«Спокойствие, спокойствие, — сказала она себе, — мы здесь для работы. Мы открыли еще одну утерянную колонию, совсем никудышную в эдакой дали, опустившуюся до полного примитивизма. Наш долг сообщить по линии: то ли можно попытаться взбодрить здесь цивилизацию, то ли растрачивать скудные ресурсы Объединенных Планет где-то в другом месте, оставив местных жителей прозябать еще две-три сотни лет.
Чтобы составить добросовестный отчет, мы должны изучить их самих, их культуру, их мир. Вот зачем я здесь, в этих варварских горах, а он — внизу, в джунглях, среди этих дикарей. ТОЛЬКО ВОЗВРАЩАЙСЯ ПОСКОРЕЕ, МИЛЫЙ!!»
* * *
Денли перешел на диалект равнинных жителей. Это была искаженная форма локсонского, который, в свою очередь, произошел от английского. Лингвисты экспедиции расшифровали его за пару недель. Правда, потрудится им пришлось изрядно. А потому ему обучались и остальные члены экипажа методом мозговой трансляции. И все же она восхищалась тем, как быстро ее муж освоился с языком местных жителей, поговорив с ними лишь несколько дней.
— Мы еще не на месте, Мору? Ты говорил, что это рядом с лагерем.
— Мы уже пришли, Человек с Облаков.
В груди Эвалит шевельнулась легкая тревога. Неужели Денли бросил своих коллег и ушел с аборигеном один? Роган предупреждал Лексона, что в этих местах следует опасаться предательства. Впрочем, лишь вчера проводники спасли Хайми Ниела, когда тот свалился в горный поток… с риском для себя…
Изображение смазалось — передатчик в руках Денли закачался. У Эвалит слегка закружилась голова. Время от времени она бросала взгляд на окружающее. Звериная тропа скрывалась в зарослях. Ржавая листва, коричневые ветки и сучья, тени, резкие пронзительные крики невидимых существ. Она словно наяву ощущала жаркую и влажную тяжесть воздуха, вдыхала острые неприятные запахи… Этот мир, который до сих пор не знал имени, ПРОСТО МИР… поскольку его обитатели позабыли, что такое на самом деле звезды, был мало приспособлен для колонизации. Жизнь, которую он породил, была побогаче питательными веществами и большей частью ядовита. Мужчины держались за чертой голода лишь за счет продуктов, привозимых издалека. Сначала дела у переселенцев вроде бы пошли на лад. Но потом наступил закат — свидетельством тому был их единственный город, стертый ракетами до основания вместе с большинством его жителей, — и не было надежд, что ресурсы восстановятся: было просто чудом, что здесь еще уцелело что-то человеческое.
* * *
С того момента, как Эвалит выпустили из лазарета, ее сковывало какое-то оцепенение. Она никак не могла полностью осознать тот факт, что Денли больше нет. Ей все казалось, что в какое-то мгновение в низкий дверной проем втиснется его фигура, солнечный свет брызнет из-за его плеч, и он позовет ее и избавит от этого кошмара. Это было действие психопрепарата, она знала это и проклинала достижения медицины. Она была почти рада почувствовать медленно нарастающую ярость. Это значило, что действие лекарства ослабевало. К вечеру она сможет плакать.
— Капитан, — сказала она, — я видела его убитым. Я видела смерть раньше и иногда довольно жуткую. На Кракене не скрывают правду. Вы лишили меня права уложить мужа и закрыть ему глаза. Но вы не лишите меня права требовать справедливости. Я должна знать, что случилось.
Пальцы Дженифера, лежащие на приборной панели, сжались в кулаки.
— Мне тяжело говорить об этом.
— НО ВЫ СКАЖИТЕ, КАПИТАН!
— Ну ладно, ладно! — взорвался капитан. Слова его вылетали подобно пулям.
— Мы видели, что было дальше. Он содрал с него кожу, подвесил за ноги на дереве и выпустил всю кровь в свой мешок. Потом отрезал половые органы и бросил туда же. Потом вскрыл тело, вырезал сердце, легкие, почки, печень, щитовидную железу и простату, поджелудочную железу и тоже бросил все это в свой мешок. А потом скрылся в лесу. Теперь вы поняли, почему мы вам не показывали то, что от него осталось?
— Локсонцы говорили, чтобы мы остерегались лесных жителей, — протянул Фиел, — Все это слыхали. Но раньше они казались просто смешными карликами. И они вытащили меня из реки. Когда Денли сказал мне про птиц, помните, и спросил, видел ли кто-нибудь что-нибудь похожее, Мору сказал, что видел, но они очень редки и осторожны: любой шум спугнет их. Но если с ним пойдет кто-нибудь один, он сможет найти гнездо и увидеть птицу. Он назвал это домиком. Так он сказал нам. Он разговаривал с Мору один на один в стороне от остальных, мы не слышали ни слова, и это должно было нас насторожить. Наверное, надо было расспросить других аборигенов, но мы не видели причин для этого… Но я хочу сказать, что Денли был выше, сильнее и вооружен бластером. Какой абориген рискнул бы напасть на него? И они ведь были к нам дружественны, чуть ли не игривы, после того, как преодолели начальный страх. И выказывали такое же стремление к контакту, как и локсонцы, и… — голос его затих.
— Он забрал приборы и оружие? — спросила Эвалит.
— Нет, — ответил Дженифер. — Все вещи вашего мужа у меня. Я могу отдать вам их хоть сейчас.
Фиел сказал:
— Не думаю, что это было проявлением злобы. Скорее, это как-то связано с верованиями Мору.
Дженифер кивнул.
— Мы не можем судить о нем по нашим меркам.
— Но по чьим же тогда? — парировала Эвалит. — Какой там сверхтранквилизатор! — Она сама удивилась прозвучавшей в ее словах злости.
— Я с Кракена, поймите это! Я не могу позволить, чтобы ребенок Денли рос, зная, что его отца убили и никто и пальцем не шевельнул, чтобы восстановить справедливость.
— Но не можем же мы мстить целому племени! — сказал Дженифер.
— Я и не собираюсь. Но, капитан, в состав экспедиции входят люди с разных планет. На каждой — свое общество. Устав гласит: уважать права каждого. Я хочу, чтобы меня освободили от моих обязанностей, пока я не найду убийцу и справедливость не восторжествует.
Дженифер опустил голову.
— Я вынужден позволить вам это, — уныло сказал он.
Эвалит поднялась.
— Благодарю вас, джентльмены, — произнесла она. — С вашего разрешения я начну сейчас же. — Она все еще оставалась машиной, пока не кончилось действие лекарства.
В более глухих и прохладных горных районах еще оставались возможности для ведения сельского хозяйства. Поля и сады, с большим трудом обрабатываемые орудиями неолита, кое-как поддерживали деревни и лавный город Локсон. Здешние жители были похожи на лесных, как братья. Слишком мало людей здесь выжило для тог, чтобы дать начало новому человечеству. Но городские жители лучше питались, были крупнее и сильнее. Они носили ярко раскрашенные туники и сандалии. У состоятельных были украшения из золота и серебра. Волосы они стригли, бороды брили. Ходили смело, не боясь засады, как равнинные жители, разговор их был весел. Впрочем, это относилось только к свободным. Когда антропологи «Новой Зари» начали изучать их культуру во всех подробностях, то обнаружили, что в Локсоне существует обширный класс рабов. Некоторые из них были упитанными домашними слугами. Большинство покорно гнули спины на полях, в каменоломнях, шахтах, под плетьми надсмотрщиков и солдат, чьи мечи и наконечники копий были сделаны из старинного имперского металла. Но никто из космонавтов не был шокирован этим. Они видели вещи и похуже. В исторических блоках памяти хранились сведения о местах, называвшихся в древности Африкой, Индией, Америкой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});