Тем не менее Г. Кокс был прав, когда отметил, что «хотя классификации партийных систем на основе числа соревнующихся в системе партий кажутся очевидными, они остаются в некоторых отношениях неоднозначными» [Cox, 1999, p. 145]. Наиболее отчетливо это проявляется в том обстоятельстве, что в литературе отсутствует общепринятое мнение даже по такому, казалось бы, простому вопросу, как число партийных систем разных типов. Задача настоящей статьи состоит в том, чтобы уточнить традиционную, основанную на количестве партий, классификацию партийных систем путем разработки нового метода различения их типов, а также применить разработанный метод ко всей совокупности либеральных демократий, существовавших в мире с конца XVIII в. На этой основе будут сделаны эмпирические выводы о региональном и хронологическом распределении партийных систем, моделях их устойчивости.
Классификации партийных систем в прошлом и настоящем
К классификациям, как правило, предъявляются следующие методологические требования: (1) они должны быть построены путем последовательной реализации классификационных принципов, (2) выделенные категории должны быть взаимно исключительными, (3) классификационная система должна быть полной. Первое требование реализуется путем построения классификаций на теоретической, а не эмпирической основе. Желательно, чтобы классификационные типы получили не только логическое, но и математическое определение. За счет этого выполняется второе требование: каждая наблюдаемая партийная система должна недвусмысленно относиться к одному – и только одному – типу. Третье требование предполагает, что классификация обеспечивает полное покрытие мира, теоретическим отображением которого она является: не остается наблюдений, которые не относились бы ни к одному из типов. У данного требования есть важное эмпирическое измерение: данные, используемые для отнесения наблюдений к тому или иному типу, должны быть достаточными по всей совокупности случаев.
Говоря о существующих классификациях партийных систем, следует начать с наиболее влиятельной из них, разработанной Дж. Сартори [Sartori, 1976]. В какой‐то степени она может быть отнесена к числу классификаций, основанных на количестве партий. Действительно, принципиальным для Сартори является различение между двухпартийностью и многопартийностью, а также дополнительным типом систем с доминирующей партией. Следует, однако, подчеркнуть, что в основе своей классификация Сартори является многомерной. Двухпартийность и многопартийность различаются по критерию «числа релевантных партий», т.е. таких партий, которые могут участвовать в формировании коалиций или блокировать их создание. Если сформулировать этот критерий в количественных терминах, то он сводится к присутствию или отсутствию партии, контролирующей более 50 % мест в парламенте. Два других критерия не имеют отношения к числу партий. Типы многопартийности различаются на основании идеологической дистанции между релевантными партиями. Если она велика, то имеет место поляризованный плюрализм, а если мала – умеренный плюрализм. Системы с доминирующей партией характеризуются по совершенно отдельному параметру отсутствия чередования у власти. Хотя классификация Сартори построена по теоретическим основаниям, выделенные им типы не являются взаимно исключительными. Как отмечал сам автор, системы с доминирующей партией могут быть отнесены к двум другим типам [Sartori, 1976, p. 199]. Критерий идеологической дистанции, будучи важным для многих исследовательских направлений, может быть применен лишь к сравнительно узкому кругу индустриально развитых послевоенных демократий. Хотя среди существующих подходов к измерению идеологической дистанции есть достаточно убедительные [Mair, 2001], степень эмпирической разработанности проблемы просто не позволяет выйти за пределы этого узкого круга. В этом смысле классификация Сартори не может претендовать на полноту.
Видимо, недостатки классификации Сартори отчасти объясняют то, что параллельно с ней продолжают существовать подходы, основанные исключительно на количественных критериях. Важным этапом в развитии этих подходов стала классификация Ж. Блонделя [Blondel, 1968]. Основанием для различения типов в этой классификации служит доля голосов, совместно полученных двумя ведущими партиями. Хотя Блондель использовал свой подход ограниченно, лишь для анализа «западных демократий», он оказал существенное воздействие на более позднюю исследовательскую практику. К числу важных инноваций Блонделя относятся введение категории «двух-с-половиной-партийных» систем и выделение двух подтипов многопартийности, с лидирующей партией и без нее. Эти же категории, с небольшими модификациями и с добавлением систем с доминирующей партией, присутствуют в классификации А. Уэра [Ware, 1996]. В отличие от Блонделя, Уэр использует несколько количественных параметров: число партий, получивших по меньшей мере 3 % парламентских мест, долю мест у лидирующей партии, а также долю мест, совместно выигранную двумя ведущими партиями (так называемую двухпартийную концентрацию). Наиболее тщательно разработан такой подход у А. Сиароффа [Siaroff, 2000]. Как и у его предшественников, основными критериями у Сиароффа служат число партий, преодолевающих определенный порог представительства, и двухпартийная концентрация. Но есть и важная инновация: добавлены относительные размеры (определенные как количественное отношение) двух лидирующих партий, а также второй и третьей по величине партий. Классификация Сиароффа отвечает всем сформулированным выше требованиям: она теоретически последовательна, состоит из взаимно исключающих категорий и полна. Хотя сам автор применяет ее лишь к послевоенным западноевропейским демократиям, нет никаких препятствий к расширению ее эмпирического охвата.
Очевидная проблема с классификациями, восходящими к подходу Блонделя, состоит в том, что по мере совершенствования они приобретают исключительно сложный характер. Хорошей иллюстрацией служит как раз классификация Сиароффа, в книге которого одни только определения типов, построенные на множественных количественных критериях, занимают две страницы. Это является недостатком тем более ощутимым, что в распоряжении политологов уже с конца 70-х годов есть достаточно простой и удобный инструмент, как будто решающий те же задачи – эффективное число партий (ЭЧП). ЭЧП было впервые разработано М. Лааксо и Р. Таагеперой как средство измерения фрагментации партийных систем [Laakso, Taagepera, 1979]. Это количественный показатель, позволяющий описать любую партийную систему с помощью компактного числа, отображающего количество «важных» партий. Как отметил А. Лейпхарт, с помощью ЭЧП можно определить, является ли система двухпартийной или многопартийной, или какой‐то иной [Lijphart, 1994, p. 67–69]. Многие ученые пытались реализовать этот подход более строгим образом, устанавливая на основе ЭЧП количественные пороги между различными типами партийных систем [Bogaards, 2004]. Ни одно из подобных решений, однако, не стало общепризнанным.
В действительности возможности использования ЭЧП для классификации партийных систем являются ограниченными. Отчасти это связано с недостатками его первоначальной математической формулировки, предложенной Лааксо и Таагеперой:
,
где для вычисления NLT мы возводим абсолютные доли голосов или мест, полученных каждой партией (si), в квадрат, затем суммируем и делим единицу на полученную сумму. Данная формула присваивает слишком большие значения ЭЧП партийным системам с очень низкими уровнями фрагментации. Это существенный недостаток, но он устраняется при использовании альтернативной формулы [Golosov, 2010]:
,
где s1 – абсолютная доля голосов или мест, полученных лидирующей партией.
Однако и эта формула не позволяет отобразить с помощью ЭЧП разницу между партийными системами, в которых есть партия абсолютного большинства, и теми, где такой партии нет. Между тем эта разница принципиально важна для классификации партийных систем. Данная проблема не поддается устранению путем математической переформулировки ЭЧП. Она носит концептуальный характер: спектр возможностей ЭЧП таков, что оно подходит для измерения фрагментации, но для решения других задач нужно разрабатывать дополнительные инструменты.
В то же время математическая конструкция ЭЧП важна как методологический урок для ученых, занимающихся классификацией партийных систем. ЭЧП основано не на абсолютных, а на относительных долях мест или голосов, полученных отдельными партиями. Характерно, что преимущество такого подхода было осознано Сиароффом, который, однако, применяет его непоследовательно.
Более последовательная его реализация возможна на основе графического дизайна, который я предлагаю назвать «треугольник относительных размеров» (ТОР). В рамках этого дизайна каждой из партийных систем приписывается определенное место на сегментированной диаграмме, сегменты которой соответствуют типам партийных систем [Golosov, 2011]. Слово «треугольник» относится к тому обстоятельству, что предлагаемые координаты точек ложатся внутри ограниченного пространства, приобретающего форму равнобедренного прямоугольного треугольника: