В наш разговор влезла Мелина. Маячивший перед самым носом зад ее белоснежной кобылы опостылел до тошноты. А девушка с белой дивной косой и в золотой полумаске не поленилась обернуться и гневно полыхнуть своими желтыми глазищами, зашипев не хуже королевской кобры:
– Сам Пресветлый наделил нас этим правом – убивать темных, не калеча свой дар.
– Это так, – спокойно согласился Харн. – Поле прохождения ритуала посвящения в орден Пресветлого у служителя появляется не только новая способность, такая, как скорость, но и возможность лишать жизни без отдачи. Взамен Пресветлый забирает способность испытывать эмоции.
Вот как… значит, после своеобразного ритуала светлые могут спокойно убивать, потому что они ничего не чувствовали. Никакого милосердия, сострадания, сердечности – какие же из них тогда светлые? Только лишь цвет дара. Почему тогда Харн оказал содействие? Сколько вопросов…
Все же, сейчас речь шла не об этом…
– А это делает вас добрыми? – уточнила я просто так, не надеясь на понимание со стороны фанатиков светлой стороны одаренности.
– А ты сомневаешься, темная? – выкрикнула Мелина.
Мне совсем не хотелось устраивать скандал или спор, уж тем более усугублять наше и без того жалкое положение. Я вернулась к теме темного дара, оставив необсужденным маленькое зерно для переосмысления. Вдруг, да и взрастет.
– Не секрет, что темный дар – противоположность светлому, – бесстрастно начала я рассказывать. – И если светлый одаренный изначально созидает, то темный разрушает не только все, что окружает, но и самого себя. Такова наша темная природа и истина. Начинает темный дар, прежде всего с собственного носителя. Одаренный чувствует тяжелое влияние дара, которое со временем коверкает душу и собственную суть. Завязывается внутренняя борьба: поединок, в котором разрушитель – темный дар часто выходит победителем. Ведь сдаться так легко и приятно. После победы одаренности над человеком, носитель под постоянным натиском начинает творить все то, против чего и создан был ваш орден Пресветлого. Орден, как карающая длань, противоположность. В нашем мире люди создали ковен, как равновесную силу от преступлений неважно кем совершенных. Светлыми, темными или же простыми людьми. Ковен старался охранять спокойную жизнь для всех без исключений. Темный же одаренный даже не понимает, что всего лишь ведом своим разрушительным даром. Но многие находят в себе силы попытаться принять и понять темную суть такой, какая она есть, без прикрас. Люди нашего мира понимают, что нет ничего плохого забрать страдания и боль. Или уничтожить плотину, из-за которой пересохла долина. Или подарить быструю смерть тому, кому уже не выжить. Или отвести болезнь. Конечно, исцелить не выйдет, не темная природа. Но разве темный равно злой? Так получилось, что свою суть я смогла принять и научиться пользоваться, не разрушая собственное нутро и душу. Мой темный дар не несет зла.
Я закончила свою долгую речь, не раскрыв одного, что достигнувший внутреннего равновесия открывал гораздо больше… Но до этого уровня дотянуться должен каждый сам одаренный… У монеты же две стороны…
…Харн…
… «Теперь ясно почему она сказала, что на удар ответила любовью» – после всех ее слов думал темноволосый кудрявый служитель ордена.
