– Можно мне осмотреть сумочку мадмуазель Адамс?
– Разумеется, пожалуйста.
Пуаро выложил на стол ее содержимое. Тонкий носовой платок с инициалами К.М.А. в углу, пудреница, губная помада, фунтовая банкнота и немного серебра, пенсне.
К пенсне Пуаро отнесся с особым вниманием. Оно было простым, строгим, в золотой оправе.
– Любопытно, – заметил Пуаро. – Я не знал, что мисс Адамс носила очки. Может быть, они ей были нужны для чтения?
Врач взял пенсне в руки.
– Нет, – твердо сказал он, – эта вещь не для чтения, а для повседневного пользования, кстати, с очень сильными стеклами. Ее хозяин наверняка очень близорукий человек.
– А вы не знаете, мисс Адамс?..
– Я ее не лечил. До этого несчастья я был в ее квартире всего один раз – меня вызывали, когда у горничной нарывал палец. Мисс Адамс вышла тогда к нам на минуту, и очков на ней, ручаюсь, не было.
Пуаро поблагодарил врача, и мы откланялись.
С лица моего друга не сходило выражение недоумения.
– Возможно, я действительно ошибаюсь, – проговорил он.
– Вы имеете в виду переодевание?
– Нет-нет. То, что она переодевалась, у меня сомнений не вызывает. Я имею в виду ее смерть. Подумайте: веронал у нее был. Возможно, она так переутомилась прошлым вечером, что боялась не уснуть и прибегла к его помощи.
Тут он, к большому удивлению прохожих, остановился как вкопанный и энергично ударил себя кулаком одной рукой по ладони другой.
– Нет, нет, нет, нет! – закричал он. – Почему этот несчастный случай произошел в столь подходящий момент? Это не несчастный случай! И не самоубийство! Нет, она сыграла свою роль и этим подписала себе смертный приговор! Веронал мог быть выбран только потому, что убийце было известно о том, что она его время от времени употребляет. Но тогда убийца – кто-то, кто знал ее очень хорошо. Кто такой Д.? Я бы многое отдал, чтобы узнать, кто он, Гастингс.
– Пуаро! – одернул его я, поскольку он всецело был занят своими рассуждениями. – Идемте! На нас оглядываются.
– Да? Пожалуй, вы правы. Хотя меня совершенно не волнует, смотрят на меня прохожие или нет. Это не мешает течению моей мысли.
– Они уже начинали смеяться, – пробормотал я.
– Это не имеет значения.
Я не мог с ним согласиться, потому что больше всего на свете боюсь обратить на себя внимание окружающих. Пуаро же боится только одного: как бы жара или влажность не повлияли на форму его знаменитых усов.
– Давайте возьмем такси, – предложил Пуаро и замахал тростью. Остановившемуся возле нас шоферу он дал адрес магазина «Женевьева» на Моффат-стрит.
«Женевьева» оказалась одним из тех заведений, где в витрине выставлена одна невыразительная шляпа и один поблекший шарф и где вам нужно подняться на второй этаж по отдающей затхлостью лестнице, чтобы наконец-то попасть в магазин.
Очутившись перед дверью с надписью «Женевьева. Входите смелее!», мы подчинились команде и вошли в маленькую комнату, полную шляп, где нас встретила крупная блондинка с недоверчивым взглядом.
– Мисс Драйвер? – спросил Пуаро.
– Не знаю, сможет ли она вас принять. А вы по какому делу?
– Пожалуйста, передайте мисс Драйвер, что ее хочет видеть друг мисс Адамс.
Но белокурой красавице не пришлось выполнять его поручения.
Черный бархатный занавес справа от нас разлетелся в обе стороны, и перед нами предстало маленькое энергичное существо с ярко-рыжими волосами.
– В чем дело? – спросила она.
– Вы мисс Драйвер?
– Да. Что вы сейчас сказали о Карлотте?
– Вы уже знаете печальную новость?
– Какую печальную новость?
– Мисс Адамс умерла во сне ночью. Приняла слишком большую дозу веронала.
Девушка широко открыла глаза.
– Какой ужас! – воскликнула она. – Бедная Карлотта! Не могу поверить! Вчера еще она стояла передо мной живая и невредимая!
– Тем не менее это правда, мадемуазель, – сказал Пуаро. – И в связи с этим я хотел бы сказать вам вот что: сейчас около часа дня. Я и мой друг приглашаем вас пообедать вместе. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Девушка оглядела его с головы до ног. Она явно была не робкого десятка и чем-то напоминала мне фокстерьера.
– Кто вы? – требовательно спросила она.
– Меня зовут Эркюль Пуаро. Это мой друг, капитан Гастингс.
Я поклонился.
Она перевела глаза на меня.
– Я о вас слышала, – сухо сказала она. – Пойдемте. Дороти! – обратилась она к блондинке.
– Да, Мэри?
– Миссис Лестер придет на примерку той шляпы а-ля Роза Декрат, которую мы для нее делаем. Попробуйте другие перья. Пока, я скоро буду.
Она схватила маленькую черную шляпку, повесила ее на ухо, несколько раз стукнула себя пуховкой по носу и коротко бросила Пуаро:
– Пошли!
Через пять минут мы сидели в ресторанчике на Довер-стрит. Пуаро сделал заказ, и перед нами уже стояли коктейли.
– Итак, – сказала Мэри Драйвер. – Объясните: что все это значит? В какую историю она попала?
– Значит, она попала в историю, мадемуазель?
– Кто, собственно, задает вопросы, вы или я?
– Я полагал, что их буду задавать я, – улыбнулся Пуаро. – Насколько мне известно, вы с мисс Адамс были большими подругами.
– Верно.
– В таком случае прошу вас, мадемуазель, принять мои уверения в том, что все свои действия я предпринимаю в интересах вашей покойной подруги.
Последовала минутная пауза, во время которой Мэри Драйвер обдумывала сказанное Пуаро. В конце концов она утвердительно кивнула головой.
– Я вам верю. Продолжайте. Что вы хотите знать?
– Правда ли, мадемуазель, что вчера ваша подруга обедала с вами?
– Да.
– Она говорила вам, какие у нее планы на вечер?
– Конкретно о вечере она не говорила.
– Но что-то все же сказала?
– Да. Она говорила о чем-то, что, наверное, вас и интересует. Учтите, это был секрет.
– Разумеется.
– Так, дайте подумать. Наверное, лучше мне все рассказать своими словами.
– Прошу вас, мадемуазель.
– Карлотта была очень возбуждена. С ней это редко бывает. Она не из тех, кто волнуется. Ничего определенного она не говорила, потому что дала кому-то слово, но она явно что-то замышляла. Какой-то, я думаю, колоссальный розыгрыш.
– Розыгрыш?
– Это ее слово. Правда, она не сказала, когда, где и каким образом. Но... – Она нахмурилась. – Понимаете, она вовсе не любительница розыгрышей и прочих не слишком умных шуток. Она серьезная, тихая, трудолюбивая девушка. То есть мне кажется, что ее кто-то уговорил. И я думаю... учтите, она этого не сказала...
– Да-да, понимаю. Что вы подумали?
– Я подумала... да я просто уверена, что каким-то образом это связано с деньгами. У меня сложилось впечатление, что она заключила пари и была абсолютно уверена, что выиграет. В то же время это не совсем верно. Карлотта не заключает пари. Я, во всяком случае, такого не помню. Но, как бы то ни было, она рассчитывала получить деньги, это точно.
– Она говорила об этом?
– Не-е-ет. Просто сказала, что очень скоро сможет позволить себе все, что угодно. Говорила, что теперь ее сестра, которая живет в Америке, получит возможность навестить ее в Париже. Карлотта обожала свою младшую сестру. Она у нее слабовата здоровьем и любит музыку. Вот все, что я знаю. Вас это интересовало?
Пуаро кивнул.
– Да. Это подтверждает мою теорию. Но, правду сказать, я надеялся на большее. Я предполагал, что мисс Адамс дала слово молчать. Но я надеялся, что, как женщина, она сочла возможным поделиться секретом с лучшей подругой.
– Я пыталась разузнать у нее, в чем дело, – призналась мисс Драйвер, – но она только отшучивалась и пообещала рассказать все в другой раз.
Пуаро помолчал и затем спросил:
– Вам известно имя лорда Эджвера?
– Какого лорда Эджвера? Которого убили? Это о нем напечатано в сегодняшних газетах?
– Да. Как вы думаете, мисс Адамс была с ним знакома?
– Не думаю. Да нет, не была. Хотя погодите...