этом парадной дверью. В противном случае придется прорываться с боем, потому что сейчас таверна полным полна мужчин различной степени порядочности, а точнее, непорядочности. Обсудив все возможные варианты, решили одолжить лестницу. Владельца рядом не наблюдалось, видимо, тоже пропадал в таверне.
Сначала было нужно залезть на крышу первого этажа, а потом по черепице пробраться к окну комнаты на втором. Вы когда-нибудь пробовали выполнить эти действия в длинном платье? И не пытайтесь. Пару раз я чуть не съехала по черепице на Эвана, который, в свою очередь, едва не упустил лестницу. Наконец, едва не выломав окно, мы ввалились в комнатушку.
— Угораздило же меня связаться с такими ненормальными.
— И тебе не хворать, — улыбнулся с кровати Лекс, выглядел он куда лучше, чем ночью, — я тут слышал, что вы с Эваном ночью с вурдалаком не поладили.
— Возникли разногласия с питанием. Как ты себя чувствуешь?
— Гораздо лучше, больше не лихорадит. Дик за бульончиком пошел, так что скоро совсем на ноги встану. А если и ты подлатаешь меня, то к вечеру вообще распрощаемся с городом.
Воспаление действительно спало, о чем мне сообщила проведенная диагностика. Раны не гноились, перестали кровоточить и больше не пугали своей отечностью. Теперь можно было со спокойной душой начать их залечивать.
Надо признать, это были первые серьезные ранения, которые мне доводилось лечить одним моментом. Сосредоточившись, я закрыла глаза и представила, как раны затягиваются под моими пальцами. Медленно, но верно, повреждения сходили на нет, а вот силы у меня убывали с катастрофической скоростью. Когда я закончила с ранами, мое состояние практически таким же, как ночью у Винтера — казалось, что каждая мышца в теле трясется сама по себе, в глазах то и дело прыгали мушки. Последнее, о чем я успела подумать: «Все-таки, надо было позавтракать».
Очнулась я, надо сказать, достаточно быстро — не очень-то просто лежать в обмороке, когда тебя трясут за плечи так сильно, что голова практически ходуном ходит. Я пробормотала что-то невразумительное, и меня догадались отпустить. Комната кружилась перед глазами, так что попыток сесть не было предпринято.
— Сколько я пробыла без сознания?
— Недолго, я быстро привел тебя в чувство! Часто с тобой такое? — с удивительной заботой спросил Эван, мой доморощенный врач на данный момент.
— Знаешь, целительство — явно не твой скрытый талант. Просто поесть не успела сегодня, вот и вырубило с непривычки. Сейчас пройдет. Эй, — тут я заметила стоявшего у двери Лекса, — не смей вставать! А то все лечение впустую будет — хотя бы пару часов отлежись.
— Слушай, это было действительно здорово! У меня даже шрамов не осталось! Я твой должник, ты спасла мое прекрасное тело!
Я хмыкнула, впрочем, мысленно с ним согласившись — мускулатура действительно была приличная, сразу видно, что он постоянно тренировался.
Дверь без стука отворилась, и на пороге появился Ричард Форс собственной персоной, а в руках у него был кулёк, содержимое которого весьма аппетитно пахло. Парень даже попятился назад, поскольку мой взгляд, полный искренней радости, слегка его смутил. Впрочем, он быстро понял, что причиной восторга послужила еда, и облегченно выдохнул.
— Что у вас тут произошло? Оставлял я Лекса в состоянии полутрупа, а теперь у нас тут несвежего вида девица.
— Ты как всегда любезен, Форс. Умеешь девушке комплимент сделать.
— Валерия поставила меня на ноги, правда, слегка переусердствовала, пришлось уступить ей твою кровать, Дик.
Внезапно я ощутила необычайный прилив бодрости и практически скатилась с кровати. Кто его знает, чем он на ней занимался. Мой маневр не остался незамеченным и был прокомментирован неопределенными смешками.
А старший Форс тем временем начал разворачивать сверток с едой, не знаю, у кого он это покупал, но этот кто-то явно был больше озабочен чистотой, нежели владелец таверны. Небольшой глиняный горшочек содержал в себе наваристый куриный бульон, а в чистые льняные салфетки таили в себе румяные пирожки, на проверку оказавшиеся с капустой. Просуществовала пища весьма и весьма недолго, быстро сгинув в желудках оголодавших постояльцев.
— Мне пора идти, а то отец хватится, тогда самой придется к врачам обращаться. Кто-нибудь из вас, вынесите мою аптечку, а то спуска по крыше она не переживет, — встала я и, отряхнув крошки с юбки, направилась к окну. Только-только сев на подоконник и уже практически перекинув ноги, я услышала голос Лекса.
— Знаешь, я все-таки твой должник. В общем, если помощь какая понадобится, то голубя в столицу отправь, а на письме пометку сделай: «В. Линда», тогда его послание сразу мне доставят. Надо еще придумать слово, которое ты в тексте должна употребить, чтобы точно быть уверенным, что Валерия Прайд — действительно отправитель.
— Я буду писать что-нибудь про Кима Раслера.
— Кто это?
— Не важно, — улыбнулась я. — Просто запомни.
Когда мы были с Кристофером маленькими, то часто залезали в наш домик на дереве и придумывали различные сюжеты для игр. Я обычно отыгрывала то принцессу, то герцогиню, то сельскую девушку, в общем — классическую деву в беде. А вот Крис был у нас Кимом Раслером — отважным мореплавателем, который путешествовал по свету и спасал попавших в передрягу дам.
— В общем, если что — постараюсь помочь, на этих двоих тебе вряд ли придется рассчитывать. Вы, по идее, вообще должны друг другу глотку перегрызть, так что не жди, что эти Светлоокие Прынцы поедут тебя спасать.
— Не дай Всевышний! С такими спасителями и враги не нужны!
Попрощавшись с ребятами, я таки вылезла на крышу и достаточно аккуратно и без потерь сползла вниз по черепице. А спуск по лестнице и вовсе был пустяковым делом после всех тех кульбитов, которые я сегодня исполнила. Эван подал мне аптечку, и я поехала обратно к дому портного. Скорее всего, наши пути больше не пересекутся, и это, если честно, огорчало. Конечно, большую часть времени, что мы виделись, мои нервы подвергались нешуточным испытаниям — кто знает, вдруг Форсы решили бы все-таки вспомнить о своем долге перед предками. Но я очень уважала этих троих за то, что они делали — скольких невинных людей парни уже спасли, и скольких еще спасут. Они точно знали, что им делать дальше, чего они хотят от жизни. А я, а я впервые задумалась о том, что хотела бы увидеть жизнь такой, какая она есть — без мишуры и блесток светского мира.
Глава десятая, о хорошем воспитании
Я как-то неудачно повернулась во сне, и запястья пронзила резкая боль. Открыв глаза, обнаружила, что лежу на