Читать интересную книгу Тряпичная кукла - Дэниел Коул

– Сиди тихо, – сказала она ему, сняв, где было можно, обрывки одежды. После чего пошла в офис, а несколько минут спустя вернулась с аптечкой первой помощи и полотенцем, которым тут же обмотала мокрые волосы Волка. Неловким движением Бакстер разорвала пакет, приложила пластырь к ожогам и туго забинтовала израненную руку, буквально превратив ее в мумию.

Несколько мгновений спустя в дверь постучали. Вошел Эдмундс и без особого энтузиазма протянул свою рубашку – ему, против своей воли, пришлось признать, что под ней еще есть футболка. Парень хоть и был высокий, но телосложением больше напоминал сухопарого школьника, поэтому его сорочка едва прикрыла собой гору мышц Волка, но Бакстер решила, что это все же лучше, чем ничего. Застегнув большую часть пуговиц, она спокойно уселась рядом, решив терпеливо ждать столько, сколько понадобится другу, чтобы прийти в себя.

Оставшуюся часть дня Волк провел в тихом углу за составлением подробного рапорта по поводу всего, что случилось в запертой комнате, начисто проигнорировав неоднократно повторенный многими совет отправиться домой, по пути обязательно заглянув в травмпункт. Без десяти шесть он направился в кабинет Симмонса и, не без опаски, стал дожидаться старшего инспектора, которого не видел с того момента, когда тот несколько часов назад обрушил на него свой гнев.

В голове роились смутные воспоминания о Бакстер и туалетной комнате, но все это казалось каким-то далеким и нереальным. Испытывая в душе некоторое смущение от того, что утром ему не захотелось делать гимнастику (как и вообще в последние четыре года), он пожал плечами и представил, как она смотрела на его неухоженное, слегка расплывшееся тело.

Он услышал, что Симмонс за его спиной вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. Босс уселся в кресло напротив, извлек на свет божий бутылку ирландского виски «Джеймсон», лед и вытащил из сумки с эмблемой сети супермаркетов «Теско» несколько пластиковых стаканчиков для пикника. После того как он сначала сообщил страшную новость вдове мэра Тернбла, а потом еще и провел пресс-конференцию, у него немного опухли глаза, в них застыла усталость. Он высыпал в два стаканчика несколько кубиков льда, щедро плеснул в них виски и, не говоря ни слова, пододвинул один из них Волку. Они молча сделали по приличному глотку.

– Насколько я помню, это твой любимый сорт, – наконец нарушил молчание Симмонс.

– У тебя отличная память.

– Как голова? – спросил Симмонс с таким видом, будто не имел к легкой контузии Волка никакого отношения.

– Лучше, чем рука, – весело ответил тот, искренне не ведая, смогли бы ее спасти врачи, если бы Бакстер не наложила повязку.

– Я могу говорить с тобой откровенно? – спросил Симмонс и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Мы оба прекрасно знаем, что если бы ты тогда не натворил дел, то сейчас сидел бы вместо меня в этом кресле. Потому что как детектив всегда был лучше. – На лице Волка застыло бесстрастное, вежливое выражение. – Вполне возможно, – продолжал Симмонс, – что ты принимал бы более разумные решения, чем я, и Рэй, не исключено, до сих пор был бы жив…

Симмонс взял паузу и сделал еще один глоток виски.

– Откуда нам было знать? – отозвался Волк.

– Что? Что в ингаляторе окажется легковоспламеняющееся вещество? Что те груды цветов, которые вот уже неделю стоят в офисе, обильно посыпаны пыльцой амброзии полыннолистной?

Направляясь в кабинет начальника, Волк видел груду пластиковых пакетов для хранения вещественных доказательств.

– Чем-чем посыпаны?

– Чем-то вроде криптонита[8] для астматиков. И притащил их сюда не кто иной, как я.

Совершенно позабыв, что у него в руке лишь пластиковый стаканчик, Симмонс в бешенстве швырнул его в стену. Но тот упал на стол, лениво подпрыгнул, и уже мгновение спустя Симмонс вновь плеснул в него виски.

– Давай обсудим все до возвращения коммандера, – сказал Симмонс. – Что будем с тобой делать?

– А почему со мной надо что-то делать?

– Во время этой встречи я скажу, что над тобой нависла угроза судебного разбирательства, и посоветую, в наших общих интересах, написать рапорт об отстранении от дела… – Волк собрался было запротестовать, но Симмонс продолжил: – …ты пошлешь меня куда подальше, а я напомню тебе о том, что случилось с Халидом. Ты пошлешь меня еще раз, и тогда я неохотно позволю тебе остаться, но при этом добавлю, что если я, наши коллеги или твой психиатр забьют тревогу, ты будешь уволен. Такой вот интересный у нас будет разговор.

Волк согласно кивнул. Он знал, что ради него Симмонс руку даст на отсечение.

– Семь трупов, а из орудий убийства на сегодняшний день лишь ингалятор, цветы да рыба, – недоверчиво покачал головой старший инспектор. – Поневоле вспомнишь старые добрые дни, когда люди имели достоинство просто подойти к негодяю и убить его выстрелом в упор.

– Как не помнить… За те славные деньки! – сказал Волк, поднимая свой пластиковый стаканчик «Оптимус Прайм».

– За те славные деньки! – эхом повторил за ним Симмонс и чокнулся.

В кармане Волка завибрировал телефон. Он вытащил его и увидел смс от Андреа.

Детектив вдруг ощутил в груди смутную тревогу. Он прекрасно понимал, что бывшая супруга извиняется отнюдь не за неуместный рисунок мужского члена, который ей, вероятно, хотелось выдать за символ сердца. Волк уже собрался было ответить, но в этот момент в комнату вихрем ворвалась Бакстер, подлетела к небольшому телевизору на стене и включила его. Симмонс слишком устал, чтобы выказывать на ее поведение хоть какую-то реакцию.

– Сейчас эта сука, твоя бывшая, выступит с сообщением, – сказала она.

Андреа появилась на экране, беспардонно прервав репортаж с места событий. Глядя на нее вот так, объективно и беспристрастно, Волк вдруг понял, что раньше принимал ее красоту как нечто само собой разумеющееся – длинные рыжие волосы, заколотые будто на свадьбу или торжественный прием, и сияющие зеленые глаза, казавшиеся совершенно нереальными. Причина ее поведения тут же стала ясна. Нет, она не вела репортаж, стоя на обочине автомагистрали, и не читала текст за кадром, как заправская чревовещательница, на фоне своей реющей на экране старой фотографии и дергающейся линии графического представления звука. Трансляция программы велась из студии – в точности как она всегда и хотела.

– …что смерть мэра Тернбла, по сути, является заранее спланированным убийством, имеющим самое непосредственное отношение к шести телам, найденным сегодня ранним утром в Кентиш-таун, – произнесла она, ничем не выражая волнения, которое, как знал Волк, испытывала в душе. – Некоторым зрителям фотографии, которые мы сейчас продемонстрируем, могут показаться…

– Коукс, звони жене! Быстро! – проревел Симмонс.

– Бывшей жене, – поправила его Бакстер, и они все втроем принялись лихорадочно набирать на клавиатурах своих телефонов номера.

– Мне нужен телефон студии…

– Два наряда к дому сто десять по Бишопсгейт…

– Абонент, с которым вы пытаетесь связаться, недоступен…

Андреа на заднем плане продолжала говорить:

– …подтвердили, что преступник воспользовался головой Нагиба Халида, Киллера-Крематора. На данный момент мы не располагаем информацией о том, как Халид, находившийся на лечении в…

– Я попытаюсь связаться со службой безопасности здания! – крикнул Волк, оставив Андреа коротенькое, всего в три слова, голосовое сообщение – «Срочно мне позвони!»

– …по всей видимости, были расчленены, а потом отдельные части их тел сшили вместе, чтобы в итоге получить составной труп, – прокомментировала Андреа чередующиеся на экране жуткие фотографии, – который полиция назвала «Тряпичной куклой».

– Какие же мы идиоты! – заорал Симмонс после телефонного разговора с оперативным штабом.

Андреа продолжала, хотя ни один из троих ее больше не слушал:

– …еще пять имен и точные даты их смерти. Об этом мы расскажем через пять минут. Я Андреа Холл. Не переключайтесь.

– Неужели она и в самом деле на это пойдет? – недоверчиво спросил Симмонс Волка, не снимая руки с трубки телефона.

А когда тот не ответил, каждый из троицы возобновил свои напряженные переговоры.

Пять минут спустя Волк, Симмонс и Бакстер сидели и смотрели, как в новостной студии медленно зажигается свет. Ощущение было такое, будто Андреа все это время молча сидела в темноте. За их спинами, вокруг телевизора, который кто-то притащил из совещательной комнаты, столпились коллеги.

Все их усилия оказались напрасными.

На сообщение Волка, Андреа конечно же, не ответила. Охрана здания воздвигла у входа в студию баррикаду, поэтому попасть внутрь посланный Симмонсом наряд полиции не смог. Сам он наконец дозвонился до главного редактора, имя которого было ему хорошо известно, пожалуй, даже слишком хорошо. Он сообщил этому несносному типу, что тот ставит палки в колеса полицейским, занимающимся расследованием убийства, за что ему грозит тюремный срок. Когда же это не возымело действия, Симмонс попытался воззвать к человеколюбию, сказав, что полиция еще не ставила фигурантов списка в известность о том, что над ними нависла угроза.