— Почему ты думаешь, что он именно там разбил свой лагерь? Ты получил какие-нибудь сведения, о которых не сообщил нам? — поинтересовался Шивилек.
— Вчера на совете Присгимул рассказал кое-что о том, как Торсингай принимает решения. Он, должно быть, стоит сейчас на берегу реки и тренируется, ожидая, пока решение забрезжит в его мозгу. Совсем неплохой метод, должен признать. Если бы у меня было время, я бы тоже так делал.
— Он сказал, что так Торсингай восстанавливает силы, но не было сказано ни слова, что он так же вынашивает свои планы, — произнёс Джимескин.
— Это очевидно.
— А почему ты собираешься его искать именно на берегах Говарли-Дарь, как полностью звучит название этой речушки? — Шивилек не мог не продемонстрировать Джимескину свои познания. — Это ведь даже не самая большая река в этих степях. Казалось бы, для двора такого великого завоевателя, каким считается Торсингай, нужна большая река.
— Разумный воин, мэтр, ищет не самую большую, а самую чистую, чтобы избежать болезней, — спокойно ответил Лотар. — Именно поэтому он становится не учёным, а завоевателем.
Адъюнкт слегка покраснел. Лотар надеялся, что хотя бы полчаса он не будет демонстративно выгружать перед ними свои познания.
— И всё-таки, Лотар, что ты будешь делать, когда мы найдём его?
— Я попробую найти его фокус. Не общий фокус жизни или планов, а фокус или направление его недавних поступков.
— Что такое фокус? — спросил Джимескин.
— Кросс, смотрите! — заорал вдруг матрос, которого поставили вперёдсмотрящим. Он был очень возбуждён и показывал куда-то пальцем.
Все подошли к борту. Да, на это стоило посмотреть. До самого горизонта по выжженной степи тянулись повозки, между которыми на бесчисленных крепких восточных лошадках ехали верховые воины. Это двигалось войско Торсингая.
Их было очень много, десятки тысяч. И они шли на этот недружелюбный Запад со своими жёнами и детьми, которых везли в повозках, со своим оружием и, конечно, со своими животными, которых ценили больше жизни. Над этой рекой кочевников поднималась туча пыли, взбиваемой бесчисленными копытами, ногами, колёсами…
Не успело «Летящее Облако» приблизиться к этой массе людей, животных и повозок, как Джимескин болезненно сморщился и отпрянул от борта.
— Что… что это?
— Это их запах, господин, — раздельно произнёс Партуаз.
— Нужно молиться, чтобы этот запах не появился в наших домах, — проговорил вдруг обычно сдержанный Купсах.
— Но… Но сколько же их тут? Это же целое море. Они способны поглотить весь Запад! — воскликнул Шивилек.
— Сухмет, — позвал Лотар негромко, зная, что старик стоит возле его плеча. — Сколько у Торсингая таких колонн?
— Это не самая крупная, а средняя, господин мой. Таких у него пять. Есть ещё три действительно крупные, которые ведут самые богатые и сильные роды его Империи. А мелких я пока сосчитать не могу, их несколько десятков.
Джимескин гулко проглотил слюну.
— Сколько же у него солдат?
Сухмет справедливо решил, что вопрос обращён к нему, и пожал плечами:
— Этого не знает никто из смертных, господин.
Джимескин был возбуждён. Он повернулся к Сухмету и даже взял его за отворот халата, словно тот мог исчезнуть или убежать.
— А две другие… Я имею в виду, армии, — они-то меньше?
— Мне кажется, господин Джимескин, это войско самое малочисленное из тех, что идут на нас. Армия вендийцев просто больше этой, а фоев… Ну, этих-то даже не сосчитать. Я в этом уверен.
Казалось, Джимескина хватит удар.
— А мы на подходах к королевству Астафия считаем каждого солдата. Что же будет? Как же мы со всем этим управимся?
— Если ты подразумеваешь возможность победить их, то это безнадёжно, — ответил Лотар. И снова его собственный голое показался ему чересчур спокойным. — Это просто невозможно. Но спасти Запад всё-таки необходимо… Как — не знаю, я пока ещё ничего не придумал.
Тут нервы Джимескина не выдержали, он повернулся и сошёл вниз.
Они миновали один безбрежный поток кочевников, потом появился второй, потом они вышли на небольшую речку, и Лотар приказал идти вниз по её течению. Речка тоже текла на Запад, как и ханны.
Скоро эта речка влилась в большую реку с пустынными берегами. Определённо, истоки живительной влаги в этих краях стерегли довольно внимательно.
Лотар хотел было приказать вперёдсмотрящему, чтобы он не пропустил ставку Торсингая, как вдруг на горизонте появился настоящий кочевничий город — несколько тысяч ковровых, очень дорогих шатров.
Лотар подошёл к Сансу:
— Спустись пониже, лейтенант. И прикажи всем соблюдать тишину. Невидимость невидимостью, но шум на корабле могут услышать.
Теперь даже приказы передавались шёпотом.
«Летящее Облако» шло очень низко, на высоте в три десятка саженей. Лотар знал, что он встретит Торсингая, он вычислил это, как только услышал рассказ Присгимула о повадках кочевого владыки. И не ошибся.
Они перевалили через небольшой холм и увидели, как сотня кочевников взяла в полукольцо берег реки, где одинокий, голый по пояс человек очень упорно работал с небольшим шестом. Намётанным глазом Лотар определил, что Торсингай в превосходной форме.
— Санс, — шёпотом приказал он лейтенанту, — держи всех под рукой, но тихо, чтобы эти — он кивнул на ханнов-стражников, — ничего не слышали.
Потом он спустился, нацепил самое скромное оружие, затянул на спине Гвинед и снова вышел на палубу.
Сухмет был уже здесь. Вопреки привычкам, он оделся в обыкновенный восточный халат, а его Утгела была так тщательно замаскирована, что выглядела не дороже обычного ножа из кухни бедного постоялого двора.
— Сухмет, я хотел отправиться один.
— Нет, господин мой.
— Сухмет.
— Нет.
Лотар ещё раз посмотрел на старика. В этот момент из люка вывалился Рубос. Он был великолепен. В роскошной восточной кольчуге и с огромным ятаганом, который показался Лотару очень знакомым, мирамец выглядел не хуже самого Торсингая.
— Рубос, а ты-то куда? Это будет не драка, не…
У того места, откуда обычно сбрасывали верёвочный трап, спинами к фальшборту сидели четверо учеников. Все одеты были очень просто, но в бою, особенно в манёвренном бою, эта простота стоила бы жизни многим противникам.
— А вы куда?
Лотар понял, что повторяется. Нужно было объясниться.
— Послушайте, это не бой, а всего лишь попытка определить фокус противника. Это довольно сложно. Если вы все пойдёте со мной, он насторожится, и мне придётся убить его. Значит, появится другой степной император, его снова нужно будет вычислять, искать к нему подходы… Тем, что вы задумали, вы всё усложняете.