Читать интересную книгу На пути Орды - Андрей Горюнов

– И чего? – поинтересовалась Катя.

– И фотографируют, фотографируют, фотографируют…

– Твою две недели не стиранную ковбойку, ковбойку, ковбойку…

– И твой идиотский бант, бант, бант…

– Слушай, тебе не кажется, что мы с ума сходим?

– Как дети, да? А ведь скоро уже четырнадцать…

– Это тебе скоро. А мне только осенью.

– Да, я тебя значительно старше и опытнее…

– Можно я задам тебе один вопрос?

– Можно. Даже два.

– Ты не обидишься?

– Не знаю. Но, наверно, нет.

– Когда от вас мама ушла, ты плакал?

– Да.

– От обиды?

– Нет. От злости.

– На нее?

– Нет. На себя.

– А за что ты на себя злился?

– За то, что страшно переживал. В душе.

– А сейчас тоже переживаешь?

– Нет. Все прошло. Видишь, спокойно об этом говорю.

– Ты говоришь как старичок. Не так, как все мальчишки.

– Нужно владеть собой. А это далеко не просто.

– Что – владеть собой?

– Ну да. Жить разумом, а не порывом.

– Ты не такой, как другие мальчишки, знаешь?

– Знаю. И ты тоже, совсем не такая, как другие мальчишки.

– Ты что, издеваешься?

– Да. Но совсем немного.

– С тобой ни о чем нельзя говорить серьезно.

– Что ж я поделаю? Нельзя так нельзя.

– А вот хорошо бы нам сейчас в песке было бы тысячу долларов найти, да?

– Неплохо. Но неинтересно.

– Почему?

– Потому что искать, добывать – интересней.

– Не понимаю.

– Скажу как в рекламе: поиск – все. Находка – ничто.

– Почему?

– Потому что находка – миг. А поиск – это вся жизнь.

– Ты так говоришь, будто прожил годы, годы, годы…

– Совсем необязательно жить годы, чтоб многое понять.

– Почему?

– Потому что жизнь бьет не по годам, а по ребрам.

– Я вижу, у тебя плохое настроение.

– Да.

– А было хорошее.

– Да.

– Но вдруг изменилось, да?

– Да. Ты напомнила мне про мать. – Алексей промолчал. – Напрасно ты это сделала.

– Извини.

– Хорошо.

– Давай о чем-нибудь веселом поговорим. Мы в прошлое воскресенье ездили в город покупать купальники, а папе – плавки, а вместо этого купили… пылесос. Смешно?

– Нет. Так и должно было быть.

– Почему? – удивилась Катя.

– Потому что… Не знаю, почему. Но вы с пылесосом глядитесь. …Чего-то мы с тобой уже заговариваться начали. Пошли-ка, Катюша, домой!

– Пошли!

* * *

Вернув по дороге решето, взятое Алешей напрокат в деревне Рютино у какой-то старушки со странным именем Дороня под честное слово и неподкупный взгляд, они завернули в летнее кафе «У наковальни», расположенное возле площадки для отдыха на трассе Новгород – Череповец.

Кафе было пустынно, ни души. Ветер лениво шевелил на полу, на столах испачканные кетчупом картонные тарелки с остатками шашлыка, катал туда-сюда, шурша, пластиковые стаканчики… Под дальним столиком на полу одиноко стояла пустая стеклянная литровая бутылка с надписью «А вот и я!» на этикетке.

Не успели они сесть, как к ним тут же подплыла официантка – лет тридцати, одетая в темный брючный костюм, местами заметно лоснящийся. Поверх костюма на официантке был светлый фартук с карманом на животе. Фартук хранил следы испачканных кетчупом пальцев и еще напоминал своим видом о нелегком труде шоферов-дальнобойщиков, о солярке, гидравлике и, пожалуй, совсем немного – о смене колес КАМАЗа вручную, на трассе, в весеннюю распутицу.

– Меня зовут Таня. Что будем пить?

– Молодежь выбирает «Пепси», – ответил Алексей.

– Очень приятно! – Таня вынула из кармана фартука слегка помятый блокнот и, видимо не надеясь на свою память, что-то быстро записала в нем коротким, хорошо пожеванным огрызком карандаша.

– Катя, – представилась Катя.

– Еще приятнее, – кивнула официантка Таня. – А что мы будем есть?

– Шашлык! – ответили ребята хором.

Внезапно Алеша увидел дворнягу, появившуюся в кафе. Собака старательно обнюхала лежащие на полу объедки шашлыка, но есть не стала. Толкнув незаметно Катю ногой под столом, Алеша указал взглядом в сторону собаки.

– Один шашлык на двоих, может быть? – спросила Катя, явно деликатничая.

– Кыш, тварь! – махнула Таня псу, прогоняя, а затем посоветовала: – Берите два. Я вам хороший принесу…

– Ну, значит, два. И хлеба.

– Понятно, – Таня кивнула и через двадцать секунд принесла все заказанное.

Взглянув на свой шашлык, Алеша слегка обалдел:

– Холодный, как труп Снежной королевы… А это что? Даже непонятно: не мясо и не жир… И это – хороший, вы говорите?

– Нет, – отрицательно качнула головой Таня. – Хороший тот, у девочки. А этот – так себе… – В ответ на удивленный взгляд ребят официантка пояснила с готовностью: – Я вам сказала же: хороший принесу. И принесла – вот он, хороший!

– Но он тоже холодный!

– А второй – плохой!

– Ну, мальчики-девочки, мы себе в убыток не можем работать. И недовольны! Вот, делаешь людям любезность! Делаешь! Делаешь! А в ответ – хамство и недовольство. Ну что: не так, что ль?

– По-моему, мы вам не грубили…

– Еще не хватало-то! Хватит и без этого…

– Чего – «хватит»? – удивился Алеша.

– Ничего! Ну что ты на меня уставился, глазами раздеваешь! Шко-о-ольник…

– Вы чего?

– А ничего? Думаешь, не вижу? Ты, девочка, за ним присматривай! У них ведь знаешь как?!

– А как у них? Расскажите. Я не знаю.

– Не знаешь, а бант нацепила…

– А мне идет, все говорят, – безмятежно сообщила Катя. – А вам вот, действительно, я бы бант такой не посоветовала. Гляделось бы ужасно.

– Почему?

– Ну, как букет живых роз на мумии. Обычно ведь живые цветы к свежим покойникам прикладывают…

Наступило предгрозовое затишье…

Заметив, что официантку начало раздувать, Алексей решил снизить накал страстей:

– Стоп-стоп-стоп! Вы на эту девочку не сердитесь. Она специально всегда официанток злит, чтобы те обсчитывались.

– Я тебе вот что скажу, зассыха сраная…

– Ну-у-у, понеслась сфера обслуживания… – вздохнул Алексей.

– Ну-к, встань! – приказала официантка Кате угрожающим тоном.

Катя, продолжая сидеть, начала демонстративно, глядя Тане в глаза, ковырять в носу.

– У нее отец полковник! – вставил Алеша, чтобы хоть как-то спасти положение.

– Ох, испугал! Милиционер, что ли?

– Ну да! Крышует полк спецназа. Он ведь, если дочь кто обидит, делает как?

– Так, так и вот так! – объяснила Катя, сотворив в воздухе неопределенный жест рукой, свободной от ковыряния в носу. – …Никак! – закончила она столь же непонятно, как и начала.

Глядя на нее, официантка лихорадочно соображала.

То, что девочка тринадцати-четырнадцати лет с огромным розовым бантом без стеснения ковыряет в носу при своем мальчике, одновременно с этим не боясь получить от нее, официантки, вилкой в бок, говорило о многом.

Таня немного остыла.

Дочь мента, дочь полкана. Это объясняло происходящее. Сила есть? Можно хамить. Кто главный хам, тот самый правый. За свою недолгую, но яркую жизнь Таня привыкла к простым закономерностям. …Кто бьет всех по роже, тот, значит, имеет право всех по роже бить.

– Ешьте и проваливайте, – спустила она на тормозах. – …Я вас вообще сюда пускать не должна была!

– Почему?

– Не доросли еще на все это дерьмо смотреть!

Официантка указала на заплеванные столики, кинула взгляд через буфетную стойку, на зеркало, висевшее там, и, поправив себе прическу, скрылась за занавеской кухни.

– Наковальня у них тут, это точно, – сказал Алексей. – Раз – и в глаз!

– Какая наковальня?

– Название кафе, вон, гляди: ресторан «У наковальни».

– Это прозвище такое, ребята, – вмешался в разговор вошедший в кафе старик. – Жил здесь такой, говорят. Семен Наковальня. Не слышали, что ли? Клад в местах наших зарыл. …Принеси мне пивка, Танечка…

– Клад?! – оживился Алексей.

– Я смотрю, – это то, что вам надо, молодой человек.

– Это точно, – подтвердил Алеша. – Клад… Можно вас на минуточку? – Он подозвал официантку, принесшую пиво. – Вы не знаете никого, кто скупает краденое?

– Краденое? – усмехнулась официантка. – А чего ты украл-то?

– Я ничего. Я просто спрашиваю.

– Отец, слышишь, рубит, а я отвожу… – вставила Катя, тряхнув бантом.

– Чего?

– Это Некрасов, – объяснил Алексей. – Сатирическое стихотворение о том, как мужичок с ноготок рассказывает барину Некрасову о незаконной порубке в его, некрасовском, лесу.

– С наглостью во взоре, – добавила Катя, тряхнув бантом.

– Вы – сумасшедшие! – догадалась официантка.

– Да. И еще нам надо краденое сбыть, – подтвердил Алексей.

– Понятно. – Таня задумалась, не решаясь ни покинуть этих странных сопляков, ни вступить с ними в деловой разговор. Чем-то они подкупали, притягивали…

Подумав, официантка изрекла:

– В общем, если это часы или уже пустой бумажник – это мне даром не нужно. А если золото там, безделушки, брошки-сережки, – оставь, посмотрю…