Женское трио.
Гой вы, цветики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Тёмно-голубые?
И о чём грустите
В день весёлый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?
Появляются служанки сцены.
1-я служанка.
Варшава нам
2-я служанка.
и Вильна
Первая и Вторая (вместе). Прислали свой привет;
1-я. Земля была обильна –
Мужской голос.
Порядка ж нет как нет.
2-я.
В то время очень сильно
Расцвёл России цвет,
1-я.
Земля была обильна,
Мужской голос.
Порядка ж нет как нет.
Появляются скоморохи.
Первый. На базар мужик вёз через реку обоз
Первый и Второй (вместе). Пакли;
Второй. Мужичок-то, вишь, прост, знай везёт через мост.
Первый и Второй (вместе). Так ли?
Первый. «Вишь, дурак! – сказал дьяк, – тебе мост, чай, пустяк,
Первый и Второй (вместе). Дудки?
Второй. Ты б его поберёг, ведь плыли ж поперёк
Первый и Второй (вместе). Утки!»
Расступаются перед царевной, преследующей добра молодца Потока-богатыря.
Царевна.
Шаромыжник, болван, неучёный холоп!
Чтоб тебя в турий рог искривило!
Поросёнок, телёнок, свинья, эфиоп,
Чёртов сын, неумытое рыло!
Кабы только не этот мой девичий стыд,
Что иного словца мне сказать не велит,
Я тебя, прощелыгу, нахала,
И не так бы ещё обругала!
В процессе потока брани убегают.
Микрофон. Вот такую встречу уготовила судьба добру молодцу, Потоку-богатырю, как только он пробудился от полутысячелетнего сна, сразившего его после безудержной пляски на пиру у князя Владимира.
Царевна и Поток-богатырь появляются с другой стороны сцены, и Царевна «доругивает» его.
Поток (вырвавшись от царевны).
Испугался Поток, не на шутку струхнул:
«Поскорей унести бы мне ноги!»
Вдруг гремят тулумбасы; идёт караул,
Гонит палками встречных с дороги…
Появляются служанки сцены.
1-я. Едет царь на коне, в зипуне из парчи,
2-я. А кругом с топорами идут палачи –
Все трое. Его милость сбираются тешить,
1-я. Там кого-то рубить
2-я. или вешать.
1-я и 2-я(вместе).
Иван Васильич Грозный
Ему был имярек
За то, что был серьёзный,
Солидный человек.
1-я. Приёмами не сладок (Медленно удаляется.)
2-я. Но разумом не хром (Тоже удаляется.)
Поток.
Такой завёл порядок,
Хоть покати шаром! (Спускается в зрительный зал.)
Он на землю, как сноп, упадает,
Лет на триста ещё засыпает.
На сцене каторжники.
Каторжники (поют).
Спускается солнце за степи,
Вдали золотится ковыль, –
Колодников звонкие цепи
Взметают дорожную пыль.
Идут они с бритыми лбами,
Шагают вперёд тяжело,
Угрюмые сдвинули брови,
На сердце раздумье легло.
Поют про свободные степи,
Про дикую волю поют,
День меркнет всё боле, – а цепи
Дорогу метут и метут.
На сцене вновь Поток-богатырь.
Поток.
Пробудился Поток на другой на реке.
На какой? Не припомнит преданье.
Погуляв себе взад и вперёд в холодке,
Входит он во просторное зданье.
Во время монолога Потока-богатыря на сцену постепенно входят разные люди, пока не образуется, условно говоря, толпа.
Видит: судьи сидят, и торжественно тут
Над преступником гласный свершается суд.
Несомненны и тяжки улики,
Преступленья ж довольно велики.
Реплики людей из толпы (со сцены и из зала):
– Он отца отравил,
– пару тёток убил,
– Взял подлогом чужое именье,
– Да двух братьев и трёх дочерей задушил –
– Ожидают присяжных решенья.
– И присяжные входят
– с довольным лицом:
– Хоть убил, – говорят, – не виновен ни в чём!
– Тут платками им
– слева
– и справа
Хор. Машут барыни с криками: браво!
Появляются скоморохи.
Первый. Как у Васьки Волчка вор стянул гусака,
Первый и Второй (вместе). Вишь ты!
Второй. В полотенце свернул, да поймал караул,
Первый и Второй (вместе). Ништо!
Первый. Дьяк сказал: «Дурачьё! Полотенце-то чьё?
Первый и Второй (вместе). Васьки?
Второй. Стало, Васька и тать, стало, Ваське и дать
Первый и Второй (вместе). Таску!»
Звучит романс «Не ветер, вея с высоты».
Фонограмма. Кругом ничего не молчит, всё поёт и всё радуется весне, я сам вот-вот готов запеть.
Появляются юноша и девушка.
Юноша и девушка (вместе).
Порой весёлой мая,
По лугу вертограда,
Среди цветов гуляя,
Сам-друг идут два лада.
Она.
Ей весело, невесте,
«О милый! – молвит другу, –
Не лепо ли нам вместе
В цветах идти по лугу?»
Он.
И взор её он встретил,
И стан ей обнял гибкий,
«О милая! – ответил
Со страстною улыбкой, –
Здесь рай с тобою сущий!
Воистину всё лепо!
Но этот сад цветущий
Засеют скоро репой!»
Она.
«Как быть такой невзгоде! –
Воскликнула невеста. –
Ужели в огороде
Для репы нету места?»
Он.
А он: «Моя ты лада!
Есть место репе, точно,
Но сад испортить надо
Затем… что он цветочный!»
Она.
Она ж к нему: «Что ж будет
С кустами медвежины,
Где каждым утром будит
Нас рокот соловьиный?»
Он.
«Кусты те вырвать надо
Со всеми их корнями,
Индеек здесь, о лада,
Хотят кормить червями!»
Она.
Подняв свои ресницы,
Спросила тут невеста:
«Ужель для этой птицы
В курятнике нет места?»
Он.
«Как месту-то не быти!
Но соловьёв, о лада,
Скорее истребити
За бесполезность надо!»
Она.
«Но кто же эти люди, –
Воскликнула невеста, –
Хотящие, как дети,
Чужое гадить место?»
Он.
«Чужим они, о лада,
Не многое считают:
Когда чего им надо,
То тащут и хватают».
Она.
«Иль то матерьялисты, –
Невеста вновь спросила, –
У коих трубочисты
Суть выше Рафаила?»
Он.
«Им имена суть многи,
Мой ангел серебристый,
Они ж и демагоги,
Они ж и анархисты.
Толпы их всё грызутся,
Лишь свой откроют форум,
И порознь всё клянутся
In verba вожакорум.
В одном согласны все лишь:
Коль у других именье
Отымешь и разделишь,
Начнётся вожделенье.
Весь мир желают сгладить
И тем ввести равнство,
Что всё хотят загадить (Пауза.)
Для общего блаженства!»
Она.
«Поведай, шуток кроме, –
Спросила тут невеста, –
Им в сумасшедшем доме
Ужели нету места?»
Он.
«О свет ты мой желанный!
Душа моя ты, лада!
Уж очень им пространный
Построить дом бы надо!»
Она.
«О друг, что ж делать надо,
Чтоб не погибнуть краю?»
Он.
«Такое средство, лада,
Мне кажется, я знаю:
Чтоб русская держава
Спаслась от их затеи,
Повесить Станислава
Всем вожакам на шеи».
Она.
«Но это средство скверно!» –
Сказала дева в гневе.
Он.
«Но это средство верно!» –
Жених ответил деве.
Она.
«Как ты безнравствен, право!» –
В сердцах сказала дева. –
Ступай себе направо,
А я пойду налево!»
Он и Она (вместе).
И оба, вздевши длани,
(Расходясь.) Расстались рассержёны,
Она.
Она в сребристой ткани,
Он.
Он в мурмолке червлёной.
Звучит революционная музыка, и появляется человек в кепочке (декламатор).
Декламатор.
Служите ж делу, струны!
Уймите праздный ропот!
Российская коммуна,
Прими мой первый опыт!
Фонограмма. Я ненавижу всё красное!.. Не понимаю, почему я волён нападать на всякую ложь, на всякое злоупотребление, но нигилисма, коммунисма, материалисма е tutti quanti трогать не волён? Нигилисм… вовсе не дрянность, он глубокая язва. Отрицание религии, семейства, государства, собственности, искусства – это… чума, по крайней мере по моему убеждению.