Читать интересную книгу Три холма, охраняющие край света - Михаил Успенский

Хватало до сих пор и для «Музео Мендисабаль» - в сущности, это же обычный склад, только почуднее и позабавней.

Паблито успокоил мозги, улыбнулся не по-хорошему и сказал:

- Кум, так снято-то днём! Вон - люди ходят! Это… А вырезали ночью!

- Верно, в затемнение камеры не работали. И ничто не работало. А что толку? Негритят всё равно в темноте не видно. Днём он присмотрел, как у них водится, а ночью и нагрянул. Через ворота. - А дед Балагер, того… Нарочно? Ворота?

- Нет, кум, - с тем же небесным терпением сказал Понсиано. - Дед Балагер отдельно. Он - как раз в кабину залез, когда свет пропал. Но не идти же на попятный! Слово чести! А «Гелендваген›, это же такая сволочь… Это же мирный танк… А наш чёрненький того и ждал.

- Голый! - уточнил Паблито.

- Ну, может, к ночи он и приоделся, - не уверенно хмыкнул Понсиано. - Старая Канделария говорит, что это коко. Откуда, говорю, в городе возьмётся коко? В деревне - понятно, он там всегда имеется, но чтобы в городе… Но она же неграмотная! Какой же может быть коко, когда я его вижу? Кто бы его, видимого, боялся? А когда Ампаро мне пересказала разговор с русской артистой, я и помчался в Эль Прат.

Паблито представил мчащегося сеньора Давилу и завёл глаза: - Позвонил бы! Пусть бы, это… задержали!

- Эх, куманёк! Кто бы с ней связывался! Они этих ловили… мятежников. Между прочим, денег у твоей сеньориты полно. Угадал. Может, по меньше твоего, но навалом. Это видно. - Ты что, счета её проверял?

- Ещё не хватало! Но ведь сразу видно, кто чего стоит. Голодранца узнаешь за километр, хотя бы и во фраке. Вспомни, как сам молодой форсил! Плюнь, кум! Таких картинок даже я тебе сто нарисую. Приклеим, и всех делов. Другое дело, что ты к ней неровно дышишь. Правильно Тереза твоя частных легашей нанимает, только я - их, кум, сразу вижу и по-простому окорачиваю… На этот счёт будь спокоен. Она сюда ещё вернётся, сеньорита твоя. Ну, произошла какая-то глупость непонятная, так ведь вреда от неё нет! И «Гелендваген» восстановят, ребята обещали. В общем, закрыли дело за отсутствием всего, чего бы то ни было. Полицию я успокоил, журналистам всё равно никто не верит… А чёрного вроде бы поймали, то есть нашли дохлого, а он потом к ночи ожил и убежал. Городские всё делают не как люди…

Сеньор Понсиано помнил, как вся родня уговаривала Паблито не затеваться со строительством музея. Не уговорила.

- Вот это, кум! - и сеньор Мендисабаль хлопнул по столу ладонью. - Ты не сиди. Не вы думывай, за тебя я буду, это… А ты, того… Ты давай! Тут, это… Тут что-то не то! Так не озор ничают! Дорого! Почему у него ноги и, это… руки такие?

- У кого? - опешил Давила.

- У того! У чёрненького!

- А, у коко? Так это же коко. Его же нет, он только мерещится.

- Видеокамере мерещится?

- На плёнке брак! Он и легавым померещился! Вот они и плетут что попало - воскрес, мол…

- Кум, ну ты ненормальный. Уже сто лет не ту, это… вместо плёнки сейчас, это… Ну, не пленка. Не обязан я знать, как оно называется! Я тебя для чего? А ты? Я бы мог этих… целую дивизию… с приборами… Только оно дело семейное. Крутись! Как этот город называется, откуда? Русский город? Ампаро перевела?

- Мальютин, кум, а ты на что намекаешь? А девочку мне не выговорить!

- Я не это! И ты не это! Не сиди! Давай в Мальютин! Ищи девочку! Скажи, это… Первое место за картинку! Сто тысяч евро!

Сеньор Понсиано тяжело вылез из кресла и осторожно опустился на колени:

- Я так прямо и знал, чем это кончится! Куманёк, да не могу я летать с нынешними порядками! Это же тюрьма с крылышками! Стыдно от добрых людей! Мне же там трубку с бульоном на обед вставят! Пластид в заднице будут искать! А поездом нельзя?

- Каким, того, поездом? Какая, это, задница? Возьмёшь мой «Фалькон» и с комфортом… Ты у кого работаешь? Ты… это… страж лучшего музея в мире! Только рубашку… Вообще, следи!

Сеньор Понсиано вернулся в кресло и совсем было успокоился, но тут же встрепенулся всем пузом:

- Это же в Россию! Нас там собьют! Я же помню, они сбивают…

Настал час терпеливого объяснения и для Паблито.

- Ты, это… По закону же! Честь по чести! Да! В этом… Мальютин… Ведь есть футбольная команда? Хоть одна?

- Наверное, есть, - предположил Давила. - Хоккейная точно есть - лёд ведь у них даровой.

- Какой лёд? Я про того, футбол. Скажешь там, что прилетел, это… «Барселона» хочет товарищеский матч… Сам придумай. И того… девочке приз… Сообразишь!

- Видно, бабка права. Ты картинку даже не видел, а уже тронулся… Если на твоём «Фальконе», тогда ничего… Но я по-русски…

- У них федерация футбола есть? Есть. В Москве. Скажешь, что от меня. Там у них этот… Алехандро «Козьоль» Тер-тыч-ны. Два года в «Аяксе» был - помнишь? Русская трибуна на «Уэмбли»: «Козьо-о-оль!» И весь стадион: «Козьо-ооль!»

- Помню, - заулыбался Давила. - Помню сеньора Козьоль: «Таганька, зачьем сгубиля ти менья?»

- Во-во. Таганька. Он поможет - скажет, как долететь в Мальютин…

Только правда победила:То, что добрый ТилипонаНалепил из чёрной грязи,Вдруг задвигалось, запело,Побелело, заплясало,Застучало в барабаны,Стало жить да поживать!

ГЛАВА 13

Герцог Блэкбери от самолёта отказался: за три дня шлянья и веселья он смертельно устал.

- Дорогая, я давно хотел поглядеть на Россию во всём её, так сказать, просторе. Неужели вам нравится этот массовый воздушный стриптиз? - Смотри - тебе жить! - предупредила Леди. Взял Теренс, конечно, СВ - и промаялся трое суток от близости любимой и невозможности чего-то более. Пресловутый антиэротический массаж укрощал только тело, но не душу. Выспаться толком не удалось. Кроме того, в вагоне-ресторане ему пришлось столкнуться с поздними и оттого лютыми омскими дембелями, ушедшими на гражданку прямо с гауптвахты. Да ещё на каждой остановке Лидочка выгоняла лорда за экзотическими продуктами и напитками: подтверждала свой невозможный характер, чтобы похерил бедный Терри беспочвенные мечтания.

Когда поезд миновал мост через реку Алду, она привела лицо влюблённого в относительный порядок, а сама напялила на голову белокурый парик:

- Ты правильно придумал, что на поезде, а то Синеоков сразу бы узнал, кто сюда летит! У него везде схвачено… Так что в город мы не поедем, а мы поедем прямо к Дядьке! Дядька тебе сразу в репу даст, но ты не смущайся - он со всеми так знакомится… Посмотрела на Дюка и добавила:

- А может, и пожалеет: не даст в репу. При таксисте говорим только по-английски! И за чемоданами приглядывай!

Но таксист всё равно удивился, когда пара явных иностранцев пожелала отправиться не в «Рэдиссон-Сайбериа», но в сторону Шалаболихи.

Дюк так и не успел как следует рассмотреть малютинский вокзал, напоминавший вычурный, дорогой, но явно несъедобный торт. Над привокзальной площадью качался громадный плакат, на котором изображён был обесцвеченный молодой человек. В каждую его щёку было вшито по застёжке-молнии. Подбородок украшала интимная стрижка. Подпись гласила: DJ GONDON PROEZDOM.

- Смотри-ка - мой бывший жених! Большим человеком стал! - сказала Леди.

…А вот дача Турковых напоминала гнездо средневекового барона-разбойника - правда, разбойника доброго, старшего брата своим вассалам и отца родного своим крестьянам. «Если бы Гауди хоть раз в жизни напился, - пояснила Леди, - он бы примерно что-нибудь такое и напроектировал». Дюк только хмыкал да охал, всерьёз ожидая получить от неведомого Дядьки в репу.

В репу он не получил, но потрясение было нешуточное.

Едва они прошли за калитку, как по выложенной камнями дорожке промчалось что-то огромное и лохматое. Лохматое встало на задние лапы и, оказавшись выше Лидочки, едва не опрокинуло её на землю. Герцог бросил чемоданы (один жалобно звякнул), кинулся на выручку. Нападавший переключился на Дюка и разом слизал с его лица всю маскировочную косметику языком шириной с сапёрную лопатку.

- Дядька! - заорала Леди. - Ты чего тут развёл? Брысь! Брысь!

- Это, деушка, твой Чуня! - послышалось с высоты крыльца.

Сергей Иванович Турков был высокий крепкий мужик с обветренной рожей и седой бородкой по её краям. Глаза у Дядьки были маленькие, чёрные и пронзительные. Одежду его составляли просторная тельняшка и фирменные кремовые пижамные штаны «Поло», в знак полного презрения к ним заляпанные чёрным кузбасс-лаком.

Гигант Чуня успокоился, сел, завилял хвостом и вопросительно глянул на хозяина точно такими же хитрыми глазками.

- Какой Чуня, Дядька? - Лидочка успокоилась и вытерла лицо. - Издеваешься?

- А тот Чуня, какого ты мне навязала в Лондоне!

- Дядька! Лох цепенеет! Чуня не может быть такой!

Дюк тоже опомнился и пролепетал: - Постойте, но ведь это же… Невероятно!