Читать интересную книгу Ты выбрал её (СИ) - Лейк Оливия

Руслан хорошо выглядел — это сложно не признать. Одет в брюки и черную водолазку, пальто и начищенные ботинки. Темные волосы зачесаны непривычно назад, открывая высокий лоб, губы строго сжаты, нордический синий взгляд, резкие пружинистые шаги. Интересно, что думал обо мне и моей внешности сейчас? Живот скрыт водительской дверью, поэтому никакого удивления на его лице и близко не было, но Руслан очень внимательно изучал на меня. Мне за себя было не стыдно. Друзья и коллеги говорили, что я расцвела.

— Оля… — только мое имя в качестве приветствия. Он застыл в метре от меня, глаза по лицу блуждали. Что он искал во мне?

— Здравствуй, Руслан. Вот так встреча…

— Ты теперь в Питере живешь?

Я на мгновение замешкалась с ответом, живот потянуло, и Руслан успел пояснить:

— Я заезжал к тебе. Ты там больше не живешь, — криво улыбнулся.

— Да, уже несколько месяцев.

Он достал руки из карманов: на безымянном пальце блеснул золотой ободок. Женился все-таки. Я предполагала, конечно. Теперь уверена.

Он подошел ближе, обходя спасительную дверь: взгляд упал на мой живот, бровь дернулась ошеломленно. Больше никаких признаков изумления.

— Оля… — со свистом выдохнул. — Это как? Почему молчала?

— Что? Даже не спросишь, чей ребенок? — иронично поддела. Сомневаюсь, что ему нужны проблемы с женой. Алиса из тех, кто плешь проест чайной ложкой. Беременная бывшая — это точно противопоказание для новой семьи Гордеевых.

— Ну я же вижу, — грустно улыбнулся. — Неделя до родов?

— Две, — не хотя подтвердила. — Почти попал.

— Когда-то отбывал повинность в акушерской обсервации. Кое-какой опыт остался. Оль, ну как так?

Я вздохнула и, взяв сумочку, захлопнула дверь. Этому разговору явно быть.

— У меня прием у акушера. Через час буду свободна. Если у тебя есть время, можем встретиться в кафе за углом.

— Давай провожу, — попытался приобнять. Видимо, моя раскоряченная утиная походка пробудила в нем Гиппократа.

— Все нормально. Как освобожусь, буду ждать в кафе. Люблю там чай с малиной пить. Если занят, то… — просто пожала плечами. — В другой раз.

— Не занят, Оля. Не занят.

Странно, но я удивительно спокойно восприняла встречу. Без злости, страха и негатива. Волнительно — да. Страшно — нет. Руслан вроде бы остался вполне адекватным, даже несмотря на неприятную интриганку рядом. Хотя, может, это она со мной такая, потому что ревновала, а в остальном белая и пушистая. Да нет! Бред. Алиса — эгоистичная стерва.

— Так, матка укороченная, мягкая, — меня смотрела Наталья Владимировна, протеже Максима. Грамотная и молчаливая молодая женщина. Вроде бы ординатор. Мне казалось, что она приписала моего ребенка Чатскому, но слишком тактична, чтобы спросит напрямую и слишком предана ему, чтобы распускать сплетни.

— Рожаем? — с нервной улыбкой поинтересовалась.

— Да как бы все может быть… — хмурилась она.

— Наталья Владимировна, еще две недели ходить, — напомнила я. У нее много пациентов, мало ли.

— Знаю, но матка на три сантиметра раскрылась. Я бы не рисковала… Оставайтесь-ка у нас в патологии.

— Но мне нужно по делам, да и вещей нет… — я как-то растерялась.

— Позвоните родным, пусть привезут. Одевайтесь, — помогла слезть с кресла. — Я Максиму Алексеевичу скажу, а сестра определит вас в палату.

Я поправила одежду, взяла сумку и пошла в кафе. Потом за вещами съезжу и вернусь. Максим, наверняка, прибьет меня, но он должен понимать, что у меня здесь нет никого. Ну не его же от рожениц отвлекать!

Я вошла в кафе и сразу же заметила Руслана. Он сидел с одинокой чашкой капучино. Не пил, только ложкой разбивал пенку, напряженный, задумчивый. Сам устроился на стуле, а для меня оставил кресло с подушечкой для спины. Какой заботливый! Увы, не могла воспринимать его без иронии и сарказма. Все, что было между нами отныне окрашено в тона болотного цвета: недоверие, ложь, тоска. Я была для него заменой, черновиком, для базовых функций, удовлетворяла первичные потребности, служанка с привилегиями. В душе у него всегда жила другая. Не самый приятный расклад для женщины.

— Привет, — подошла. Руслан поднялся по-джентльменски. Ждал, когда устроюсь поудобнее. — Думаю, нам нужно обсудить твое отцовство в сложившихся реалиях, — решила начать с основного.

— Ты хоть собиралась мне сказать? — голос какой-то усталый.

— Собиралась, — это действительно так. — Ты бы все равно узнал, что на тебя записан ребенок. Мы в разводе, но государство в любом случае считает отцом еще триста дней мужа. Я хотела спокойно родить, восстановиться, привыкнуть к малышу. Подготовиться в конце концов к истерикам твоей жены. Вряд ли она воспримет эту новость как дар небес, — закончила с ироничной едкостью.

— Какой жены? — нахмурился Руслан. Я кивнула на золотистый ободок.

— Хм… — грустно усмехнулся и протянул руку. — Узнаешь.

Я сглотнула. Да, я помнила: это наши кольца, простые, без вычурности и демонстративного кича.

— Неужели денег не хватило на новое? Гордеев, ты меня пугаешь.

— Да нет, — улыбнулся привычной улыбкой. Я ее называла домашней. Примерно через пару часов после возвращения из клиники, врач уходил в тень, уступая место мужу, отцу, мужчине. — Не снял кольцо. С ним как-то привычнее.

— А Алиса не взревновала к этой милой привычке?

— Меня не волнует ее мнение. Больше нет.

— Вы не вместе? — спросила ровно. Никаких надежд и чувств во мне не всколыхнулось. Руслан покачал головой. — Ушла? — предположила самое очевидное. Если она ожидала, что будет жить, как в раю и купаться во внимании, то ошиблась. Руслан хорошо зарабатывал, многое мог позволить: с ним не будешь бедствовать и копить на маникюр и трусы, но он не олигарх, естественно. Он мог позволить финансово отдых даже на Мальдивах, вопрос в другом — было ли у него время на отпуск. На семью. На жену. На дочь. Хотя… Он ведь нашел в напряженном графике место для любовницы.

— Я попросил ее на выход.

— А как же Соня? — теперь я хмурилась. О ней хотела спросить с самого первого момента встречи. — Она ведь привыкла к ней. Мать же.

— Соня была со мной полностью согласна. Алиса даже за приличную ставку отказалась от родительских прав. Но я не хочу говорить о ней. Только о тебе, Оля. Ты знала, когда уходила? Почему не сказала? Все могло бы быть…

— Иначе? — помогла закончить. — Я помню, что ты готов отказаться от любви ради детей, — наш последний разговор на нашей кухне сам слетел с языка. — Но я больше не готова любить безответно и жить с мужчиной, который со мной не ради меня, а по любым другим причинам.

— Ты думаешь, я с тобой был ради Сони? — поинтересовался с надломленной хрипотцой в голосе.

— А разве нет? Руслан, давай будем честными. Я была удобной, не глупой, не страшной. Молодая влюбленная глупышка, — пожала плечами. — Я подошла на роль мамы для твоей дочери. Спать со мной тоже вроде как не омерзительно. В свет вывести не стыдно. Вот ты и решился.

— Оль, я любил тебя, — ответил очень спокойно, словно это просто констатация факта. Диагноз. — Это не была любовь с первого взгляда. Это чувство проверенное временем. Я влюблялся в тебя каждый день, понимаешь? Когда видел твою нежность к моей дочери. Когда смотрел на усталую улыбку, с которой ты встречала меня даже самой поздней ночью. Твое понимание и молчаливая поддержка. Твое прекрасное гибкое тело… Помнишь, когда случайно столкнулись в ванной, и у тебя съехало полотенце? Думаешь, легко было отпустить тебя?

Я смущенно отвела глаза. Да, тот вечер очень ярко отпечатался в памяти. Мы не были женаты, даже любовниками еще не стали. Руслан Игоревич тогда позвонил и сказал, что, скорее всего, останется в ночную смену в больнице. Я уложила Соню и решила набрать ванную. Когда уже выходила нанежившись вдоволь, столкнулась с ним буквально в дверях. Я в полотенце, а он уже без рубашки в одних брюках. Тогда ощутила себя крошечной в сравнении с ним: высокий, с мощной грудью с жесткой порослью волос, крепкими жилистыми руками. Ошеломление сыграло со мной эротичную шутку: полотенце съехало, полностью обнажив груди. Его взгляд тогда… Но Руслан дал мне уйти. Следующим вечером я специально ждала его, чтобы объясниться: неловкость ситуации слишком сильно грызла изнутри. Я думала, что Руслан непременно решил, что соблазняю его. Это было не так. Я влюбилась, но даже не пыталась вступить в интимные отношения. Мы слишком разные. Тем вечером он не дал объясниться, а сделал меня своей.