Сможет ли она ему довериться? И сможет ли это сделать он сам?
Она была совсем не похожа на Наоми. Она подкупала своей простотой и искренностью. Она не сможет плести паутину лжи и обвинить во всем мужчину, который, по сути, не сделал ей ничего плохого.
Закончив ужин, они вышли из ресторана и пошли, взявшись за руки, к станции метро.
– Сэмми, я понимаю, что ты достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе, но мне будет приятно проводить тебя до дома, – решился предложить Ник. Увидев, как она вскинула брови, он печально улыбнулся. – Хорошо, признаю, мне приятно быть рядом с тобой, и я хочу немного продлить этот вечер. Разве проводить тебя домой не прекрасный повод?
– А остановившись у входной двери, ты, полагаю, будешь ждать, когда я приглашу тебя на кофе?
– Не обязательно. Но было бы неплохо. Я приму твое приглашение с удовольствием.
– Даже если этот кофе не будет приготовлен в такой шикарной итальянской кофеварке, как твоя?
Ник рассмеялся:
– Я буду рад получить из твоих рук даже треснутую кружку растворимого кофе без кофеина с молоком долгого срока хранения, которое почти испортилось.
Она не смогла сдержать смех.
– Никогда не поверю. С такой кофеваркой и таким кофе ты давно стал снобом в этих вопросах. И у меня нет треснутых кружек.
Но она позволила ему проводить ее до двери. Оказалось, она живет в маленькой квартирке в Камдене, в одном из таунхаусов, покрашенных в цвет мороженого. Милое место, очень ей подходящее.
– Теперь моя очередь показать тебе мой дом, – сказала Сэм. – Это займет не более двух минут, и то при условии, что я буду много говорить.
Ник улыбнулся:
– Прекрасно.
Сэм не шутила. Квартира была крошечной, намного меньше его. Однако полы здесь тоже были покрыты досками, что их объединяло. Стены были покрашены светлой краской, на окнах вместо ниспадающих гардин римские шторы в тон. Весь акцент делался на фотографии в рамках, которые не сочетались ни по цвету, ни по тематике.
– Это все твои работы?
Сэм кивнула:
– Я часто их меняю. Приятно любоваться красивыми кадрами, а не просто хранить в ящике.
Кухня была совмещена с гостиной.
– А это мой обеденный стол, который я также использую для работы.
– Очень уютно. И удобно.
В гостиной стояли диван, музыкальная система, книжный шкаф и шкаф поменьше, где она, должно быть, хранила оборудование. На нем – небольшой телевизор.
Дверь из спальни вела в маленькую ванную, где уместились только душевая кабина, унитаз и раковина. Окна здесь не было, но освещения хватало для такого пространства. В самой комнате все же было достаточно места для большой кованой двуспальной кровати, тумбочек из сосны, такого же комода и шкафа.
Ник мгновенно представил себя в этой кровати с Сэм. Лицо ее светилось, глаза горели страстью. Эти мысли подталкивали его немедленно обнять ее и поцеловать.
– Да, так вот… – произнесла Сэм, когда их поцелуй прервался.
– Извини, – пробормотал Ник.
– Ты сожалеешь? – Она вскинула брови.
– Из-за того, что поцеловал тебя, нет, а из-за несдержанности – да.
Она улыбнулась и провела рукой по его щеке.
– Кажется, мы оба не представляем, как с этим справиться. Обычно я не приглашаю к себе мужчину после второго свидания, но ты здесь.
– И я не привык приглашать незнакомых людей к себе. Но тебя мне захотелось пригласить сразу после съемки.
Сэм рассмеялась:
– Полагаю, и раздеваться перед женщинами, которых ты впервые видишь, тоже не в твоей привычке. А передо мной ты разделся.
Как было бы просто сейчас подхватить ее на руки и положить на кровать. Потом попросить снять всю одежду и целовать ее тело. Медленно. Очень медленно.
Пожалуй, сейчас, пока он не потерял контроль, им обоим надо как-то отвлечься.
– Расскажи мне о своей работе, – попросил Ник. – Наверное, ты постоянно в разъездах?
– Я еду туда, куда пожелает клиент.
Они вернулись в гостиную, и Сэм поставила чайник, чтобы приготовить кофе.
– Мне приходилось работать в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке и в других крупных городах. Разумеется, я не упускала возможности сделать и снимки для себя.
– Например, архитектурные детали?
Она кивнула:
– И пейзажи.
– Значит, у тебя должна быть где-то темная комната для проявки.
Сэм покачала головой:
– Сейчас все цифровое, так что комната мне не нужна. Если появляется желание поэкспериментировать с пленкой, я работаю у дяди. Удивительно смотреть, как на бумаге проступает изображение.
– Ты все делаешь, как показывают в старых фильмах? С лотками и красным светом?
– Это называется фотофонарь, он может быть не только красным, но и, например, коричневым. Обычный свет испортит всю работу, а с этим безопасно.
– Разумно.
– В принципе мне не нужна никакая отдельная комната, в моей ванной нет окна, и теоретически я могу воспользоваться ею. В самой ванне можно расставить реактивы.
– Они ее не испортят? – удивился Ник.
– Во-первых, работа с ними не занимает много времени, а во-вторых, ванна такая же пластиковая, как кюветы.
– И как проходит сам процесс?
– Обычно требуется четыре кювета. В них заливаются растворы. Пленку проявляют, изображение с нее переносится на бумагу, затем кладут бумагу в проявитель и появляется фотография. Перекладывают ее на пару секунд в стоп-ванну, чтобы остановить процесс, смыть с бумаги проявитель, а потом в фиксаж, чтобы обычный свет не разрушил изображения, и, наконец, в последний кювет с водой, чтобы удалить все химикаты.
– А потом ты подвешиваешь их на веревке, чтобы подсохли?
– Да, как показывают в кино. Я люблю делать черно-белые фотографии. Могу пригласить тебя к дяде Джулиану, увидишь, как все бывает. Когда появляется изображение, кажется, что происходит нечто мистическое. И еще можно добиться разной степени контрастности, использовать разную бумагу.
– Ты с таким удовольствием говоришь о работе.
Ему хочется всегда видеть, как горят ее глаза. Так было, когда он ее целовал.
Сэм сделала им кофе, села рядом с ним на диван и наклонилась, чтобы поставить кружку на пол. Ник воспользовался моментом, чтобы обнять ее, а когда она выпрямилась, повернул ее лицо к себе и поцеловал. Каким-то образом вскоре они оказались уже лежащими на диване, Сэм была сверху, и он гладил руками ее спину под футболкой. Кожа оказалась мягкой и нежной, однако прикосновений ему было мало, он хотел видеть ее тело.
Видимо, он сошел с ума. Ник в жизни не вел себя подобным образом, никогда не позволял себе настолько потерять контроль. Он обязан остановиться, чтобы не обидеть Сэмми. Вот только как это сделать?
Наконец он нашел в себе силы и постарался сесть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});