Читать интересную книгу Газета Завтра 10 (1214 2017) - Газета Завтра Газета

Дары моря

Ведущие "Эха Москвы" очень не любили сенатора Мизулину, потому что Мизулина боролась с педофилами и хотела запретить аборты, а многие ведущие "Эха Москвы" хотели сделать аборты. И поэтому Ольга Журавлёва в одной из своих передач назвала Мизулину "странной рыбой". Она не знала, что Мизулина родом из удмуртских лесов, и в её жилах течёт кровь удмуртских колдунов и кудесников, и сама она — большая кудесница. И в отместку за обидное прозвище "странная рыба" она всех работников и гостей "Эха Москвы" превратила в существ, живущих в морских глубинах.

Ольгу Бычкову она превратила в камбалу. Ольгу Журавлёву превратила в леща. Оксану Чиж превратила в кильку. Нателлу Болтянскую она превратила в форель. Венедиктова превратила в морского электрического ската. Майю Пешкову — в креветку, и Машу Слоним она тоже превратила в креветку. Других она превратила в разного рода осьминогов, кальмаров, крабов и мидий. И когда служители пришли в студию "Эха Москвы", то увидели, что перед микрофонами лежат дары моря и все ещё шевелятся. Служители собрали всех в лукошко и отнесли на рынок в рыбный ряд. Там они лежали на прилавках, и продавцы хотели всех их продать.

А редактор и владелец "Независимой газеты" Константин Ремчуков очень любил фотографировать всякие заморские яства и эти снимки помещать в Фейсбук, чтобы люди видели, чем он набивает свой кишечный тракт. Большим успехом в Фейсбуке пользовались жуки-плавунцы, которых ел Константин Ремчуков. Очень нравились белые толстенькие червячки, которых он выковыривал из туши мёртвого кита. Нравились публике внутренности умершей неделю назад обезьяны, которые Константин Ремчуков выковыривал, поливал желудочным соком гиппопотама, посыпал фиалками, фотографировал, а потом съедал. И ему, Ремчукову, захотелось поесть дары моря, отведать морепродуктов. А в это время к нему в гости пришёл Александр Невзороф, большой его друг. И Ремчуков сказал ему: "Сейчас мы с тобой приготовим морепродукты, сфотографируем всё и будем запивать их "Шабли", бутылка которого стоит двадцать тысяч долларов; я купил её по дружбе у принца Монако". И повёл Невзорофа на кухню, где были разложены все эти дары моря, и повара уже точили ножи и кипятили кастрюли.

Когда Невзороф смотрел на эти дары, он в глазах камбалы увидел умоляющий взор Ольги Бычковой, а в глазах старого краба увидел весёлую жёлтую искорку Евгения Ясина и понял, что здесь что-то неладно. Он поднялся в библиотеку Константина Ремчукова, где лежала подшивка "НГ-экслибрис", и стал читать статьи. Из одной статьи он узнал, что случилось с "Эхом Москвы" и какое напущение на них произошло от сенатора Мизулиной. Тогда он стал гадать, как же спасти своих друзей из "Эха Москвы", и опять читал всякие старинные книги и рукописи. И в одной натолкнулся на фразу "не бойся горячих пузырей". И он догадался, что надо вскипятить котёл и кинуть в кипяток все эти дары моря, они упадут в кипяток и выскочат обратно прежними людьми. Он велел разжечь костёр под большим-большим котлом, вскипятить там воду, созвать множество народу и зрителей, чтобы все обступили и видели это чудо. И это называлось биеннале.

Невзороф взял камбалу и кинул её в кипяток. Камбала плеснула хвостом, и из кастрюли выскочила ошпаренная Ольга Бычкова. Стряхнула с себя кипяток, стала кокетливо крутить бёдрами, достала зеркальце и, прихорашиваясь, ушла в толпу. Потом он кинул туда креветку. Креветка покраснела от кипятка, но тут же выскочила и превратилась в Майю Пешкову и тоже исчезла в толпе. Потом он взял шершавого и скользкого осьминога, который был Алексеем Венедиктовым, кинул его в кипяток, и осьминог сразу утратил свою зелёную скользкую осанку и превратился в пупырчатого красного многоногого гада. И тут же обрёл образ Алексея Венедиктова, выскочил из котла, пошёл себе, с Орденом почётного легиона, помахивая тросточкой, и исчез в толпе. И так Невзороф перекидал туда все дары моря до одного, и все они выскакивали из котла и растворялись в толпе. Всё это было заснято на плёнку и наполнило мировые издания.

А Ремчуков вдруг понял, что он остался без обеда, и все его морепродукты Невзороф отобрал у него и направил в толпу. Ремчуков объявил всех их в розыск. А когда к нему пришли агенты Интерпола и сказали, мол, как же мы их всех найдём в толпе-то (потому что был День города, и много народу собралось), то Ремчуков догадался, сказав: "Выходите и нюхайте: кто из них пахнет рыбой, того и берите".

Агенты кинулись в толпу. Но это была пятница, был рыбный день, и все, кто был в толпе, ели рыбу, ото всех пахло рыбой. Агенты забрали сразу все десять тысяч людей, привели к Ремчукову. Ремчуков рассердился и сказал: "Вы нюхайте и от кого пахнет тиной, илом, гнилыми ракушками, тех и берите, они и есть беглецы".

Агенты пошли и стали нюхать, кто пахнет тиной. Первая попалась Тина Канделаки. Они взяли Тину Канделаки и привели к Ремчукову. Ремчуков сердито сказал: "Это не та", — и прогнал их.

Те стали нюхать тех, от кого пахнет тиной. От Ольги Журавлёвой пахло тухлыми водорослями. От Ольги Бычковой пахло разлагающимся планктоном. От Алексея Венедиктова пахло мёртвым крабом и кальмаром.

Их всех забрали и привели к Ремчукову. Ремчуков решил их всех судить, решать, что с ними делать за их бегство. Он собрал совещание, которое должно было проходить в нормандском формате. За стол переговоров сели Александр Невзороф, сам Константин Ремчуков, Мизулина и депутат Милонов. Они стали думать, что делать с этими беглецами. Депутат Милонов предложил сослать их всех на остров св. Елены, но Мизулина сказала, что этот остров уже давно купил Алишер Усманов, и там Тина Канделаки строит шато. Тогда Ремчуков сказал, что их нужно выслать на острова Галапагос, где водятся всякие рептилии и ящеры. Но Невзороф справедливо заметил, что там у этих рептилий ограничен корм, и им самим не хватает еды, если ещё этих высадить, то все рептилии могут погибнуть. Тогда Мизулина, самая сообразительная, сказала, что их надо высадить на острове Пасхи, потому что если внимательно посмотреть на изваяния острова Пасхи, то они точь-в-точь выглядят как ведущие "Эха Москвы". Значит, это их родина, и они будут себя там чувствовать комфортно.

Ведущих погрузили на корабль, отвезли на остров Пасхи, они сбежали все с корабля на берег, рассыпались по острову. Очень быстро одичали, превратились в дикарей и ждали, когда к острову приплывёт какой-нибудь корабль, чтобы им дарили бусы. Они были добрые, да и добродушные дикари. И действительно, когда приплывал корабль, они прибегали, обступали корабль, их фотографировали и дарили им бусы. И только когда приплывал корабль с Константином Ремчуковым, они все в страхе разбегались в дальние концы острова, потому что боялись, что он их съест.

«Чистка» наследием

«Чистка» наследием

Николай Гуляницкий

9 марта 2017 0

Реставрацию сегодня мало кто напрямую связывает со своей повседневной жизнью. Между тем именно реставраторы — хранители той среды, которая незаметно воспитывает в нас чувство, позволяющее разделять красоту — и пошлость, фальшивый блеск — и сияние истинного культурного сокровища. О том, почему реставрация должна стать неотъемлемой частью национальной экономики, о профессиональных откровениях и буднях войны за культурное наследие — в интервью с главным архитектором Центральных научно-реставрационных проектных мастерских (ЦНРПМ) Сергеем Куликовым.

"ЗАВТРА". Реставрацию многие считают профессией почти мистической: мастера реставрационного дела как будто открывают новые временные пространства, восстанавливая памятники. Вы согласны с таким мнением?

Сергей КУЛИКОВ. Думаю, это можно отнести практически к любой профессии: когда люди занимаются серьёзно, они открывают новые горизонты в себе, какую-то новую "ойкумену" в рамках своего мироздания. Что касается реставрации, то, с одной стороны, всё, что закрыто завесой времени, всегда вызывает некоторое уважение. Вроде бы ушло и ушло, и вдруг появляется человек, который способен разгадывать эти следы, шаги, мгновения, которые ушли. Может связать разорванную нить времени. С другой стороны, реставрация — это технология поиска, обобщения, принятия решений. Безусловно, здесь нужно и чутьё, и знание, и профессионализм.

"ЗАВТРА". А понимание собственной ответственности за сохранение наследия?

Сергей КУЛИКОВ. Безусловно, она необходима. На недавнем Всероссийском конгрессе молодых реставраторов говорил об этом участникам — можно вдохновиться до такой степени, что принять себя за некоего "медиума", который проходит через время и пространство и, разгадав загадку прошлого, готов творить в нынешнем времени. Но иллюзия его создания превращается в точку, в которой ты "царишь, как Бог", но не замечаешь, что разрываешь связь с прошлым. И из этой "точки" стартуешь в свой индивидуальный мирок. Если профессия таким образом будет индивидуализироваться, то она превратится в лоскутные мирки. Чтобы этого не допустить, профессиональная ответственность, о которой вы упомянули, должна присутствовать у каждого реставратора.