Читать интересную книгу Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне - Кайюс Беккер

Придерживалось ли люфтваффе своих инструкций? Среди многих иных доказательств на этот счет имеется доклад французского воздушного атташе в Варшаве генерала Арманго. 14 сентября он информировал свое правительство в Париже:

«Должен подчеркнуть, что операции германской авиации ведутся в соответствии с правилами ведения войны. Атакуются только военные объекты. Если и имели место случаи гибели и ранения гражданских лиц, то это лишь потому, что они находились вблизи от таких объектов. Важно, чтобы это стало известно во Франции и Англии, чтобы не последовали беспричинные репрессии и чтобы мы сами не развязали тотальную войну в воздухе».

После сражения на Бзуре кольцо германского окружения еще туже затянулось на соседних очагах сопротивления в Варшаве и Модлине, но только 24 сентября германские армии были по-настоящему готовы для наступления. Восемь дней назад начались попытки убедить поляков сдаться без боя – «во избежание ненужного кровопролития и разрушения города». И когда германский эмиссар вернулся без результата, 16 сентября десятки «Не-111» из I/KG 4 стали кружить над столицей. Под аккомпанемент осенней грозы они сбросили на город миллион листовок. Они уговаривали население в течение двенадцати часов покинуть город по дорогам, ведущим на восток, если военное командование не примет ультиматум о мирной сдаче.

На следующее утро поляки сообщили о том, что направляют своего эмиссара для переговоров об эвакуации гражданского населения и дипломатического корпуса. В результате этого массированное наступление, намеченное на 17 сентября силами обоих германских воздушных флотов, было отменено. Но польский парламентер так и не появился.

В тот же самый день Красная армия вторглась в Восточную Польшу. Это заставило Гитлера поторопиться. Русские хотели достичь ранее оговоренной демаркационной линии, включавшей Вислу у Варшавы,[6]3 октября. К тому времени польская столица должна быть в немецких руках.

Листовки разбрасывались четыре раза: 18, 19, 22 и 24 сентября. Четыре раза польскому руководству объяснялось, что продолжение сопротивления бессмысленно и что ответственность за последующие жертвы в городе ляжет на польских лидеров. Но поляки не отвечали. Вместо этого они укрепляли оборону, рыли окопы вдоль улиц и превращали жилые дома в крепости. Перед предстоящей уличной войной забаррикадировались свыше 100 000 солдат.

Но вначале удар нанесло люфтваффе. С 8.00 25 сентября над Варшавой развернулось жуткое зрелище. Помимо горизонтальных и пикирующих бомбардировщиков, непрерывно сбрасывавших свой смертоносный груз на западную часть города, над домами гудели тридцать транспортных самолетов «Ju-52», загруженных зажигательными бомбами, которые по два солдата на каждом самолете лопатами выгребали за борт.

Рихтгофен, которому Геринг поручил проведение воздушной операции, имел в тот день в своем распоряжении не менее восьми Gruppen пикирующих бомбардировщиков общей численностью около 240 «Ju-87B». Но ни один из них не мог нести на борту зажигательные бомбы, а вместо ожидавшейся Geschwader «Хейнкель-111» ему дали только одну Gruppe транспортных машин. Неуклюжие «Ju-52» стали легкой добычей для польских зенитчиков, и два самолета рухнули, объятые пламенем. Более того, «бомбометание с угольными лопатами» – едва ли совершенный метод ведения боевых действий. Из-за сильного восточного ветра несколько зажигательных бомб упало на свою собственную пехоту.

При виде всего этого войска 8-й армии, образующей западный сектор осадного кольца, пришли в такую ярость, что потребовали немедленно прекратить всякую бомбежку. Несмотря на то что лишь несколько дней назад люфтваффе выручило ту же самую армию в критическом положении на Бзуре, она теперь отказывалась от помощи авиации. Бомбежка, утверждал генерал Бласковиц, только вызывает пожары и дым, которые закрывают от взора объекты, по которым хочет вести огонь его собственная артиллерия.

В десять часов произошла драматическая сцена, когда Рихтгофен полетел в штаб 8-й армии, чтобы исправить положение. Но ни Бласковиц, ни главнокомандующий сухопутными войсками фон Браухич не уделили ни малейшего внимания его аргументам. Тут вмешался и сам Гитлер. Как каменный, он выслушал спор генералов, а затем повернулся к Рихтгофену и произнес одну фразу:

– Продолжайте в том же духе!

Часть вторая

СЕВЕРОМОРСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Глава 1

ОБЩАЯ ЦЕЛЬ: ФЛОТЫ

4 сентября 1939 года в полдень небо над Гельголандской бухтой заволокли плотные облака. Леденящий северо-западный ветер гнал низко над водами Северного моря дождевые тучи прямо к берегам Германии. Иногда они стлались всего лишь в 100 метрах над волнами. И в этом районе группа тяжелых двухмоторных самолетов пробивалась на восток. Пять из них шли на некоторой дистанции от другой пятерки. В такую погоду опознавательные знаки на крыльях и фюзеляже были практически неразличимы.

Однако это были не германские машины, а британские: десять самых скоростных бомбардировщиков Королевских военно-воздушных сил «бристоль-бленхейм». На следующий день после того, как их страна объявила о вступлении в войну, они шли в свою первую атаку. «Погода над Гельголандом была отвратительнейшая, – писал командир эскадрильи К. С. Доран, который летел в первой пятерке самолетов 110-й эскадрильи. – Плотная облачность, похоже, начиналась от поверхности моря и кончалась на 5500 метрах высоты. Нам пришлось держаться ниже ее кромки, чтобы иметь хоть какой-то шанс обнаружить нашу цель. Поэтому мы и снизились до уровня моря…»

А цель заслуживала внимания. Утром самолет-разведчик обнаружил несколько германских военных кораблей в фарватере Шиллиг возле Вильгельмсхафена и Брунсбюттеле в устье Эльбы. Но радиограмма, полученная в Англии, была нечеткой, и было решено, хотя и с нетерпением, дождаться возвращения самолета-разведчика.

Наконец к полудню он приземлился на аэродроме в Витоне. Фотографии, которые он привез с собой, подтверждали его сообщение. Линейные крейсеры «Gneisenau» и «Scharnhorst» были на Эльбе, а «карманный линкор» «Admiral Scheer» вместе с крейсерами и эсминцами – в Шиллигском фарватере. Командование бомбардировочной авиации решило немедленно нанести удар. Но его нельзя было нанести так быстро.

Из-за погодных условий атаковать можно было только на малых высотах. Но «бленхеймы» оснащены «полубронебойными» бомбами, которые пробивают броню лишь тогда, когда сброшены с высоты. Доран пишет далее: «Поэтому 500-фунтовые S.A.P. были заменены на 500-фунтовые G.P. с детонацией через одиннадцать секунд… Война шла всего лишь двадцать четыре часа, а бомбовую нагрузку сменили уже четыре раза».

Но вот машины готовы. Было разрешено лететь лишь лучшим пилотам. Пять «бленхеймов» из 110-й эскадрильи и пять из 107-й рванулись с аэродрома Ваттишем во тьму. Еще пять взлетело с Витона, но они заблудились и после нескольких часов полета вернулись, не выполнив задание.

А тем временем Доран летел на восток во главе своей пятерки «бленхеймов», упрямо меняя курс, когда расчетное время прибытия в точку разворота истекало.

Когда «бленхеймы» развернулись на юг к германскому берегу, видимость была практически нулевой. Однажды внизу во мраке появились передовые патрульные катера, расплывчатые, как привидения, и тут же исчезли. А потом неожиданно появился берег.

Доран вгляделся в карту и стал сравнивать ее с местностью. Справа острова, а за ними материк, а слева какой-то глубокий залив. Это было устье Джейда. Они оказались прямо по курсу на Вильгельмсхафен, прямо к цели!

«Невероятное сочетание удачи и расчета, – такова была его оценка. – Через несколько минут нижняя кромка облаков поднялась до 150 метров, и мы увидели крупное торговое судно, но нет, это был „Admiral Scheer“».

Группа сразу же рассредоточилась. Первые три «бленхейма» построились в линию впереди, отделяемые друг от друга короткими промежутками, и устремились прямо на германский линкор. Четвертая и пятая машины ушли влево и вправо и, быстро набрав высоту, скрылись в облаках. Им предстояло атаковать корабль с обеих сторон и отвлекать зенитный огонь противника. У германской ПВО не будет времени, чтобы разобраться, какой самолет первым ринется в атаку.

Таким был, по крайней мере, план, разработанный британцами. Молниеносная атака на жертву со всех сторон пятью «бленхеймами» на высоте мачт, и все это – в течение одиннадцати секунд. Потому что после одиннадцати секунд истекает время, на которое рассчитаны взрыватели бомб, и если к этому времени последний «бленхейм» не успеет уйти, его могут поразить взрывы бомб, сброшенных первым самолетом.

На бумаге план был хорош. А на практике он, конечно, зависел от очень маленьких, но решающих изменений.

«Admiral Scheer» стоял на якоре в фарватере Шиллиг. На его борту команда занималась исполнением обычных обязанностей. Высоко вверху, на площадке фок-мачты, стоял офицер-зенитчик. Вместе с офицером люфтваффе он только что просматривал опознавательные таблицы для самолетов. И тут же ожил громкоговоритель: «От наблюдателя левого борта – зенитке на юте! Господин капитан 2-го ранга: три самолета на шесть часов?!»