I. «ОТШЕЛЬНИК»[3]
Ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая – мощного, мгновенного орудия провидения.
Александр Сергеевич ПушкинГлава 1
Западная Придда. Васспард
1 год К. Вт. 17-й день Зимних Ветров
1
Зайцы есть зайцы, пусть четырежды шляпные: когда улепетывают, ни вперед, ни по сторонам не глядят, эти тоже не глядели, вот и выскочили на «фульгатов». Полковник, больше похожий на секретаря значительной персоны, парочка штабных капитанов, с полдюжины солдат и столько же лакеев, один из которых оказался очень разговорчивым.
– Не полковник они, – разорялся все еще смазливый малый лет тридцати. – Перевязь нацепили, только по закону их не производили. Жалованье задерживают, от себя не отпускают, и Заль такой же, а мы честные олларианцы и изменять не хотим. Было б можно, ушли, только опасно, да и стыдно за полгода безупречной-то службы с пустыми руками домой… Сколько раз спрашивали, а нам посулы напополам с зуботычинами. Нехорошо!
– Нехорошо, – согласился Лионель, проглядывая отобранные бумаги, которых оказалось на удивление много. – Настоящий полковник так никогда бы не поступил.
– У меня не было выбора, – с неожиданным достоинством возразил до того молчавший трофей. – Господин маршал, могу я просить вас о разговоре наедине? Очень кратком.
– Будь по-вашему, – согласился Ли, в ряде случаев полагавший присутствие охраны излишним. – Выйдите.
«Закатные твари» опасности для командующего не видели никакой и посему исчезли быстро и бесшумно, почти расточились, не забыв, однако, прихватить болтливого слугу и положенные за успешную охоту наградные.
– Благодарю вас, господин маршал, – проникновенно поблагодарил пленный. – Признаться, я в первый раз за полтора года спокойно усну.
– Рад за вас, – довольно-таки сухо откликнулся маршал, разглядывая собеседника, по которому плакала если не тессория, то геренция, – но это ничего не значит. Что вы хотите сказать?
– Показать. Мне надо предъявить одну вещь, и это не кинжал.
– Разумеется. Оружия вам не оставили. В отличие от тех драгоценностей, что были на вас.
– Вы правы, это браслет, – полковник стащил с руки скромный золотой обруч. – Надпись на внутренней стороне. Я объясню, что она значит.
– Не стоит, – капитан королевской охраны по долгу службы знаком и не с такими сувенирами. – Сильвестр мертв второй год, а былые заслуги, даже если они имелись, легко перечеркиваются последующим предательством.
– Вы правы. Я получил этот пропуск по вступлении в должность начальника канцелярии губернатора Эпинэ, каковым тогда являлся маркиз Сабве…
– На которого, – доброжелательно подсказал Лионель, – вы доносили его высокопреосвященству.
– О нет! Я должен был сообщить, лишь если б случилось нечто важное.
– Вы полагаете, такого не случилось?
– Его высокопреосвященство скоропостижно скончался, и доклады о мятеже были отправлены обычным путем, но я обо всем немедленно отписал главе дома Дорак. Когда мне пришлось последовать за Сабве…
Это было интересным. Это было очень интересным, даже с учетом того, что Колиньяры выбыли из игры. В лесу не одни медведи водятся, а в Эпинэ на момент смерти Сильвестра сложился очаровательный узор из скудоумия, амбиций, несбыточных надежд и гаденьких мечтаний. Глупейшая на первый взгляд история с попыткой ареста Эпинэ теперь обретала смысл и отнюдь не являлась импровизацией. Единственный брат Сильвестра усиленно готовился унаследовать власть над Талигом, и ему удалось обзавестись табунчиком сторонников той или иной степени глупости и корысти, среди которых затесался даже шпион Сильвестра.
– Значит, – уточнил Савиньяк, – вам удалось напомнить о себе графу Дораку?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я очень на это надеюсь. Как вы понимаете, я не мог дожидаться ответа, все развивалось слишком стремительно, хотя изначально зима предполагалась относительно спокойной.
– Пожалуй, – усмехнулся растормошивший зиму Проэмперадор. – Что вы можете сказать про графа Укбана? Находясь при Сабве, а следовательно, при Зале, вы должны были его встречать.
– Да, разумеется. Этот господин довольно настойчиво оспаривал первенство у Сабве и Фраки. Не представляю, где он сейчас.
– Здесь, и вы с ним увидитесь. Сожалею, но к Дораку я вас отпустить не могу, вы слишком ценный свидетель. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Разумеется, я дам все необходимые показания.
– Я не слишком четко выразился, – мерзавца следует напугать, причем якобы случайно, – я надеюсь, что вы не окажетесь среди обвиняемых. Как и когда вы расстались с Сабве и где он сейчас?
– Господин маршал, я прошу вас сообщить графу Дораку об этом… о нашей встрече.
– Это не является делом первостепенной важности, к тому же мы на марше. Кстати, почему вы, направляясь к Дораку, забрали так далеко на север?
Ответ порадовал необычайно. В том смысле, что, отправив к Вальдесу подкрепление, Ли обогнал заразу-судьбу самое малое на неделю.
2
Служба, пусть и похожая на отпуск, остается службой. «Фульгаты» честно проверяли идиллически-мирные окрестности, а капитан Савиньяк столь же честно проверял подчиненных. Сие уставное благолепие по большей части оборачивалось либо совместным ржаньем, либо обсуждением грядущего похода в Бирюзовые Земли, за которым опять-таки следовало ржанье. Так было и сегодня, пока вошедший в научный раж Кроунер между делом не договорился до вещи столь верной, что Арно сперва присвистнул, а затем погнал Кана к ехавшему перед материнской каретой Придду.
– Господин бригадир! – Хорошая вещь молодцеватость, любую неловкость прикроет. – Капрал Кроунер считает, что после войны непременно нужно ехать в Бирюзовые Земли описывать тамошних тварей.
– Интересная мысль, – согласился Спрут, – но, боюсь, несколько преждевременная.
– Вовсе нет! После войны придется скаредничать, даже если мы доберемся до золота Манлия, а морская экспедиция штука не из дешевых. Чтоб на нее разорились, королю должно очень захотеться, а захочется ему, если рядом будет подходящая компания. Ты обещал Карлу книжки с жуками, но лучше бы их привезли твои братцы. В союзе с Эдитами они все преграды снесут.
– Я уже думал об этом, – Придд легонько шевельнул поводом, и Соберано прибавил ходу, оставив карету позади. – О том, что делать с Васспардом и братьями. Хорошо, что ты о них заговорил, я не привык откровенничать, особенно когда боюсь.
– Боишься? – оторопел виконт. – Ну и шутки у тебя.
– Я не шучу, Арно, – Валентин привстал в стременах, словно желая что-то рассмотреть, но вдоль дороги тянулись лишь заснеженные рощи. – Я в самом деле боюсь Васспарда и себя, вернее, себя в Васспарде. Мне очень не хочется туда ехать. Ты не представляешь, как я благодарен тебе и особенно твоей матери за то, что я сейчас не один.
– Нас-то чего благодарить, мы же не из-за тебя едем, а из-за Манлия. Ты про Васспард заговорил, когда письмо про клад получил, а если бы нет? Сжал бы зубы и отправился в одиночку?
– Скорее всего.
– Ну и дурак.
– Не спорю. К сожалению, я все еще очень многого не могу, в частности – просить о помощи в том, не знаю в чем. Пойми меня правильно, ты, скорее всего, ничего особенного в Васспарде не заметишь, потому что ничего особенного там нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Капуль-Гизайль тебе бы не поверил.
– По-своему он был бы прав, – Валентин отвлекся от рощи и теперь смотрел вперед. – У нас осталось семь Умбератто.
– Да хоть восемь! Слушай, попробуй говорить, как человек. Что в Васспарде не так?
– Сейчас уже ничего, мы начали во всех смыслах новый Круг. Арно, я много раз слышал, как ты вспоминал Сэ и Савиньяк. И один, и вместе с матерью и герцогом Алва.