Читать интересную книгу Пасынок судьбы. Искатели - Сергей Волков

– Боря! Борис! Все нормально! – я подхватил оседающего искателя, посадил на свободный табурет:

– Борька, ну очнись же!

Борис, не глядя на пол, прошептал побелевшими губами:

– Хана! Она меня… укусила!

– Куда?! – Паганель бросился к Борису, заглянул ему в глаза.

– Не знаю, куда-то в ногу, ох, жжется, черт! В правую… где носок…

Паганель бухнулся на колени, закатал искателю штанину, и мы увидели на лодыжке, на фоне побелевшей кожи, два сочащихся кровью маленьких пятнышка.

– Сережа, «Скорую»! – Паганель выдохнул и вдруг буквально впился ртом в ногу Бориса.

«Господи!», – подумал я с ужасом, хватая телефон: «Что же это делается! Змеи, а теперь вампиры!» Паганель тем временем оторвался от ранки, сплюнул тягучую желтую слюну прямо на пол и крикнул:

– Скажи им, что яд из раны отсосан, но ему необходима инъекция сыворотки!

Он вновь припал к ноге Бориса, а я второй раз за минувшие две недели набрал на диске телефона «03».

Пока мы ждали «Скорую», Паганель отсосал весь яд, какой смог, забинтовал ранку бинтом из Николенькиной аптечки и осмотрел останки змеи.

– Обыкновенная болотная гадюка! Боренька, не волнуйтесь, все будет нормально. От гадючьего яда не умирают. Это явно предупреждение всем нам. Поваляетесь пару деньков в больнице, и всего-то!

Борис, из бледного вдруг быстро покрасневший, выдавил:

– Жарко… Ну, сучья лапа, вот не повезло-то! Сестра с ума сойдет – я сегодня обещал вернуться! Твою мать, не везет так не везет…

Паганель потрогал лоб искателя, взял с подоконника кухонное полотенце далеко не первой, надо заметить, свежести, намочил его под краном и обернул вокруг головы Бориса, разговаривая с ним, как с маленьким:

– Ты, Боренька, не бойся. При укусе часть яда неизбежно попадает в кровь, вот и жар у тебя! Это не страшно, это скоро пройдет. Давай, миленький, пойдем в комнату, ляжем…

Мы под руки вывели Бориса из кухни и уложили на мою кровать. Он был в сознании, но дышал тяжело и натужно. Паганель отправился осматривать кухню, коридор с ванной и туалет, не затаилось ли где что-нибудь похуже болотной гадюки. Я сидел с пострадавшим, держа его за руку. Бориса била крупная дрожь, при вдохе где-то внутри свистело. Полежав, он заговорил:

– Сергей! Серега! Слушай, будь другом…, отправь сестре телеграмму!.. Адрес ты знаешь. Напиши… от моего имени, что я… из-за работы задерживаюсь в Москве… на недельку. Сделаешь?…

Я уверил Бориса, что все сделаю, и тут в дверь позвонили – приехала «Скорая». Честно говоря, я бы не удивился, если бы врач «Скорой» был тем самым, «Калягиным», и внутренне уже приготовился объясняться, но это оказался довольно молодой парень в очках. Он осмотрел искателя, ввел ему сыворотку, димидрол и вызвал по телефону госпитальную машину. Пока ждали «госпиталку», Борис уснул. Паганель объяснял врачу, как так получилось, что чуть не в центре многомиллионного города, в квартире на четвертом этаже человека кусает болотная гадюка. Не знаю, что он наплел – я в это время приводил в порядок кухню, брезгливо засовывая куски змеи в пакет, потом диктовал по телефону текст телеграммы, косясь на по-прежнему лежащий у края стола бокс; но когда врач собрался уходить, его профессиональное любопытство явно было удовлетворено, и он почему-то пожелал нам счастливой охоты.

– Я сказал, что мы работаем в серпентарии, змей ловим! – пояснил Паганель, закрывая за врачом дверь.

Я про себя удивился такой находчивости – Паганель казался мне тихим, интеллигентным человеком, не способным на вранье, даже если это ложь во спасение…

Наконец снизу раздались сигналы – приехала белая «Газель» с носилками. Бориса аккуратно уложили на брезент, причем он даже не проснулся. Мы с Паганелем проводили носилки до машины, старший санитар сказал нам номер больницы, куда они везут больного, и «госпиталка» уехала.

Вернувшись в квартиру, мы сели на кухне и закурили. Я поставил чайник, достал из хлебницы вчерашний батон. Паганель сосредоточено выпускал дым, глядя в окно, на кусок изнасилованной земли перед моим домом, уставленный «ракушками» автолюбителей, и в глазах его впервые с момента нашего знакомства не было улыбки. Наконец он повернулся ко мне и сказал:

– Так, или иначе, но отступать некуда! Займемся амулетом!

Паганель встал, выколотил трубку в раковину, решительно подошел к столу и открыл бокс. Я внутренне сжался… Но ничего необычного не произошло!

Археолог с высоты своих двух метров рассеяно, даже с каким-то презрением рассматривал пустую, выложенную черным бархатом внутренность бокса.

– Э… Собственно, тут пусто!

– Но как же так?! Максим Кузьмич! Ведь мы его тут оставили! Борис при мне засунул его в эту коробку!

Я удивленно оглядел пустой бокс, заглянул под стол, посмотрел по углам…

– И тетради пропали…

– Сережа! Вы еще в мусорном ведре посмотрите! – издевательски посоветовал Паганель. Я напрягся – не люблю, когда меня подкалывают!

– Но ведь было же!

– Было да сплыло! Кстати, гадюка сама в квартиру заползти не могла! Ее сюда кто-то принес. И этот кто-то…

Я нетерпеливо перебил Паганеля:

– И этот кто-то уволок амулет!

И тут меня как обожгло! Деньги! Ёкэлэмэнэ!!! Доллары в тумбочке! Я метнулся в прихожую, распахнул дверцу – пусто! Пятьдесят тысяч! Я взревел, как кабан во время случки, и бросился на кухню:

– Эта сука увела у меня полсотни косарей баксов!

Паганель выглядел несколько растерянным:

– Сережа, успокойтесь! У вас пропали деньги? Много? Я не очень понимаю слэнг…

– Много?! Ни хрена себе! Пятьдесят тысяч долларов без какой-то малости!

Паганель задумчиво потеребил бородку:

– У кого-нибудь есть ключи от вашей квртиры?

– Ключи?… – растерянно пробормотал я, а в голове забилось: «Ключи… Ключи… Витька!»:

– Запасные у соседа! Ну, если я свои потеряю, чтобы дверь не ломать. Но Витька не мог!

– Мог, не мог… Люди разные… – Паганель покрутил головой: – Поговорить с вашим Витькой можно?

– Я сам! – прорычал я, устремляясь к двери.

Витька был дома, трезвый и веселый. Он открыл дверь, поддергивая сползшее трико, и улыбнулся мне лучезарной улыбкой идиота:

– Здорово, Серега! Ты где запропал? С дядькой-то, блин, не повидался! Он уж так ждал тебя!

Я вытаращил глаза от удивления:

– Какой дядька? Ты что, Витек, сбрендил?

– Да твой родной дядька! Сёдня с утреца приехал! Я со смены пришел, значит, с ночной, ну, похавал, тут звонок! Открываю – стоит мужик, с дипломатом, солидный такой. Мне, грит, Сергея! Я, грит, дядя его, брат матери! Вы, грит, не знаете, где он? А то, грит, я в командировку, проездом, в полдвенадцатого поезд…

Витька еще что-то говорил, по выражению моего лица уже понимая, что история получается нехорошая. Но я не слушал его – все и так стало ясно. У моей матери никогда не было брата, и если на то пошло, у меня вообще не было ни одного дяди, только тети, да и их всего две! Я спокойно прервал рассказ Витьки, медленно взял его за лямки майки и с наслаждением рванул:

– Ты дал ему ключ?! Ты впустил неизвестно кого в мой дом, мудила?!

Витька заюлил, кося глазами на появившеюся за моей спиной внушительную фигуру Паганеля:

– Так ить эта, Серега… Я откудово знал? Он же… А че, пропало че нибудь? Так у тебя же и стырить не хрен! У тебя же… А может ты на меня думаешь? Серега, ты же меня знаешь! Я же, в натури, честный фраер!

Я еще раз встряхнул Витьку, что-то треснуло, и одна лямка майки порвалась:

– Слушай сюда, ты, честный фраер! Из моей квартиры пропали ценные вещи и деньги! Много денег! Ключ был только у тебя, поэтому для ментов ты – наводчик и соучастник кражи. Понял? Давай, пошли ко мне, расскажешь все по порядку: кто, что, какой из себя, что говорил, сколько был в квартире…

Витька шмыгнул носом, опять покосился на Паганеля, и послушно побрел за мной…

Выходило, что дело было так: около восьми утра в Витькину дверь позвонил невысокий седоватый мужчина в плаще, «морда гладкая, как стена – глаза не цепляются», с кейсом и тростью. Он назвался моим дядей, сообщил, что в Москве проездом, и что у него в одиннадцать тридцать поезд. Витек простодушно поверил и запустил «дядю» ко мне домой. Вел себя гость очень спокойно, посетовал, что племянника по утрам не бывает, согласился немного подождать, а чтобы ждать было не скучно, предложил Витьке выпить. Ну, этот ханур, как юный пионер, был всегда готов! «Дядя» выдал ему денег и Витька унесся за бутылкой, а когда вернулся, оказалось, что бегал он слишком долго, племянника все нет, «дядя» боится опоздать на поезд, ему еще вещи из камеры хранения нужно забрать, поэтому выпили они по одной, «на посошок», и гость уехал, наказав передать привет племяннику и сказать, что через неделю, когда он будет ехать обратно, заедет снова…

Паганель выслушал Витьку, чуть улыбаясь, затем спросил:

– Но все-таки, Виктор, почему вы ему поверили?

– Так эта… Фотка у него была, он мне показал! Там Серега и этот гад в обнимочку, «дядя» этот лыбится и Серегу за плечо обнимает, падла! Он так и сказал: «Вот, специально взял, чтобы никто не сомневался!».