Читать интересную книгу Элементарная педагогика, или Как управлять поведением человека - Слуцкий

Уже в 5 лет (иногда и раньше) необходимо, чтобы ребенок оказался в дет­ском коллективе (лучше в разновозрастном) из - (не больше) человек, под на­блюдением профессионала-воспитателя. Этот воспитатель таким образом органи­зует деятельность детского коллектива, чтобы она была достаточно разнообраз­ной, проходила как совместно, так и с разделением труда (обязанностей), и чтобы в процессе этой деятельности корректировались личностные особенности отдель­ных детей, если есть необходимость в такой коррекции.

Воспитатель и родители время от времени беседуют с каждым ребенком, например, о том, почему он совершил тот или иной поступок, выявляя для него его мотивы, формируя его представление о себе.

В этом возрасте начинается также и процесс обучения. Установлено, что научиться читать каждый нормальный ребенок может совершенно самостоя­тельно; нужно только сформировать у него интерес к чтению и предоставить в его распоряжение интересные ему книги (сказки и т. п.). Не имеет особого значения, в каком возрасте ребенок научится читать - в года или в лет. Научиться самостоятельно писать ребенку труднее: здесь необходимы кон­сультации и помощь воспитателя. Однако сама по себе эта деятельность должна проходить в соответствии с теми же правилами, что и всякая учебная деятель­ность: формируется потребность, предоставляется возможность, а когда ребенок сам захочет, чтобы его научили, его учат.

Приблизительно до - лет, пока ребенок еще очень склонен к подражанию, его изолируют от любых дурных примеров.

В - лет юноши и девушки должны включаться в совместную деятельность со взрослыми, и притом в самую что ни на есть серьезную и отнюдь не в роли на­блюдателей.

Потребность в приобретении главных для человека знаний (о сущности мира и жизни) не может быть, как правило, создана каким-то одним человеком (воспитателем), она формируется культурным обществом в целом. Такое обще­ство постоянно широко обсуждает эти проблемы и предоставляет разнообразные возможности для приобретения таких знаний.

В культурном обществе никто не решает за человека его вопросы и про­блемы; он должен все решать сам, а для этого нужно обладать знаниями, разби­раться в этих вопросах. Однако культурное общество не бросает человека на про­извол судьбы, оно предоставляет ему возможность в любой момент обратиться к компетентным людям за помощью, консультацией и т. п.

Я предвижу, с каким недоверием и скептицизмом вы читаете все это. Вам хочется возразить: «Да ведь это какие-то маниловские мечтания, утопия, разве у нас такое может быть?» Отвечу словами Руссо. «Предлагайте то, что исполнимо, говорят мне, - пишет он в предисловии к своему «Эмилю». - Это то же, что сказать: предлагайте то, что делается, или такое благо, которое бы уживалось с существующим злом». А благо, которое мирно уживается со злом, - это уже не есть благо, это зло.

Человек рождается на свет совсем не для того, чтобы съесть 100 тысяч котлет, поиграть своими игрушками, поразвлекаться и умереть. Человек рождается для того, чтобы стать Человеком. Каждый самостоятельно этого не может сделать. Предназначение общества (социума) состоит именно в том, чтобы помочь каж­дому отдельному человеку в этом. Человек должен стать человеком либо Остаться животным, третьего тут не дано. Оставаясь животным, он может жевать свою жвачку, удовлетворять свои привычки и (если ему не с чем сравнивать) может думать, что счастлив. Но это не счастье. Подлинного счастья он достигает только став человеком, и поэтому ему нужно стать человеком.

А зачем это нужно? Это станет понятным, если вспомним наше сравнение с живым организмом (телом), в котором каждый орган должен выполнять опреде­ленную функцию, а если он не выполняет, организм заболевает и гибнет (а вме­сте с ним и этот орган). Человечество - орган Природы, и его функция состоит в том, что специфически ему присуще, что отличает его от других природных объ­ектов, т. е. в том, чтобы стать сознательным и благодаря этому свободным. Это и будет пресловутое овладение, покорение природы, потому что человек самой же природой предназначен на эту роль. Покорение природы, таким образом, есть по­корение самого себя, овладение своей человеческой природой, овладение собой. Став человеком, человек становится во главе природы. Это и будет всеобщая гар­мония, та самая, которую, по-видимому, и следует признать целью и смыслом существования самой по себе природы.

Вы, вероятно, заметили, что я, говоря о способах воспитания, и разу не упомянул о таком, казалось бы, обычном и распространенном, как принуждение. Дело в том, что это, на мой взгляд, способ не воспитания (созидания) личности, а скорее антивоспитания (разрушения ее).

В чем состоит принуждение? Это легче всего понять, если сравнить его с внушением. При внушении человек делает то, что хочет другой человек, но сам об этом не знает и думает, что делает то, что он сам хочет. При принуждении он тоже подчиняется другому, но знает об этом: это сознательное подчинение.

Почему же принуждение так разрушительно влияет на личность?

Известно, что если не удовлетворять некоторые органические потребно­сти человека, они могут совершенно подчинить его себе. Так, голодный вынуж­ден думать только о еде, только о том, чтобы, удовлетворить свой голод, т. е. только о себе; это развивает у него эгоизм. Кто постоянно голоден, тот постоянно думает о себе и, таким образом, воспитывается эгоистом. Потребность в собственной активности, а следовательно, в свободе - также органическая потребность человека; если она не удовлетворяется (особенно у ребенка), он постоянно думает о себе, о том, как бы обрести свободу (именно для себя!), т. е. учится быть эгоистом. Именно так происходит с детьми в обществе принуждения, которое не удовлетворяет органи­ческнх потребностей человека.

Поскольку собственная активность отсутствует (все делается «по ко­манде», вынужденно), не формируется потребность в обучении: человек не стре­мится ничего знать, а следовательно, ничего не знает.

При принуждении развивается страшная болезнь - лицемерие (раздвоение личности). В норме внешняя активность человека всегда проистекает из его внутренней активности, внешнее поведение - из внутреннего. При прину­ждении этот механизм блокируется, внешнее поведение уже не вытекает из внут­реннего, оно существует как бы само по себе. Внешне человек действует опреде­ленным образом, потому что его к этому принуждают, потому что так надо (чтобы избежать наказания, чтобы получить поощрение и т. п.). Но совсем не ду­мать и не чувствовать при этом он не может, ведь на самом деле ему хочется де­лать что-то другое. Таким образом, внутреннее и внешнее поведения соверша­ются в разных планах, никак не связанных друг с другом: внутреннее поведение почти никогда (или совсем никогда) не переходит ни в какое внешнее, а внешнее не вызывается ничем внутренним. Вот это и есть раздвоение: думаю одно (но не делаю), а делаю другое (но не хочу и не думаю).

Результатом является так называемое отчуждение человека. Он может, на­пример, преспокойно, искренне желая вообще блага людям, мучать, истязать, убивать конкретных людей, не видя в этом никакого противоречия и оставаясь внутренне «хорошим». Отчуждение проявляется также и в восприятии. Стеколь­щик, говорит Фурье, рад, когда град перебьет все стекла в том городе, где он ра­ботает. К такому искаженному восприятию его приводит принуждение, так как, когда общество покупает труд человека за зарплату (а это есть средства к сущест­вованию), он вынужден трудиться. Такой человек уже не способен адекватно вос­принимать окружающий мир: черное ему кажется белым, а белое - черным.

Принуждение разрушает важнейшее средство формирования личности - живое общение. Человек смотрит на других людей только как на начальников либо подчиненных (перед пер­выми ради самосохранения надо унижаться, вторых - унижать самому), как на функции, но не как на людей. Общения, таким образом, нет.

У человека, вследствие того, что ему все время хочется освободиться от принуждения, формируются грубые (термин Узнадзе), негибкие установки. Такой человек принадлежит к разряду либо конформистов (покорных), либо бунтовщи­ков, желающих только того, чтобы свергнуть ненавистное принуждение. То, что первое плохо, достаточно ясно (в этом случае установка не на освобождение, а на подчинение); но не менее плохо и второе, так как такая грубая, жесткая установка нацеливает человека только на разрушение, он становится уже не способен на ка­кую-то другую (созидательную) деятельность. В итоге, если бунт, переворот в та­ком обществе удается, наступает бурная эйфория, после чего... люди не знают толком, что им дальше делать, так как единственное, к чему они стремились, - свергнуть, разрушить. Установка на созидание у них не выработана, поэтому на­чинаются беспорядки, анархия, и в конце концов может случиться так, что вче­рашние соратники по борьбе обратят оружие друг против друга.