Читать интересную книгу Пояс неверности - Лариса Соболева

Глава 10

Утро. Хачатур Каренович сидел на кровати в полосатой пижаме с самым грозным видом, какой только можно представить. Трое охранников стояли перед ним, держа связанные тряпки, и молчали.

– Что это? – спросил патрон, указав глазами на тряпки.

– Сбежал, – набравшись храбрости, сказал один.

– Кто сбежал? – поднял густые брови Хачатур.

– Пацан, – ответил старший из охраны дома. – Связал простыни и занавески, перевернул напольную вазу, встал на нее и вылез через фор...

– Что ти сказал? – побагровел Хачатур Каренович, обвислая кожа на скулах мелко задрожала, выдавая ярость. – Малчик сбежал?! От вас?!! За что я вам такие бабки пилачу? А?

– Да кто ж знал, что ребенок додумается со второго этажа...

– Молчат! – заорал патрон злобно. – Козлы! Всэх вигоню! Всэх! А собаки? А ограда? Или и ворота ви забили закрит?

– Собак вы велели завести в дом, взбесились они. А пацан вырыл подкоп под воротами и сбежал.

– Маленкий малчик вирил подкоп?! Нивириятно! Чем он вирил?

– А х... его знает, – развели все трое руками.

– Вон отсюда! Что это за дети пошли? Бандити какие-то! Но какой малчик! Это... это просто болшой маленкий негодяй!

Зазвонил мобильный телефон.

– Хачатур Каренович, телефон, – услужливо подсказал охранник.

– Слишу! – рявкнул тот. Выслушав, выпрямил спину, лицо его прояснилось. – Звонил Кизил, малчик домой пиришел. Поезжайте за ним. И в подвал его посадит, чтоб болше не сбежал! Подкоп он вирил! В подвал! Чтоб не вирил болше подкоп!

Первым проснулся Сашко, он-то и встретил Антошу с Раджем. Мамы не оказалось дома, что расстроило мальчика. Сашко успокоил ребенка: мол, она вышла на минуту, отвел на кухню покормить. Антон взахлеб делился впечатлениями о приключениях, хвалил Раджа, который поедал свою порцию требухи. На кухню приплелся Кизил, вдвоем они вправили ногу Антоше, перевязали, тот, конечно, разревелся от боли. Сашко похлопал его по плечу:

– Ты мужик, а ревешь, как девчонка. (Кизил подавал знаки.) Чего тебе?

– Давай выйдем.

– Ну, ты ешь тут, – сказал Сашко, – мы сейчас...

Антоше очень хотелось спать. Он слез со стула, осторожно ступая на больную ногу, вышел в коридор, мечтая поскорее добраться до кровати. Остановили его голоса из комнаты для гостей. Дверь была приоткрыта, тихий разговор долетел полностью.

– Слушай, что ты за человек? – говорил Сашко. – Это ребенок, а ты хочешь отдать его на съедение Хачику? Пусть с Лией сводит счеты, а мальчишку нельзя отдавать ему.

И вспомнил Антон, как Алекс, напившись, называл Хачика людоедом, что он «всех схавал и теперь стал единоличником». Антоша сложил в уме слова Сашко и Алекса, сделал вывод, что Хачатур Каренович хочет съесть и его! Вот почему этот дядька такой жирный.

– Ну, мы теперь у него на службе, обязаны сообщить про Антона, – убеждал Кизил. – Короче, я звоню, мне проблемы не нужны. Такой работенки мы здесь больше нигде не найдем.

Антон вернулся на кухню, сел за стол и положил голову на руки. Вошел Сашко:

– Э, парень, ты, кажется, спишь. Ну-ка, давай я тебя отнесу.

Подхватив мальчика на руки, отнес в комнату Лии.

– Где моя мама? – спросил сонно Антоша. – Когда она придет?

– Мама? И я бы хотел знать. Может, она у Каракуля?

– Что она там делает? – вышел из роли сони Антон.

– Спи, я пойду и скажу, что ты здесь.

Антоша послушал его удаляющиеся шаги в коридоре и стал быстро одеваться. Не забыл ранец, в который уложил самые ценные вещи, когда собирался с мамой уехать вчера: зажигалку, леску и крючки (так хочется порыбалить, но никто не водил его на рыбалку), две гайки, половину бинокля – Алекс отдал, маску для подводного плавания и много чего нужного. Заметив на столе большой нож, сунул его в ранец. Вчера мама не смогла помочь, когда его увозили, не поможет и сегодня, она же одна, а их много. Нет уж, Антон спрячется, позже как-нибудь сообщит ей, где находится, а к людоеду не поедет.

Сашко постучал в комнату Каракуля несколько раз, только потом тот отозвался недовольным голосом. Сашко спросил:

– Лия у тебя?

– Нет. Да заходи, открыто.

– Слушай, а куда она делась? – удивился Сашко, что Лии не было и у Каракуля. – Там Антон сбежал от Хачика и домой пришел...

– Что?!! – вскочил Каракуль с постели, натянул молниеносно брюки. – Где он?

– У Лии спит. А ее нет...

Каракуль, на бегу надевая футболку, летел как угорелый. Но на пороге озадаченно оглянулся на Сашко. Тот заглянул в комнату... Антоши не было.

– Да только что лежал здесь, – и Сашко открыл туалет. – И тут нет. Антон!

– Найди мне парня, слышишь? – прорычал Каракуль.

– Ага, и ты его хочешь Хачатуру сплавить? Так Кизил уже выслужился, звонил.

– Кому?!! – взревел Каракуль. – Кому звонил?

– Хачику. Сказал, что «малчик здэсь».

Каракуль оттолкнул его, выбежал во двор, затем на улицу. Пробежал до одного переулка, рванул назад и добежал до другого. Антоши нигде не было. Из-за угла вырулила одна из тачек Хачика.

Без пяти одиннадцать утра на территорию порта въехали одна за другой три иномарки. Первым прибыл Тимошенко, торопливо вышел из «Рено», воровато и суетливо огляделся. Это был худой долговязый мужчина с обманчиво простодушным лицом, которое давно никого не обманывает, ибо все в городе знают алчную, хитрую и подленькую натуру главного «санитара». Поговаривали, что Тимоха неравнодушен к смазливым юношам. А главная его страсть – шик во всем. Например, шмотки. Тимоха подбирает костюмы и рубашки в одной цветовой гамме, но никак не противоположного колера, разве что галстук. В это солнечное утро он предпочел цвет весенней зелени в одежде. Тимоха безымянным пальцем тронул маленькие усики над верхней губой и засмотрелся на приближающийся лимузин. Обогнув клумбу, лимузин плавно подкатил к ступенькам, ведущим в здание управления портом.

Питейный барон Адам Рудольфович по кличке Булькатый внешне ничем не примечателен, кроме разве того, что похож на бульдога. Ему за пятьдесят, тогда как Тимошенко сорок, он очень полный, как и Хачик. Адам постоянно потирает кончики пальцев, словно послюнявил их, чтобы приступить к подсчету бумажных купюр. Характером крут, высокомерен и злопамятен, скор на расправу, не прощает ни единой мелочи.

Адам Рудольфович уже поставил ногу на первую ступеньку, когда его окликнул Тимошенко. Он подождал, пока тот подойдет, глядя мимо него на несущуюся к ним машину. Рядом с лимузином встала «БМВ». Казалось, там, кроме водителя, нет больше людей, но вот шофер выбежал, открыл дверцу, на тротуар сполз Петя Бутылкин.

Сколько лет ему, никто не знал. Костюмы шил Петя за рубежом, баловал себя золотыми побрякушками, пил горькую литрами и, что удивительно, еще не спился. Носил Петя туфли с узенькими носками и на высоких каблуках, однако роста ему они не прибавляли. Он всегда излишне серьезен, неласков, а то и вовсе груб.

Все трое поздоровались настороженно и направились к стеклянным дверям. Петя зашагал впереди, как пионер, чеканя шаг да размахивая коротенькими ручонками. Тимошенко и Булькатый переглянулись и, не сговариваясь, беззвучно прыснули. Откровенно насмехаться над Шкаликом не решались. У Пети сильная банда отморозков, способных учинить разгром, какого город не знал. Одних вышибал соберет, а тем только дай кулаками помахать.

Хачатур Каренович встретил их в кабинете радушно, ведь из врагов делать врагов в квадрате глупо. Да и планы относительно трех кланов несколько изменились в связи с удручающими обстоятельствами. Будь у него сегодня бумаги Алекса, он бы прищемил хвосты всем троим. Теперь же предстояло дипломатично это сделать, то есть все равно дать по носу, внушить, что все повязаны, а концы веревок у Хачика. Гости устроились в массивных кожаных креслах, внешне не выражая интереса, хотя каждого терзало любопытство, для чего их созвал Хачик. Мигом секретарша и официант из ресторана нанесли на стол ананасов с бананами, минеральную водичку, коньяк разлили в бокалы и обнесли с подносом приглашенных. Петя Бутылкин опорожнил свой бокал и напрямик спросил грубым тоном:

– Говори, Хачатур Каренович, зачем сходку устроил?

Хачатур за глаза Петю называет даже не Шкаликом, а исключительно гнидой из-за его беспардонности и невежества. В данную минуту, когда он намеревался ненавязчиво расположить этих тварей к доверительной беседе, Шкалик все испортил. Ну да! Петя свою независимость выпячивает! Вообще-то каждый из троих уже ощутил силенки в кулачках. Это никуда не годится и ведет к радикальной войне, а война вещь нежелательная. Проанализировав вчерашние события, Хачатур пришел к выводу, что о бумагах прознали и противники, сидевшие с невинными рожами. Возможно, Лия действительно не трогала их, в таком случае кто-то из этих мерзавцев подослал своего человека, тот и выкрал бумаги. Он не надеялся, что вор признается да покается, решил по лицам, фразам и поведению определить, что конкретно им известно, а там уж действовать по наитию. Хачатур Каренович выпил глоток, поставил бокал на стол и вздохнул. Посмотрел на каждого своими большими непроницаемыми глазами и начал: