напротив растает как дым. Я бы предпочёл задохнуться в нём, чем позволить вот так запросто исчезнуть без следа.
Эллисон зарылась пальчиками в мои волосы, сильнее притягивая меня к себе и углубляя поцелуй. Такие действия вызвали одобрительное рычание в ответ. Мне нравилось, как она это делает. Чёрт возьми, мне нравилось всё в ней. Каждое движение, каждый вздох, каждый стон. Остаётся только молиться, чтобы её близость не переросла в зависимость. Понимаю, то, что сейчас происходит — настоящее безумие, но, чёрт возьми, если скажут остановиться сейчас, то просто пусть пустят пулю в лоб. Ведь ни то, ни другое всё равно пережить не выйдет.
— Ах, — тихо простонала Эллисон мне в рот, когда я сжал её попку.
— Какая ты охрененная. — бормотал я между поцелуями. — Разрез на твоём платье специально такой удобный, чтобы его можно было сдвинуть в сторону и трахнуть тебя? М? — Чувствуя, как её ноготки впились в шею, понял, что ещё чуть-чуть и просто нагну эту крошку прямо здесь. Не задумываясь о том, что за углом полно лишних глаз и ушей.
— М-м, пожалуйста, — хныча, девушка прижимала к себе и мне не оставалось ничего, кроме как удовлетворить её желание, которое и самого разрывало изнутри. Это было похоже на агонию, спасение от которой можно найти только друг в друге.
Закинув её ножки себе на бёдра, подхватил Эллисон под зад и едва не спустил себе прямо в штаны от такой приятной близости, в очередной раз убеждаясь, насколько же идеально её тело подходит моему. Словно пазл.
— О, Боже мой, — над ухом послышался гортанный голос Эллисон, пока она всеми силами сжималась вокруг меня. — Скорее… — Её руки хватались за плечи, впивались в спину, шею, ища поддержки и спасения в этом океане желания.
— Сейчас, детка, сейчас. — Не особо разбирая дороги, я уходил вглубь коридора, разрываясь между намерением не прерывать ни на миг контакт наших губ и поскорее уединиться хоть где-нибудь. Наконец, нашарив первую попавшуюся дверь, вломился туда. Из-за темноты, которую нарушала только полная луна за окном, было сложно понять, где именно мы находимся. Похоже на какой-то кабинет. Но хрен с ним. Всё это неважно. Важна только Эллисон, которая ещё крепче обхватила мою талию ногами и подняла лицо, ища губы для очередного ошеломительного поцелуя.
Опустившись на пол, мы целовались так, будто от этого зависела наша жизнь и плевать на то, что под конец обоим не хватало воздуха в лёгких. Я считаю, в этом и заключается весь смысл поцелуев. Чтобы в конце задыхаться от любви.
Скользя ладонью по бархатной коже её оголённой ножки, медленно пробрался под платье и довольно рыча, сжал сочную ягодицу.
— Тайлер… — выдохнула она, выгибаясь.
— Мне нравится, как ты меня зовёшь. — Целуя её шею, я касался всего тела, не задерживаясь в одном месте надолго, но этого было мало. Хотелось ощущать каждый сантиметр одновременно и в полной мере.
— Тайлер, — её бёдра прижались к моим, и мы застонали в унисон. Даже сквозь слои одежды мы ощущали жар, исходящий друг от друга. — Тай… М-м. — тяжело дыша, Эллисон, намотав на кисть галстук, медленно опустилась на пол, увлекая меня за собой.
— Блять, — зашипел я, понимая, что долго так не выдержу, если и дальше буду зажат между её соблазнительных ножек и чувствовать, как она легонько двигает бёдрами, выводя нас на новый уровень наслаждения. — Какая ты нетерпеливая, — хмыкнул я, пока Эллисон снова не взяла мои губы в свой сладкий плен. Очередной томный взмах бёдер и вот мы уже стонем друг другу в рот.
Мои руки пустились в очередное путешествие по желанному телу, встречая на своём пути лишь податливые движения навстречу. Ладони жадно сжимали грудь, талию и наконец нетерпеливо нырнули под юбку платья, принимаясь исследовать новое местечко.
— О, да, — выдохнул я, когда под кружевным лоскутком ткани ощутил её возбуждение на собственных пальцах. — Ты охренеть какая влажная. — Большой палец коснулся чувствительного комочка нервов и Эллисон застонав выгнулась навстречу.
— Тайлер, пожалуйста… — Эта потрясающая девушка наконец выпустила меня из цепкой хватки и дала свободу действиям, слегка раздвинув ножки. Но мне этого было мало. Я хотел взять всё.
Подняв юбку платья, стянул с неё белоснежные кружевные трусики и сунул их в карман брюк. На мгновение задержался, любуясь видом, открывшимся передо мной: Эллисон лежала на полу, лунный свет ласкал её нежное тело, переливаясь в светлых волосах, разметавшихся по полу вьющимся ореолом вокруг головы. Из её пухлых губ вырывались тяжёлые и быстрые выдохи, при этом возбуждённый и цепкий взгляд неотрывно следил за действиями, моля о большем.
Моя ладонь легла на упругую грудь и хозяйским движением стянула вниз ткань, что позволило увидеть напряжённые сосочки, жаждущие внимания. Как иначе? Конечно же они его получат. Ртом припав к одному из них, принялся посасывать и играться языком, пока Эллисон всеми силами старалась сдержать постанывания.
«Но не в этот раз, детка. Хочу слышать все возбуждающие звуки, которые вылетают из твоего ротика.»
Неожиданно для неё, указательный палец нырнул прямо в самое жаркое местечко в этом чёртовом доме, за что я был вознаграждён сладким вскриком.
— Ах, Тай… — она стонала, тянула меня за волосы, извивалась, пока я терзал её тело, добавляя ещё два пальца и неистово двигая ими, постепенно ускоряя темп. — О, боже, боже, ах, — слыша звуки такого неприкрытого удовольствия, я, царапая зубами грудь, а потом целуя, будто желая загладить свою вину за грубость, подводил Эллисон к краю. Комната наполнилась хлюпающими звуками, стонами и мольбами. — О, да-а… — Чувствуя, как её тело напряглось, поднял взгляд и увидел самую сексуальную картину в мире. Её брови застыли в гримасе сладкой пытки, рот безмолвно открыт, а глаза зажмурены. И это охренеть как потрясающе.
— Кончи для меня, детка. — промурчал я, делая несколько поступательных движений и тут Эллисон задрожала, сжимая внутри мои пальцы. Накрыв её рот своим, с наслаждением ловил громкие гортанные звуки её освобождения. Когда постепенно сокращения сошли на нет, я осторожно вытащил пальцы и сел на колени. — Ты потрясающая. — пробормотал я, понимая, насколько великолепно она выглядит после оргазма. Сбившиеся волосы, платье в полном беспорядке, тяжело вздымающаяся обнажённая грудь и блаженная улыбка.
Пока молния на моих штанах готова была взорваться, мы слушали, как постепенно наше дыхание приходит в норму, подстраиваясь под неторопливый темп музыки за дверью. Я всё ждал, когда меня отпустит, но эрекция будто и не собиралась спадать. И это было не очень хорошо. Я либо сдохну сейчас от перевозбуждения, либо самопроизвольно взорвусь, либо сдохну при попытке