Роден любил порой тайно отлучаться, о чем Роза и не догадывалась. В связи с этим интересен рассказ Жюдит Кладель:55 она была крайне удивлена, когда при посещении замка Немур узнала от его хранителя, что накануне экскурсия по замку была заказана «одним художником из Парижа, месье Роденом». Когда она стала расспрашивать о деталях, то служитель ответил ей лишь «усмешкой и молчанием, не комментируя маленькие причуды скульптора».
В этот период Роден был невероятно плодовит. Параллельно с работой над сюжетами для «Врат ада», многие фрагменты которых станут знаменитыми бронзовыми или мраморными скульптурами, он выполнял портреты друзей. Так, он сделал бюсты своего давнего друга живописца Альфонса Легро, когда гостил у него в Лондоне, художника Жана Поля Лорана,56 скульптора Эжена Гийома, соседей по мастерской на складе мрамора, а также Жюля Далу и Мориса Акетта, зятя Эдмона Тюрке, работавшего одновременно с ним на Севрской мануфактуре.
Бюст Виктора Гюго Родену пришлось выполнять в довольно сложных условиях. Гюго, находившийся тогда в зените славы, отказывался позировать. Помогла подруга писателя Жюльетта Друэ.57 Благодаря ее содействию Родену было разрешено присутствовать на террасе особняка при условии, что он ни о чем не будет спрашивать, а ограничится беглыми взглядами на хозяина, когда тот будет работать в своем кабинете, принимать гостей в салоне или завтракать. При этом Роден делал многочисленные наброски, фиксируя наиболее существенные черты писателя. К счастью, занятия с Лекоком в Малой школе научили его работать по памяти. Он бежал на веранду и начинал лепить, используя большое количество набросков профилей, что всегда считал принципиально важным. Это помогло ему уловить живую мимику Гюго, что было бы невозможно при позировании.
Большим успехом Родена стал бюст мадам Викуньи, жены чилийского дипломата. Ее супруг заказал также два памятника: его отцу, президенту Викунье, и чилийскому военачальнику Линчу.58 Роден изобразил президента получающим пальмовую ветвь из рук аллегорической фигуры, символизирующей признательную родину. А работа над памятником генералу Линчу позволила скульптору реализовать свою мечту — создать конную статую. Оба макета были отправлены на корабле, но ко времени их прибытия в Чили произошел государственный переворот, что было обычным делом для стран Южной Америки. Возможно, макеты были украдены или разбиты повстанцами. Как бы то ни было, Роден больше их не увидел.59
А бюст мадам Викуньи был выставлен в Салоне в 1888 году. Бюст поражал изяществом. Из-под кажущейся наивности проступала чувственность: рот был готов открыться, глаза — загореться желанием, ноздри — трепетать. Глубокое декольте, обнаженные круглые плечи, приоткрытая грудь будоражат воображение, позволяя представить полностью нагое тело. Всё в этом бюсте, вплоть до узла головной повязки, символизирует женственность.
В том же 1884 году, когда эта очаровательная женщина позировала Родену (поговаривали, что сеансы были слишком продолжительными), он приступил к работе над новым проектом — «Граждане Кале».
«Граждане Кале» — одно из самых значительных его творений. В любом случае, это наиболее завершенное из его основных произведений.
Мэр и муниципальные советники Кале, следуя старой традиции предшественников, решили воздвигнуть памятник во славу героев, решивших пожертвовать жизнью ради спасения родного города. Несомненно, это было в высшей степени благородное решение городских властей, решивших увековечить память о подвиге, благодаря которому их город всё еще существовал. Этот монумент должен был напоминать жителям Кале о выдающемся событии.
Местные власти давно вынашивали эту идею и обращались к таким известным скульпторам, как Давид д’Анже (во время правления Луи Филиппа), а затем Клезинже (во время Второй империи), но, к сожалению, не смогли тогда собрать достаточно средств. А теперь, в 1884 году, по инициативе энергичного мэра Деваврена, было решено объявить широкую национальную подписку на пожертвования, чтобы реализовать заветное желание мэра. Мэр, по совету одного знакомого, вхожего к Родену, обратился к скульптору с предложением приступить к работе над памятником.
Стоит прочесть обширную переписку Родена с мэром. Письма, порой наивные и не отличающиеся красноречием, свидетельствуют о том, насколько важной и ответственной считал скульптор эту работу. Тема его глубоко взволновала.
Месье Деваврен посетил мастерскую Родена, и они обсудили проект. Чиновник уехал, убежденный в том, что выбрал достойного исполнителя.
Немного позже Роден написал мэру: «Мне повезло, что я встретил тему, которая мне понравилась и воплощение которой должно быть оригинальным. Я еще никогда не сталкивался с сюжетом, который был бы настолько своеобразным. Это тем более интересно, что все города обычно имеют однотипные памятники, различающиеся только незначительными деталями».
Пятнадцать дней спустя Роден сообщил мэру, что вылепил в глине первый эскиз, и попытался объяснить свой замысел:
«Идея мне кажется совершенно оригинальной с точки зрения как архитектуры, так и скульптуры. Сам героический сюжет диктует концепцию. А шесть фигур людей, пожертвовавших собой во имя спасения города, объединены общим пафосом идущих на подвиг. Торжественный пьедестал предназначен не для квадриги, а для человеческого патриотизма, самоотверженности, добродетели… Редко когда мне удавалось создавать эскиз в таком творческом порыве. Эсташ де Сен-Пьер первым решился на этот героический поступок и своим примером увлекает остальных…
Я должен также отправить Вам сегодня рисунок, хотя предпочитаю эскиз в гипсе… То, что я сделал, — это всего лишь идеи, воплощенные в композиции, которая сразу же меня покорила, потому что я знаю множество однотипных скульптур, создаваемых для выдающихся людей, и памятников, которые им возводят».
Роден стремился защитить свой проект памятника. Он настаивал на оригинальности монумента с шестью персонажами — это будет отличать его от всех других общественных монументов. Но он прекрасно понимал, чем рискует художник, нарушая устоявшиеся традиции.
Перед тем как приступить к работе, Роден прочел в «Хронике» Фруассара60 рассказ о подвиге, который он должен был увековечить.
В период Столетней войны, в 1347 году, французский город Кале был осажден войсками английского короля Эдуарда III. После длительной осады, когда у жителей иссякли съестные припасы и сдача города казалась неизбежной, англичане предложили сохранить горожанам жизнь при условии, что шесть наиболее знатных жителей прибудут в лагерь победителей с ключами от города, а затем будут казнены.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});