а тяжелое дыхание смешивается.
— Секрет? Я люблю секреты. — Он соответствует моей приглушенной громкости. Его близость наэлектризовывает, и мой затуманенный усталостью разум изо всех сил пытается понять, кто он для меня.
— Я тоже.
— Тебе тоже нравится делиться?
— Не особенно.
— Но делиться — это значит заботиться.
— У тебя сложилось впечатление, что мне не все равно? — Он не отвечает, но ясно, что так оно и было. Я щелкаю себя по щеке в притворном беспокойстве. — О… О, Форди. Ты наивный, очаровательный маленький мальчик. — Я протягиваю руку, чтобы ущипнуть его за щеки, но он учтиво избегает меня.
— Я мог бы просто… — Одна из его рук выскальзывает из-под подушки и скользит по матрасу. Его прикосновение ползет вверх по изгибу моей талии и проскальзывает под рубашку. Мой пульс замедляется, сбиваясь с ритма. Дыхание прерывается. Мозолистые подушечки его пальцев так приятно ощущаются на моей коже.
— Соблазнить меня? — Я заканчиваю за него, когда ладонь скользит по ложбинке моей груди, достигая края плеч, мой голос срывается в предвкушении.
Он кивает и моргает медленно, намеренно. Если Резерфорд был близок раньше, то происходящее сейчас невозможно описать. Его губы касаются моих, не прижимаясь, но задерживаясь. Остальные части наших тел расположены под углом друг к другу, но это не имеет значения, поскольку я все еще чувствую его повсюду. Рот наполняется слюной. К счастью, у меня достаточно здравого смысла, чтобы не потеряться в его сексуальной привлекательности и обаянии.
— Это мило, что ты думаешь, что оказываешь на меня влияние, Форди.
* * *
— Могу я спросить тебя кое о чем невероятно странном?
Он смотрит на меня с любопытством, но в его взгляде светится хорошее настроение. Или, может быть, мне так кажется.
— Дерзай. — Что-то внутри меня хочет большего от нашего разговора. Может быть, я хочу, чтобы это закончилось на более существенной ноте, чем то, что телепузику могло сойти с рук убийство. Он говорит: «По». Я говорю: «Тинки-Винки».
Ни один ублюдок не стал бы жить без преступлений, когда Вселенная обошлась с ними так грязно, даровав имя Тинки-Винки.
— Что ты всегда хотел сделать, но никогда не делал?
Резерфорд не колеблется в своем ответе.
— Легко. Я хочу, чтобы меня баловали, как хорошенькую маленькую принцессу.
Я смеряю его пустым взглядом.
— Будь серьезен, Форди.
— Я серьёзен. — Он кладет щеку на ладонь.
— Меня никогда не баловали и не заботились обо мне. И, черт возьми, я хочу этого. — Последнюю часть он произносит как старый южанин.
Грубый комментарий вертится у меня на кончике языка, но он снова смотрит на меня этими глазами, теми же глазами, которые вынудили меня позволить ему остаться, и я знаю, что в его признании есть нечто большее. Итак, я проглатываю это и одобрительно киваю.
— Это справедливо. Нереально и, вероятно, никогда не произойдет, но сердце хочет того, чего оно хочет.
— Пожалуйста, воздержитесь от своей поддержке. Я не могу вынести этого всепоглощающего энтузиазма.
Я машу рукой в воздухе движением, похожим на поклон.
— А как насчет тебя? Что ты всегда хотела сделать, но никогда не делала?
Я на мгновение задумываюсь, ломая голову в поисках ответа, который не был бы тем, что вертится у меня в голове. Но когда проходит дюжина секунд, а никакой другой мысли в голову не приходит, я отвечаю честно.
— Кемпинг.
— Ты никогда не ходила в поход?
Я качаю головой.
Он разглядывает меня и ухмыляется.
— Ты должна сходить. Ты бы хорошо смотрелась в походных ботинках.
— Я бы хорошо выглядела в чем угодно.
— Или ни в чем.
Мой желудок переворачивается от взгляда, которым он одаривает меня, его глаза задерживаются на всех частях меня, которые он уже запомнил.
Он быстро приходит в себя, прогоняя жаркую атмосферу, продолжая спрашивать.
— Почему ты хочешь пойти?
— Я должна была пойти, э-э, сразу после окончания средней школы, но возникли обстоятельства, и я не пошла. — Я не рассказываю больше. Не хочу этого делать. Не думаю, что я смогу. Пустая боль, которая пронзила меня ранее на вечеринке, возвращается, и я прижимаю руку к груди, поверх татуировки, как будто это успокоит жжение. Этого не происходит, и я остаюсь думать, черт возьми, это была глупая идея. Почему я не могу просто закончить вечер на телепузиках?
— Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь отправиться в поход, — вот и все, что говорит Резерфорд. Резонанс его голоса нежный, почти капризный, как будто он знает. Как будто он посвящен во внутреннюю работу моего разума и сердца. Но это не так, и я выдумываю разные вещи, пытаясь найти глубину в связи, которая существует, но которая в лучшем случае поверхностна.
— Надеюсь, тебя тоже побалуют.
Именно тогда мы решаем лечь спать. Никто из нас ничего не говорит, мы просто переворачиваемся на бок, возвращаясь в те позиции, в которых были вначале.
— Знаешь, ты классный парень, — говорю я ему. Я хочу, чтобы он это знал. Когда завтра мы расстанемся и больше никогда не увидимся, я хочу, чтобы он знал, что эта девушка по имени Мириам, с которой у него однажды был секс, у которой есть черная кошка по кличке Рэйвен и запас фруктовых рулетов и леденцов под кроватью, считала его крутым.
— Крутой парень?
— Да.
— Серьезно? И это все? Крутой парень? — Я напеваю, и он фыркает.
— Я должен воспринимать это как комплимент?
— Как еще мне следует тебя описать?
— Я не знаю. Чертовски сексуальный? Сексуальный? Удивительный? Захватывающий? Заставляющий задуматься? Чертова принцесса? Но не просто старый крутой парень. Можно было описать, как один из лучших членов, которые у тебя когда‒либо были…
— Я не говорила, что ты лучший. — Хотя подразумевала именно это. Но я никогда этого не скажу.
— …Я чувствую, что достоин более выдающегося титула.
— Отлично. Давай уладим это и скажем, что ты принцесса. Теперь выключи свою прикроватную лампу. Я устала, а тебе нужно хорошенько выспаться.
ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА
Лизи
Колумбус, Миссисипи
28 августа 2022 года в 1:59
Расшифровка
— О боже мой, Тата, ты не поверишь, какой у меня был день, я потеряла Ханни-Хана, и мне нужна твоя помощь, перезвони мне, я знаю, что ты занимаешься сексом с каким-то парнем, которого ты никогда не встречала, и я надеюсь, что ты заставила его надеть презерватив, потому что мерзко не надевать его с парнем, которого ты не знаешь, даже если тебе нравится делать это без него, я счастлива, что ты удовлетворяешь свои желания после всех этих месяцев, но мне нужно, чтобы ты перезвонила мне и была в безопасности.