У Шоны к горлу подступил ком.
— Я… Я никогда не смогу позволить себе…
Мораг пожала плечами.
— Это наши собственные деньги. Мы можем их тратить по своему усмотрению. А когда встанешь на ноги, вернешь.
Шоне стало неловко.
— А если так получится, что я не смогу подняться, — тихо спросила она, — и мне придется продать поместье?
Мораг не ожидала этого:
— Неужели все так плохо?
Шона кивнула.
— Боюсь, что да. На самом же деле еще хуже. Возможно, все закончится продажей поместья Дирку Макалистеру. Ты согласишься работать у него?
— У Макалистера? — Пораженная, Мораг уставилась на нее. — Ты ведь не позволишь прикоснуться ему к этому месту.
— Дирк сказал, что никому не даст перекупить его у меня, — спокойно пояснила Шона. — Он припер меня к стене, Мораг. Я уже получила предложение от его адвоката. Полученных денег было бы достаточно, чтобы нам провести остаток жизни в комфорте и удовольствии. Если я откажусь от его предложения и стану подыскивать другого покупателя, он разорит меня и таким образом завладеет всем.
— Он сам сказал это тебе? Прямо в лицо?
Шона поставила чашку и встала, неожиданно снова болезненно почувствовав унижение.
— Да. О, надо было слышать, как он это говорил! Но ты еще не знаешь самого интересного. У этого кретина хватило наглости предложить мне выйти за него замуж. Он сказал, что тем самым решатся все мои проблемы. — Она усмехнулась. — Ты можешь себе представить, чтобы я сменила фамилию Струан на Макалистер?
Мораг задумчиво уставилась на нее, затем вздохнула:
— Может быть, это не самая плохая мысль.
— Что? — Шона вытаращила глаза, ее словно ударили ножом в спину. — Ты это серьезно?
— Почему бы и нет? — невозмутимо спросила Мораг.
Девушка подняла руки, обращаясь к небесам, затем выпалила залпом:
— Не верится, что я слышу это от тебя. Почему бы и нет? Да потому, что он Дирк Макалистер, вот почему.
— Что до меня, так в этом нет большой беды, — ровным тоном заявила Мораг.
— Тогда ладно. Я скажу тебе. — Шона заскрежетала зубами. — Я не выйду за него замуж, потому что он жадная, лживая и лицемерная крыса.
— Совершенно не похоже на то, что рассказывала мне о нем его экономка миссис Росс, — сказала Мораг с невозмутимым спокойствием. — Она говорила, что он настоящий джентльмен, добрый и внимательный.
— Мне не интересно мнение миссис Росс.
— Ты не права. В конце концов она знает его с детства. А ты сколько с ним знакома?
— Достаточно долго, — раздраженно ответила Шона.
— Сомневаюсь, — мягко сказала Мораг. — Сколько раз вы с ним встречались и разговаривали, не считая сегодняшнего вечера?
Отношение Мораг к Макалистеру ошеломило и раздосадовало ее, и девушка, криво усмехнувшись, недовольно сказала:
— Ты так говоришь, словно защищаешь его. А я-то ожидала от тебя поддержки.
— Естественно, я на твоей стороне, — вспылила Мораг. — Но я считала, что ты ждешь от меня совета. Никогда не слышала, чтобы кто-то из Струанов когда-либо искал поддержки.
— Понятно, — печально сказала Шона. — Значит, ты советуешь выбросить белое полотенце и сдаться? Выйти за него замуж и без борьбы передать в его руки все мое владение?
— Да, я бы поступила так, если бы мужчина меня любил так же, как, кажется, любит он тебя.
— Любит, — воскликнула Шона. — Да с чего ты взяла? Все, что он любит, — это богатство и власть.
— Тогда зачем ему предлагать половину всего того, что у него есть? Если он такой жадный, как ты говоришь, почему тогда он делится с тобой?
Этот аргумент привел Шону в замешательство. Макалистер не отбирает, а отдает? Мне? Нет. Это невероятно. Значит, он что-то еще задумал.
Почувствовав ее растерянность, Мораг продолжила:
— Почему же ты не подумала об этом? Его владения в четыре раза больше твоих, не считая всего остального. Став его женой, ты получаешь половину всего. Он теряет, а не ты. Этот человек, должно быть, действительно любит тебя, если готов на такой шаг.
Как Шона ни старалась доказать свою правоту, она оказалась бессильной перед холодной логикой экономки. Просто Мораг многого не знает, решила девушка.
— Ты не права, Мораг, — тихо сказала Шона. — Я твердо знаю, что ты не права, говоря о его любви ко мне, потому что он уже однажды обещал жениться на мне. Он тогда клялся, что любит меня, а я оказалась настолько глупой, что поверила ему. Но этого не случилось. Он бросил меня.
Мораг вроде бы не удивилась. Напротив, она кивнула:
— Я уже давно обо всем догадалась.
— Ты? — Она недоверчиво посмотрела на свою экономку. — Вздор! Это невозможно! Мой отец — единственное посвященное лицо. Я уверена, что он никому ничего не рассказывал.
На лице старой Мораг появилась насмешливая печальная улыбка.
— Может, мне уже много лет, но я еще не дряхлая старуха. У меня есть уши и прекрасная память, и я еще в силах умножить два на два.
Шона молчала. Поистине это ночь сюрпризов, и по всему было видно, что они пока не кончились.
Мораг принялась вспоминать:
— Помнишь тот день, когда ты вернулась домой и сказала мне, что вы с Дирком были на Пара Море? Ты сказала, что поднялся страшный шторм и вы укрылись на старой ферме? По твоему платью и тому состоянию, в котором ты пребывала, я поняла, что между вами что-то произошло. Да… А наутро Дирк собрал чемодан и уехал на юг. — Она помолчала и задумчиво добавила: — Было очень подозрительно, что следующие две недели ты была похожа на разъяренную дикую кошку.
Шона слушала Мораг со все возрастающим беспокойством. Если об этом догадалась Мораг, значит, и другим это тоже могло стать известно. В ее голове всплыли другие воспоминания — они с Дирком приплыли в Кинвейг, и все вокруг смотрели на них с нескрываемым любопытством, когда они поднимались на пирс. Тогда она была настолько наивна и счастлива, что ей было наплевать, что подумали о них окружающие. Но неужели после скорого отъезда Дирка и они, как Мораг, принялись «умножать два на два»? Эта мысль привела Шону в смятение. Неужели все это время она была посмешищем в Западном Хайленде, объектом для шуток, на нее указывали пальцем и смеялись за ее спиной?
Она почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.
— Отлично, черт возьми! Мы переспали с Дирком тогда на Пара Море. Он сделал мне предложение, и я согласилась. Потом он пообещал прийти на следующее утро ко мне домой и поговорить с отцом, но, видимо, струсил. В следующий раз мы встретились с ним только на похоронах Рори.
Взгляд Мораг стал пронзительным.
— Ты сказала, что твой отец знал об этом? Ты ему во всем призналась?