еле теплое. Я почувствовала. Сердца неслышно было, — немые слезы полились из глаз.
— Тебе показалось, — ободряюще положил руку на хрупкое плечо.
— Чего разнылась-то?! — фыркнул Олег. — Можно подумать тебе есть какое-то до него дело. Не станет. Найдешь другого мужика! Это нам ныть надо. Боевой товарищ как-никак.
Непонимающе посмотрела на него, а Роман выпрямился во весь рост и рявкнул на Олега:
— Пошел вон отсюда!
— Ты-то чего?! Защищаешь какую-то дешёвку. С первой встречи, согласилась к нему в дом перебраться. Хорош видать в постели был. Вот и ревёшь. Я прав?!
Я поднялась медленно со стула и прошла мимо Олега в гостиную. Рома замахнулся на товарища, а тот:
— Ну и оставайся с этой подстилкой! А я пойду. У меня еще дежурство впереди.
— Тащись, только от желчи собственной не подавись! — кинул ему в спину Рома.
— Да, кто бы говорил. Решил утешить девчонку?!
— В отличие от тебя я не настолько низко пал.
— Ну, ну, — хмыкнул Олег и вышел из дома, под оглушающий вой Грома.
Роман тихо прошел в гостиную и посмотрел на меня. Когда я уставилась невидящим взглядом в телевизор, и лила слёзы.
— Лар, всё будет хорошо. Вот увидишь, — попытался как ни в чем не бывало проговорить Рома.
Но я никак не отреагировала на его слова. Мужчина постоял, переминаясь, посмотрел на часы на руке и обратился ко мне:
— Я там в блокноте напишу свой номер телефона. Блокнот на холодильнике, — сбивчиво говорил он. — Если, что-то понадобится — звони в любое время.
Но и на это никак не среагировала. Тогда Рома прошел к холодильнику, достал из кармана простой карандаш и начертал цифры номера на маленьком сером листке на дверце холодильника. Ещё раз посмотрел с тоской в сторону гостиной, тяжело вздохнул, и неторопливо покинул дом.
Я плюхнулась на диван. По телевизору показывали очередной сериал, который походил на сотню других. Убивали, искали, сажали. Все герои и нет в мире зла. Сидела неподвижно. Слезы лились и лились, словно им не было ни конца, ни края. Всё рухнуло. Сказка исчезла. Такова реальность. Сжала колени руками и зарыдала навзрыд.
Вместе со мной выл и Гром. Не останавливаясь, вводя на улицу тоску и скорбь. Сколько прошло времени не знаю. Но когда кончились силы и я перестала рыдать, то упала без сил на диван. Закрыла глаза, и тут же всплыла картина до выстрела. Его улыбка, тепло, нежность. Вкус губ, признание.
Поднялась с дивана, прошла в спальню. Открыла шкаф и схватила первую попавшуюся футболку. Прижала к лицу и вдохнула аромат. От футболки веяло парфюмом Алексея.
В кармане брюк раздался телефон, наигрывая симфонию Моцарта. Достала его и посмотрел на экран. Сердце сжалось с новой силой. Звонил неизвестный номер. Помедлив несколько секунд, ткнула на зеленую трубку и поднесла телефон к уху:
— Да, я вас слушаю.
— Здравствуйте, девушка. Вас беспокоят из сорок девятой больницы.
— Что с Алексеем? — тут же вырвалось у меня.
— Мы приносим наши соболезнования. Но спасти пациента не удалось. Мне очень жаль, — проговорила девушка механическим голосом.
Скинула вызов и уронила на пол телефон. То, что знала, произошло. Алексей умер. Счастье не могло попасть в руки запятнанного человека. Судьба распорядилась по-своему. Я рухнула на кровать, обняв подушку, от которой пахло им. Гром не замолкал. Пёс сильнее и жалостливее исходил на вой. Мне хотелось так же выть, но не было на это сил. Сегодня должен был быть самый счастливый день в нашей истории, но стал самым худшим в моей жизни.
Глава 7
Лара
Прошло почти три года с того дня. Я всё так же в классе читала историю для детей. Даже сейчас в холодном кабинете сидели ребята из одиннадцатого класса и письменно отвечали на вопросы к параграфу. Оценки каким-то образом нужно было зарабатывать, а задавать домашние работы старшеклассникам бесполезно. В этом возрасте у них другие заботы, и уж до истории обычно руки не доходят.
— Лара Сергеевна, я закончила, — звонко с третьей парты заявила темноволосая девочка.
Оторвала взгляд от книги, которую читала все это время, и посмотрела на девочку, поправив очки на переносице:
— Молодец, у вас последний урок?
— Да, — кивнула она.
— Так, — оглядела класс. Ребята уткнувшись в учебник, шустро писали на тетрадных листочках. — Кто ответил на все вопросы, тихонечко встаёт и кладёт свою работу на край моего стола, — похлопала по столешнице ладонью, — и можете быть свободными.
Небольшой гул пронёсся по классу, а темноволосая девочка встала, собрала всё с парты в рюкзак и закинула его на спину. Бесшумно прошла к учительскому столу и положила листок:
— До свидания, Лара Сергеевна!
— До свидания, — кивнула я, сильнее кутаясь в вязаном черном кардигане, и уткнулась вновь в книгу.
Двадцать семь лет без двух месяцев. Но по отражению выглядеть стала постарше. Волосы отрасли, и теперь забирать приходилось в хвост или плести косичку. После смерти Алексея я позволила себе закрыться в печали. Грустные серьёзные глаза больше не приобретали изумрудный оттенок, а были постоянно тёмно-карими. Очки же стали неотъемлемой частью моего образа. Особенно когда занималась с бумагами. Врачи сказали, что на фоне стресса, зрение упало.
Ребята друг за другом сдавали работы, бросая напоследок: «До свидания!» и скрывались за дверью класса. До звонка оставалось двадцать минут, но в кабинете уже никого не осталось, кроме меня.
В дверь слабо постучались трижды, и маленькая русая головка выглянула из-за двери. Девочка посмотрела, что класс пуст, и вошла. Словно призрак, неслышно проскользнула внутрь за первую парту, прямо напротив меня.
Я внимательно посмотрела в серые глаза девочки:
— Инна, почему ты опять не на занятиях?
— Там скучно, — пискнула она и изучающе посмотрела на меня.
— И, что прикажешь мне с тобой делать? — шумно вздыхаю я и откидываюсь на спинку стула.
— Разрешить посидеть здесь, с вами.
— Ну, сиди, — буркнула я, продолжая сверлить девочку строгим взглядом.
— Что