Читать интересную книгу Кулуангва - Михаил Уржаков

«В сохранение вечной памяти того беспримерного усердия, верности и любви к Вере и Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ российский, и в ознаменование благодарности нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились мы в Первопрестольном граде нашем Москве создать церковь во имя Спасителя Христа…

Да благословит Всевышний начинания наши! Да простоит сей храм многие века, и да курится в нем пред святым Престолом Божиим кадило благодарности позднейших родов вместе с любовью и подражаньем к делам их предков!»

Замысел о строительстве храма-памятника принадлежал генералу армии Михаилу Ардалионовичу Кикину и был передан Александру I через адмирала Александра Семеновича Шишкова. Высказанная в царском Манифесте идея создания храма-памятника получила самую горячую поддержку во всех слоях русского общества, хотя и была необычной для своего времени.

12 октября 1817 года, через пять лет после выступления французов из Москвы, состоялась торжественная закладка Храма Христа Спасителя на Воробьевых горах, между Смоленской и Калужской дорогами. Однако после смерти Александра I новый самодержец России Николай I приказал приостановить все работы. В 1826 году строительство было прекращено.

Из сохранившихся архивов полиции известно, что «накануне принятия решения о прекращении строительства, произошла тайная встреча английского и французского посланника с Императором Николаем I, где, по нашим сведениям, обсуждалось не что иное, как выбор нового места под возведение храма. После встречи с посланниками Государь вышел озабоченным, но не угнетенным, как обычно после бесед с зарубежными гостями. Английский и французский посланники же находились в чрезвычайно возбужденном настроении. После этого царским личным указом была создана группа, которая в течение нескольких лет скрупулезно, по всем правилам земной и морской навигации, со всеми возможными тогда инструментами, строго по координатам изучала месторасположение нового строительства».

10 апреля 1832 года Император Николай I утвердил новый проект храма, составленный архитектором К. А. Тоном. Император лично избрал место для сооружения Храма Христа Спасителя, основываясь на изысканиях группы, – на берегу реки Москвы, неподалеку от Кремля. Для этого пришлось разрушить многочисленные постройки, в том числе Алексеевский монастырь и церковь Всех Святых. По словам очевидцев, государь не раз упоминал о том, что ему необходимо построить самый большой храм в России для ее полного восстановления, процветания и возведения в статус самой сильной империи существующего мира. Этот храм должен быть возведен в одном из самых многонаселенных городов Российской Империи, с тем чтобы его посещало единоразово никак не менее честного, верующего народа, чем в Ватикане или Мекке.

По нашим сведениям, после этого происходило еще несколько встреч с посланниками, на одной из которых Николаю I был передан некий предмет, каковой Государь держал в личном сейфе, в своей летней резиденции.

10 сентября 1839 года состоялась торжественная закладка нового храма. Император присутствовал на оной, и в качестве первого камня низложил под плиту черный булыжник, который лично принес на церемонию в картонной коробке. Примечательно, что во время начала работы над рытьем котлована, при разборке плиты, этот булыжник не был найден. Он исчез бесследно. Было установлено, что какие-то злоумышленники подкопали плиту со стороны и похитили символический предмет. Розыск преступников, на который были брошены беспрецедентные силы полиции, не принесли никаких результатов. Известно, что поиски пропавшего предмета осуществлялись силами полиции и даже Третьего отделения вплоть до 1855 года, до самой смерти императора.

Существует версия, которую наша группа поддерживает, что Николай I был отравлен. По конспирологической версии царской полиции, он покончил жизнь самоубийством, приняв яд. Публике же преподнесли смерть как скоротечную пневмонию. Николай I, по свидетельству родственников, перед смертью запретил всякое вскрытие и бальзамирование своего тела.

Известно также, что оба посланника, французский и английский, были найдены мертвыми три дня спустя после смерти императора в их загородных резиденциях. Оба в одну и ту же ночь отравились угарным газом. Криминальное расследование не проводилось по причине официального закрытия дела с формулировкой «несчастный случай».

Следует предположить две версии. Первая – черный булыжник и есть интересующий нас предмет. Он или действительно был выкраден с места заложения церемониального камня и находится в неизвестном нам пока месте, либо – вторая версия – предмет остался в основании храма по недосмотру строителей, не придавших большого значения этому факту. Возможно, они приняли его за обыкновенный булыжник и отбросили в сторону.

Храм Христа Спасителя строился почти 44 года. Работы по возведению храма осуществлялись по повелениям императоров Александра I, Николая I, Александра II, Александра III. В начале 1918 года, в связи с изданием Декрета Советской власти «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», храм полностью лишился помощи от органов Советской власти. По благословению Патриарха Московского и всея Руси Тихона было создано Братство Храма Христа Спасителя, ставившее себе целью поддержание благолепия храма, сохранение православного быта. Организация существует до сих пор, несмотря на то что здание разрушено, и проходит в наших делах как контрреволюционная, за ней установлен постоянный служебный надзор 24-м отделом Внешнего наблюдения при Народном комиссариате Внутренних дел. Руководитель контроля – майор НКВД Сысоев А. В.

Храм был разрушен по приказу Совнаркома 5 декабря 1931 года. Разрушением руководил лично Л. Каганович.

ДОПОЛНЕНИЕ

Довожу до вашего сведения, что возросшая активность Абвера в США (по делу г-на Никола Теслы) в последние две недели – с 28 ноября по 15 декабря 1942 года – подтверждается и нашей агентурой в Германии.

Майор ГРУ Соломахин С. С.

Глава 17

70°4’36»N

170°51’12»E

Чукотка, Чаунский район, Российская Федерация.

31 марта, 2001 года

– Николай Алексеевич, не топчи тут и ничего не трогай. – Романов присел и, закуривая тонкую сигарету, прищурился на колеблющийся язычок пламени.

Судя по всему, труп пролежал здесь долгие годы. Человеческая плоть сгнила, истлела и утекла с вешними водами в Чукотское море, свинцовым зеркалом застывшее в нескольких десятках метров от валуна. Вместо одежды на человеке, когда он еще дышал и двигался, был балахон из проклеенной бумаги, с гагачьим пухом внутри. Почти истлевший, бедняга лежал в позе младенца, отчаянно защищая от мира то, что держал в руках. Позади него, в стальном каркасе за спиной, с несколькими уцелевшими лоскутками кожи по углам и ребрами китового уса – когда-то не то сумка, не то саквояж – обнаружился залитый свечным парафином брикет, в нем – рукопись размером с гостиничную Библию.

– Андреич, смотри, во что это он так вцепился?

Костлявые кисти крепко прижимали к груди небольшой черный предмет в форме шара размером с баранью голову. Прижимали так сильно, словно это было последнее, что хотел сохранить перед смертью человек.

Андрей Романов, взглянув на спутника и поморщившись как от зубной боли, произнес:

– Николай Алексеич, давай-ка ты возвращайся к ребятам в машину. Пусть они вызовут сюда следственную бригаду из района. Это их дело – дознаться, что тут произошло. Но, похоже, бедняга просто замерз, заблудившись. Давай, давай, Алексеич! – В его голосе послышалось нескрываемое нетерпение. – К машине! Что, тоже замерз? Да, и ружьишко мое прихвати. Похоже, отохотились мы с тобой сегодня.

Смешно ковыляя, Николай Алексеевич забросил ружье на плечо и побежал назад, на сопку, к одиноко стоящим внедорожнику и вездеходу.

Романов же наклонился над трупом, с интересом разглядывая странную одежду. Круглый предмет Романов определил для себя как обыкновенный мяч, который донельзя запинала дворовая ребятня. Снял перчатку, потрогал его. Пористый холодный камень. Каучуковый или резиновый окатыш. Затем, вынув из внутреннего кармана швейцарский складной нож, выпростал лезвие и аккуратно стал раздвигать фаланги, сжимавшие круглый предмет. Это, на удивление, оказалось крайне сложно. Если берцовая кость, которой он невзначай едва коснулся, рассыпалась по талому снегу, то фаланги пальцев словно приросли к черному куску. Отложив нож в сторону, Андрей взялся за мяч обеими руками и попытался вырвать его из объятий. Сильно, на себя и вверх. Труп оторвался от земли, череп отлетел в сторону, посыпались в обрывки одежды ребра. Мяч же остался в «последнем объятии» и не хотел расставаться со своим хранителем. «Сука! Ну ведь я же все равно тебя достану!» – разгоряченно подумал Романов. Схватив нож, он остервенело стал выскабливать мяч, палец за пальцем. Средний. Мизинец. Указательный. «Гадство!» Одна фаланга отскочила и, прежде чем затеряться в сугробе, ударила Романова прямо в бровь. Ножик же, скользнув по заледенелому мячу, вспорол Романову ладонь левой руки. «Чертов фак!» Андрей крикнул вслед удаляющемуся: – Николай! Алексеич!