Алика наглядный пример того, как они смогут, наконец, избавиться от затяжной войны между одаренными. Стоило только пересмотреть политику ордена. Он был уверен, что если поведать, научить темных, как именно работать с даром, подобно тому, как это делала сама Алика, то светлым не понадобится больше проходить безжалостное посвящение и бесконечно, бездумно уничтожать после него. И вернется тогда нормальная обычная жизнь: без угнетающего равнодушия и искаженной, истлевшей светлого естества, и пропадет у светлого одаренного желание мстить и идти на служение Пресветлому богу. Проходить выжигающее огнем божественным посвящение, оставляющее в груди лишь бесчувственные угли, которые разгораются только при обращении к измененному дару. Отражение еле теплящегося огонька Пресветлого бога в человеческом теле у каждого из служителей был в собственных глазах. А кожа цвета пепла вечно служила напоминанием, что все чувства и эмоции сгорели в пламени посвящения. От некогда светлых одаренных людей остались лишь одни обожженные головешки. И у темных появится возможность освободиться от гнета собственного дара, когда они поймут и осознают, что делали исконно не верно. Настанет ли тогда мир?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Харн решился донести все домыслы и открывшиеся знания до лидера Ордена – служителя самого Пресветлого, даже если придется переступить через голову Лияра. Он не позволит случиться непоправимому с выбранной им женщиной, которая ему стала дорога…
… Алика…
– Скорее… слабый равно плохой, – добавила я в самом конце, размышляя об обретенном опыте.
Беловолосая, враждебно настроенная женщина снова фыркнула и, более не удостоив меня словом, отвернулась. Остальные также промолчали. Мне пришлось и дальше разглядывать надоевший белый кобылиный зад. Потом меня точно будет мутить только при одном упоминании этой части лошадиного тела.
За время безудержных перебежек мне некогда было подумать, что за все это время, проведенное без угнетения воли, мои воспоминания так и не восстановились самостоятельно и даже не планировали этого делать. Это немного меня беспокоило, но без проводника я ничего не могла предпринять. Но отчаиваться я не смела, решив, что вернуть события в голову смогу и позже.
Соня передо мной сладко посапывала, полностью облокотившись на меня. Я вспомнила омо, с ним было гораздо лучше. Не хватало его теплой розовой кожи, взгляда голубых глаз и умиротворения, которое он дарил одним своим присутствием.
Я даже не заметила, как навалилась на позади сидящего Харна и задремала. На грани сна мне почудилось, что служитель ордена меня крепко обнял и прижал к себе так близко, что его дыхание щекотало мои волосы у виска. Находиться в его руках было удивительно хорошо и приятно, что я невольно улыбнулась и окончательно провалилась в темноту сна.
…Лияр…
…Он слышал, о чем говорила темная колдунья. Был согласен с каждым произнесенным словом. Ее опыт в усмирении темного дара невероятно важен и так необходим, всем нам.
Наконец-то… в непроглядном будущем, хоть и далеком, появился луч истинного света. Благодаря своему второму дару Лияр уже просчитал множество исходов произошедших событий, учитывая фантастические открытия и откровения темной ведьмы – Алики, он уже наметил себе верный собственный путь. Лияру было «по пути» разобраться с башней, где обосновались колдуны подчиняющие чужую волю, но командир пока еще ждал вестей из ордена.
…На горной тропе…
…Отряд, состоявший из четырех ездовых животных, принадлежавших служителям ордена Пресветлого, и их самих, а также из колдуньи и маленькой девочки, двигался по скрытой тропке в расщелине Самоцветной Горы.
По ущелью разносилось эхо топота шагов и редкий стук падающих камней. Яркая лазурь небес постепенно обретала розовые оттенки и сиреневый отлив, служа верным посланником скорого приближения ночи.
Единственный ребенок в отряде находился под действием восстанавливающего сна, которым незаметно для всех окутал командир Лияр, чтобы избавить дочку темной от последствий неудачной встречи со служителями ордена. Ни к чему дитя иметь лишние страхи, так считал сам Лияр. Алика бы с ним согласилась, если бы знала.
Темной колдунье, или же ведьме, тяжело давалась каменная дорога. Она настолько устала от одинакового пейзажа, от внутреннего напряжения и страха, от мерного покачивания, что связь с реальностью стала зыбка. Даже стальные объятия самого быстрого служителя уже не помогали ей удерживаться во времени и пространстве, но оставались для нее ощущением единственной верной опорой. Невольно заставляя ее проникаться доверием к еще совершенно незнакомому светлому мужчине, но уже ставшим надежным для самой темной…
…Алика…
…Из забытья меня выдернул негромкий голос Харна: