Читать интересную книгу Приз победителю - Ли Уикс

Она просидела на кровати пару часов, глядя невидящими глазами в затемненное окно находившегося напротив здания и вспоминая события прошедшей ночи. Постепенно освещение в комнате изменилось, тени увеличились в размерах и приобрели новые очертания. Там, на улице, солнце осуществляло свое вечное движение по небу, земля вращалась, а утро плавно переходило в день. В комнате же ничего не изменилось. Люси снова и снова перебирала в памяти события предыдущего вечера и ночи, приведшие ее к полному краху, пока этот процесс окончательно ее не вымотал. Люси как будто со стороны наблюдала за своими бесконечными проигрышами, задаваясь вопросом, почему она продолжала играть даже при таком раскладе. На самом деле она знала почему. Просто не могла бросить игру, потеряв так много. Ей было необходимо оставаться в игре, так как, по ее мнению, с каждым проигрышем автоматически увеличивались шансы на выигрыш. Она и прежде никогда не выходила из игры при сходных обстоятельствах. И много проиграв, обычно выигрывала еще больше, почти всегда оказываясь в прибыли. Но только не в этот раз. В прошлую ночь госпожа удача нанесла ей предательский удар ножом в спину. И теперь Люси должна изыскать способ, чтобы справиться с последствиями этого удара, мало того, полностью нивелировать их.

По мере того как она обдумывала все это, владевший ею стресс начал трансформироваться, теряя, подобно теням, былую резкость и остроту. Равным образом и последствия проигрыша в ее восприятии с течением времени лишились прежнего зловещего ореола. Люси произвела переоценку событий, придя к выводу, что бывало и хуже и что эту беду она тоже как-нибудь переживет. При всем том она сознавала, что на этот раз сама с бедой не справится, и решила заключить договор с дьяволом, а такое решение никак нельзя назвать слишком разумным или дальновидным.

Глава 23

Люси просидела в гардеробной два часа, прежде чем по громкоговорящей связи назвали ее номер и имя. Когда они с Линдой миновали танцпол, Люси догадалась, что они направляются к любимому столику Чана. Также не сомневалась, что он наблюдает за ее приближением из своей беседки. Что ж, для осуществления своих намерений ей придется ублажить его по полной программе, применив все уловки и трюки, имеющиеся в арсенале.

— Привет, Ка-Мей. Как дела? — Его холодные глаза неотрывно смотрели на нее.

Впервые Чан назвал ее китайским именем. Это не предвещало ничего хорошего, и Люси поняла, что зря позволила себе расслабиться. Даже в полумраке беседки была заметна проступавшая в его улыбке злорадность. «Хозяйка» опустила глаза, пытаясь сосредоточиться. «Придерживайся плана, — сказала она себе, — будь в меру смиренной, в меру игривой. Иначе говоря, играй роль девушки скромной, но пылкой и отважной». Надо сказать, что она прокручивала в голове этот план уже, наверное, сотый раз.

Чан сидел в беседке на своем привычном месте в центре дивана. Когда Люси опустилась на сиденье, он протянул руку и провел пальцами по ее шее.

— Добрый вечер, мистер Чан, — поздоровалась она и замолчала в ожидании ответа. От его прикосновений по телу словно прошел электрический ток. Особенно эти прикосновения жгли, когда он касался затылка. Его рука была напряжена, и казалось, что могущественный клиент может в любую минуту сомкнуть пальцы у основания шеи. — Я немного волновалась, мистер Чан. — Она склонила голову набок, чтобы лучше его видеть.

— Волновалась? — переспросил он, продолжая поглаживать девушку по шее. — С чего бы это, Ка-Мей?

Люси собрала всю свою смелость и посмотрела на собеседника в упор.

— Как с чего? Я волновалась по поводу денег, которые задолжала вам, мистер Чан.

Тот медленно и раздумчиво кивнул на манер судьи, обдумывающего обстоятельства дела перед вынесением приговора.

— Да, Люси, ты заняла весьма значительную сумму. Не помню, правда, какую именно. — «Хозяйка» почувствовала, что надежда возвращается к ней, и устремила на него взгляд. Он же продолжал медленно задумчиво кивать, словно в такт со словами. — Но точно знаю, что она слишком велика для девушки в твоем положении.

Люси решила валить все на женскую глупость, как будто дело заключалось именно в этом.

— Я действительно здорово задолжала вам, мистер Чан. — Она мило улыбнулась. — Но у меня нет всей суммы… в настоящее время.

Чан выгнул дугой бровь.

— Скажи в таком случае, сколько у тебя денег… хм… в настоящее время?

— Дома у меня лежит тридцать тысяч долларов. Это все мои сбережения, — жалобно протянула она, прилагая максимум усилий к тому, чтобы отыскать в душе Чана уголок, где обитали жалость и сочувствие.

Кредитор перестал кивать и, как фарфоровая статуэтка, стал качать головой из стороны в сторону.

— Но этого явно недостаточно, не так ли, Люси?

Девушка почувствовала в животе противную пустоту, являвшуюся предвестницей паники. Между тем Чан продолжал монолог:

— Ты заняла деньги не только у меня, но и у общества «Во син син». А теперь изволишь говорить мне следующее: «Извините, мистер Чан, я могу заплатить в счет долга только тридцать тысяч долларов… в настоящее время». В то время как ты должна в десять раз больше. Полагаешь, это справедливо?

Люси покачала головой, чувствуя, как кровь отхлынула от щек. Казалось, реальная сумма долга неизмеримо возросла, пока она сидела здесь, и стала совершенно неподъемной. Молодая «хозяйка» не ожидала, что он займется подсчетами. Неужели этот человек и в самом деле полагал, что она способна все это выплатить?

— Итак, Люси, что, по-твоему, я должен в этой связи предпринять?

Над столом нависла тишина. Неудачница опустила глаза и с несчастным видом неопределенно покачала головой.

— У тебя нет человека, который мог бы помочь?

Люси озадаченно посмотрела на него. На что это он намекает? Интуиция говорила ей, что готовится ловушка.

— Я знаю, что у тебя есть сестра. Ка-Лей, если мне не изменяет память? Кажется, она работает в госпитале и во всем полагается на тебя, верно?

Люси зашарила глазами по его лицу, пытаясь отыскать в нем ответ на свой невысказанный вопрос.

— Ты живешь с сестрой в одной квартире, не так ли? Она молодая девушка и учится в медицинском колледже. Это правда? Кто-нибудь еще живет с вами?

Люси довольно убедительно отрицательно помотала головой. Но при этом у нее начали дрожать руки, и она торопливо спрятала их на коленях.

— А вот и нет! Сейчас вы живете не одни. С вами делит квартиру ваша английская сестра. Говорят, очень красивая девушка. Возможно, она в состоянии помочь тебе? В конце концов, не может же она вечно жить на твой счет. Кроме того, она твоя родственница, а этот долг ложится на всю твою семью. Не забывай, ты заняла деньги не у меня лично, но у общества «Во син син». Понимаешь, какие в этой связи возникают осложнения, Люси?

Неудачница с несчастным видом кивнула.

— Ну так вот: сестра в состоянии помочь тебе?

Чан все знает, подумала Люси. Каждую деталь ее чертовой жизни. Она обречена. Вернее, все они обречены.

— Родители Джорджины умерли. И мы с сестрой ее единственные родственники. Не представляю, чем она может помочь, мистер Чан. — Люси подняла на собеседника глаза и вдруг осознала то страшное, что заключалось в его словах.

— Она может работать здесь. Нам всегда не хватает хорошеньких иностранных «хозяек». Китайских девушек у нас столько, сколько риса в миске, и они примелькались. Иностранка же наверняка привлечет новую клиентуру. Так что если завтра ты приведешь ее, немедленно спишу с тебя четверть долга. И в дальнейшем буду помогать, чем смогу. Потому что… — Чан накрыл ладонью ладошку Люси. — Потому что ты мне нравишься. Правда нравишься… — Кредитор опустил руку на ее бедро и сжал его с такой силой, что Люси поморщилась. — Просто папочке иногда приходится быть строгим.

Глава 24

— В любом случае побудь там немного. Думаю, тебе понравится работать со мной. Что-то вроде семейного подряда, не так ли? — На следующее утро за завтраком Люси предложила Джорджине посетить клуб.

— Раньше я никогда не работала официанткой или кем-то из обслуживающего персонала. Ты уверена, что я справлюсь?

— Можешь мне поверить, ты просто создана для такой работы, — заверила Люси.

— Не так. — Ка-Лей подошла к столу, скрестив руки на невысокой груди. Она говорила по-английски гораздо хуже сестры, а когда ей не хватало слов, заменяла их экспрессивными жестами. Кроме того, оказываясь в затруднительном положении или подыскивая нужное слово, она имела обыкновение поднимать глаза к небу. Но на этот раз просто топнула ногой, решительным жестом положила руки на талию и встала между Люси и Джорджиной. В эту минуту она выглядела значительно моложе своих семнадцати лет.

— Клуб плохо для Джорджи. Это нехорошее место. Лучшей ей поискать другую работу.