по одному или по двое вызывали адмиралов и офицеров штаба. К Стрельцову подошел контр-адмирал Непенин, который полушепотом предложил отойти в сторону и переговорить. Оставшись наедине, Адриан Иванович поздоровался и провел инструктаж:

– Вижу, что вы в добром здравии, значит, командировка завершилась успешно. Хорошо, потом поговорим подробно. Сейчас я иду в кабинет командующего, буду докладывать за весь назначенный мне участок. Вас тоже скоро вызовут, когда я буду там. Илья Иванович, вам следует доложить только о разведывательной обстановке на Балтийском театре. О своей командировке в Стокгольм можете упомянуть вскользь, мол, уезжал и приехал, поставленные задачи решил. Все! Канин – не Эссен. У него детали вашей работы интереса не вызовут. Будете на них заострять внимание – накличете раздражение в свой адрес. Задачи разведке Василий Александрович обозначит. Не думаю, что они будут сильно отличаться от прежних. Хотя больше чем уверен: Канин резко ограничит зону вашей ответственности, потому как он далеко вперед не заглядывает. Его интересует только то, с чем корабли столкнутся завтра при выходе в море из базы. Полагаю, что у вас подготовлен доклад. Так вот его следует откорректировать с учетом моих замечаний. Дерзайте, господин полковник!

Непенин кивнул и исчез из поля зрения, а Стрельцов «на коленке» стал править текст доклада командующему. Он слышал, что на аудиенцию пригласили начальника оперативной части штаба Черкасского. Про себя Стрельцов отметил, что Эссен обычно первым для доклада вызывал его, а затем остальных должностных лиц штаба. «Что же, выходит, приоритеты сменились. Учтем!» – подумал начальник разведки. В этот момент к нему подошел дежурный офицер и сообщил, что его очередь – после начопера.

Князь Черкасский с полной папкой бумаг и рулонами карт вышел из кабинета и показал кивком головы на дверь: «Вас ждут».

Илья Иванович вошел и увидел Канина, сидевшего в центре, а слева и справа от него расположились адмиралы: начальник штаба Кербер, начальник связи Непенин, командир Гельсингфорсской военно-морской базы и бригады линейных кораблей Ферзин.

Невысокого роста Канин сидел так, что его парадный мундир оттопырился на животе и ордена сами собой выдвинулись на «передний край». Перед глазами Стрельцова засверкали ордена Святого Владимира II и III степеней, Святого Станислава III степени с мечами и несколько иностранных наград. «Кавалерия» Стрельцова выглядела скромнее: из русских – «Станислав», «Анна» III степени и медали, из иностранных – большая золотая звезда китайского ордена. На этот счет у него имелась дежурная отговорка: «В разведке не награждают – в разведке не наказывают!» Подойдя к столу, он официально представился:

– Начальник разведывательного отделения флота Генерального Штаба полковник Стрельцов, разрешите доложить?

Командующий взял со стола две-три бумаги, мельком просмотрел их, а потом кивнул и тихо произнес:

– Докладывайте!

По напряженному выражению лица Канина, по колючему взгляду из-под стекол пенсне Илья Иванович понял, что ничего хорошего в свой адрес он сегодня не услышит. Тем не менее он предельно сжато, но по существу изложил на словах то, что с ночи подготовил для сообщения новому командующему.

Присутствовавшие в полной тишине выслушали доклад полковника, а когда он закончил, Канин сказал:

– Я считаю, что вы как начальник разведки уделяете излишнее внимание работе с агентурой, действующей на собственной территории Германии, в ущерб работе по сбору сведений о действиях германских кораблей и армии непосредственно в операционной зоне Балтийского флота. Германия с каждым днем становится от нас все дальше и дальше в силу удручающего положения, сложившегося на наших фронтах с весны текущего года. Опираясь только на работу ваших агентурных источников там, вы упускаете из виду обстановку здесь, у нас под носом! Грош цена такой разведке!

Последние слова вице-адмирал произнес весьма раздраженно. Но Стрельцов молчал. Он не стал оправдываться перед командующим, слова которого были несправедливы. Агентурные донесения, полученные от источников из Германии, действовавших в соответствии с задачами, поставленными адмиралом Эссеном, заслужили высокую оценку высшего морского и сухопутного командования и представляли собой теперь документы постоянного хранения. На них легко можно было сослаться, подтверждая собственную правоту. Проще всего в его положении было думать, что Канин из чувства ревности к успехам предшественника пытается белое выдать за черное. Но опытный разведчик понимал, что гнев Василия Александровича имеет некую иную причину. Надо дать ему выговориться – и причина станет ясна.

Ждать пришлось недолго. Командующий, столкнувшись с непонятным для него поведением подчиненного офицера, который не проронил ни слова в свое оправдание, решил усилить эффект своей критики в адрес разведки и выложить истинные причины гнева:

– Может, вы, как офицер Генерального Штаба и не новичок в делах разведки, думаете, вот, мол, назначили нового командующего, а «новая метла всегда по-новому метет». Смею уверить, что это не тот случай. Третьего дня в беседе с Государем, – последние слова Канин произнес нарочито будничным тоном, чтобы создать впечатление регулярности встреч с императором.

Но адмиралы и Стрельцов знали, что личная встреча состоялась у него впервые в жизни при аудиенции по случаю назначения командующим флотом. Василий Александрович взглянул на окружающих, чтобы оценить впечатление, и продолжил:

– В беседе с Государем я почувствовал его неудовлетворение. Он не стал расспрашивать о действиях флота, поскольку, видимо, достаточно осведомлен в этом вопросе, а заострил внимание на другом. Его Величество интересовался, какую пользу наша боевая деятельность приносит русским армиям, воюющим в Курляндии. Потребовал нарастить усилия в этом направлении, при этом заметил, что флот самостоятельно обязан следить за обстановкой в зоне боевых действий армии и подключаться в случае ее осложнения. А на флоте, добавил он, и разведку толком организовать не могут на прибрежных направлениях. Чем мне было ответить государю? Не в бровь, а в глаз получилось! Я понимаю, вас весьма выручают данные радиоперехвата, разведка с гидроаэропланов. Но все это создано еще Адрианом Ивановичем Непениным до вашего назначения на должность. А что конкретно сделано вами для организации разведки на береговом фланге операционной зоны флота? Можете доложить?