Дженнифер Уильямс пришла в восторг от возможности попутешествовать, кроме того она понравилась Лили. Джесси уверила Билла, что полностью доверяет Дженнифер, и он решил покинуть Скво-Вэлли в День святого Валентина. Дату отъезда выбрали с учетом расписания нейрохирургов, которых они намеревались посетить, и возможности использования самолета. Вылетали они из Рено, добравшись туда на машине. Помощница Билла в Денвере тщательно все спланировала, не упустив ни малейшей детали. Джесси по-прежнему считала поездку напрасной, но не пыталась его отговаривать и заверила, что всегда будет доступна по телефону для любого из врачей. Они тем временем уже получили от нее все данные Лили и результаты анализов по электронной почте. Джесси удивило, что с такими результатами они все же согласились встретиться с Биллом. Но Билл Томас использовал все свое влияние, пустил в ход все рычаги, чтобы организовать эти консультации. Джесси уже убедилась, насколько он упрям. За последние шесть недель между ними несколько раз возникали споры, особенно когда он продолжал уверять Лили, что она сможет ходить. Джесси находила такое поведение безответственным с его стороны. За два дня до их отъезда Лили сама заговорила с ней о своем будущем.
– Это оно и есть, доктор Мэтьюс? – спросила она спокойно, сидя в инвалидной коляске у себя в палате. Она уже начала проходить курс реабилитационной терапии, и Джесси договорилась в клинике Крейга о восстановительных процедурах, когда Лили вернется в Денвер. Сейчас крайне важно было помочь ей приспособиться к новым условиям. Прежняя ее жизнь закончилась навсегда, что бы ни говорил Билл.
Едва почувствовав себя лучше, Лили стала налаживать общение с друзьями. Она позвонила Джереми и Веронике. Обоих поразило случившееся. Позвонила она и некоторым другим знакомым. Но внезапно обнаружила, что между ней и друзьями разверзлась пропасть: во всем, о чем они говорили, она уже не могла принимать участия – как, например, в подготовке к Олимпийским играм. Все они входили в состав сборной команды, и в этом была для них вся жизнь. После несчастного случая Лили сразу же стала посторонней. Их развлечения, танцы, коньки – теперь все это не для Лили. Они обещали заехать к подруге через три или четыре месяца в реабилитационный центр. Но она уже чувствовала себя аутсайдером, а без олимпийских тренировок в ее жизни образовалась пустота. Тренер после разговора с Биллом навестил ее и доказывал, что, даже пропустив Олимпийские игры в следующем году, она еще сможет по возрасту завоевать «золото» через пять лет. Отец заверил тренера, что Лили полностью поправится. Билл никому не сказал, что она частично парализована и навсегда такой останется. Выслушав ее отца, тренер решил, что она поправится, и сама Лили не открыла своим друзьям правды о полученных повреждениях. Отец не велел ей этого делать. Она смотрела на Джесси печальными глазами, задавая свой вопрос. Джесси сразу не поняла, что она имела в виду под «это оно и есть».
– Здесь, в Скво? Да. – Джесси улыбнулась ей. Она привязалась к Лили больше, чем к другим пациентам. Лили была терпелива, добра и очаровательна, и Джесси знала, что психологическая травма еще долго будет на ней сказываться, особенно принимая во внимание позицию ее отца. Ему следовало смотреть в лицо фактам, а он этому не научился. Джесси надеялась, что ради дочери он скоро пересилит себя. Тогда Лили стало бы легче, и они смогли бы организовать свою жизнь наилучшим образом. А пока он все еще цеплялся за прошлое и тянул за собой Лили, а это ей вредило.
– Ты будешь очень занята, когда вернешься, – сказала Джесси. – В клинике Крейга, со школьными делами, с твоими друзьями. Впереди у тебя поступление в колледж. – Она приучала Лили смотреть в будущее и не оборачиваться назад.
– Я другое имела в виду, – сказала Лили печально, с обреченным видом. – Я имела в виду вот это. – Она указала на свои ноги, прикрепленные к креслу, чтобы они не соскальзывали во время движения. У нее никак не получалось ими управлять, словно они принадлежали кому-то другому. И ниже талии она не чувствовала. Услышав этот вопрос, Джесси промолчала. Билл строго-настрого запретил ей говорить Лили, что она не сможет больше ходить. Но Джесси была очень ответственным человеком и врачом, и знала, какой вердикт вынесут Лили другие специалисты, особенно в Бостоне. Джесси звонила этому врачу сама, и он согласился с ее прогнозом полностью. Он также почувствовал нежелание Билла признать правду, что Джесси и подтвердила.
– Я уже не встану с этого кресла, ведь так? – спросила ее Лили напрямик. Она подозревала это, но отец уверял ее в обратном с непоколебимой убежденностью, а он никогда не лгал ей раньше. Теперь это ее смущало, и Джесси все видела и понимала. Лили готова была принять правду, в отличие от ее отца.
– В связи с такими травмами проводится немало исследований, – сказала Джесси. – Повреждения спинного мозга – предмет изучения многих научных центров. Эксперименты со стволовыми клетками внушают некоторые надежды. – Лили сверлила ее взглядом. Она не хотела ничего слышать об исследованиях – она хотела узнать правду. – Пока все останется так, – сказала Джесси серьезно. – Тебя научат в клинике Крейга, как с этим справляться и усовершенствовать свои навыки.
Благодаря лыжным тренировкам у Лили была мощная нижняя часть тела. Теперь следовало укрепить верхнюю, чтобы использовать руки для управления коляской и обслуживания себя. Отец заказал ей для поездки новейшей конструкции коляску, легкую как перышко. Рядом постоянно будет Дженнифер и всегда придет на помощь.
– Лили, нет никаких оснований считать, что ты не сможешь теперь вести замечательную жизнь. Не просто хорошую, но замечательную. Я говорю серьезно и верю, что так и произойдет. Я не обещаю тебе, что сразу будет легко, это потребует больших усилий, но ты справишься. Перед тобой откроются новые возможности, о которых ты сейчас и не подозреваешь. Ты, наверное, не сможешь завоевать «золото» на Олимпийских играх, но ты все преодолеешь и получишь его за достижения в жизни, что намного важнее. Ты родилась побеждать, Лили, я это знаю. Тебе только нужно собраться с силами сейчас.
Лили кивнула со слезами на глазах.
– Отец говорит, что я снова смогу ходить, а я знаю, что этого не будет, – прошептала она. Слезы лились у нее по лицу. Ей многое предстояло выдержать, причем она навсегда останется в инвалидной коляске. Любому человеку это было бы тяжело, не говоря уже о семнадцатилетней девочке. Джесси бесконечно уважала ее за выдержку и за то, что в некотором смысле она оказалась более зрелой, чем ее отец.
– Он тебя очень любит, – сказала Джесси и постаралась в нескольких словах объяснить ей родительские страдания, но Лили сама все понимала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});