Лейла снова села, скрестив ноги.
— Тогда все еще хуже. Это последствия травмы. Ты поддался бросившейся тебе в объятия женщине. Теперь ты пришел в себя и хочешь положить этому конец, подыскивая достойное оправдание.
— Разве похоже, что я пришел в себя?
Его взгляд опустился вниз, и она проследила за ним. Ого…
— Женщины и раньше бросались в мои объятия и просили взять их, но ни одна не заставила меня потерять голову, как ты.
Сердце Лейлы бешено застучало.
— Значит, ты все еще хочешь… хочешь… Его голос и взгляд снова заволокло желание.
— Всего. Я просто хотел убедиться, что не воспользуюсь твоей уязвимостью.
Итак, настал момент истины. Все стало на свои места. Желание было испепеляющим, и последствия не имели значения. Лейла наклонилась к нему, прикоснувшись к его великолепной груди, чувствуя дрожь, пульсирующую в каждой клеточке его тела.
— Если бы вчера вечером меня спас другой мужчина, я бы убедилась, что он получил медицинскую помощь, и дождалась бы результатов. Но я ни за что не поехала бы к нему домой. И уж конечно, не оказалась бы в его постели. Мне нужен только ты. Я чувствую это только к тебе. Я хочу только тебя.
Внезапно Рашид встал.
— Я решил поступить справедливо и не поглощать тебя целиком, как обещал.
— И что ты собираешься делать?
Рашид медленно приспустил брюки.
— Я попробую каждый дюйм твоего великолепного тела.
Когда его брюки оказались на полу, Лейла почувствовала, что находится на грани сердечного приступа. И даже черные шелковые боксеры не испортили эффекта. То, что они обтягивали его мускулистые бедра, и мысли о том, как скоро все это придет в действие и что она при этом почувствует, лишили ее возможности дышать.
Рашид снова встал на колени. Провел губами по ее лицу и шее, застонав от ее чудесного аромата. Он перестал быть завоевателем. Он стал соблазнителем, вознамерившимся свести ее с ума.
На глазах Лейлы появились слезы, и она попыталась увильнуть от его ласк:
— Не надо пробовать меня, Рашид, аджук. Я не могу ждать.
Он прильнул к ее губам:
— Не торопи меня, красавица. Позволь мне от дать должное твоей красоте.
Его руки дрожали, когда он снимал с нее оставшуюся одежду. Она извивалась и стонала, лаская его, прижимаясь к нему все сильнее. Когда Рашид впервые коснулся ее груди, она впилась ногтями в его затылок. Он застонал от боли, но не стал действовать быстрее.
К тому времени, когда он полностью ее раздел, она уже поняла, что значит сексуальная пытка. Но это того стоило. Лейла это поняла, когда увидела его лицо.
Его глаза пылали дикой страстью. Он зажмурился и, когда открыл их вновь, уже взял страсть под контроль.
— Ты оказала мне великую честь. Позволь показать тебе, как сильно я жажду попробовать каждый дюйм твоего тела.
И Рашид показал. Он выпил ее губы, шею, плечи, руки. Когда он взял ее палец в свой горячий рот, ее пронзила острая электрическая искра желания. Она даже не представляла, что способна испытать подобное. Лейла заметалась по матрасу. Желание пылало жаром между ее ног, причиняя ей боль.
— Рашид, аджук…
Желание разрывало ее на части. Она хотела его прямо сейчас.
Но Рашид планировал новые пытки. Он показал ей всевозможные ласки, исследуя части ее тела, о существовании которых она, казалось, даже не подозревала. Все ее тело превратилось в одну эрогенную зону, пылающую от прикосновений его рук и его языка.
Он побывал везде. Он гладил, целовал, лизал, покусывал и сосал. Ее ноги, ее спину, ее живот, грудь и ягодицы, ее бедра. И каждый раз возвращался, чтобы наградить ее еще более проникновенным поцелуем в губы. Она потеряла счет тому, сколько раз молила его поторопиться.
Когда он наконец отстранился, Лейла решила, что он готов преодолеть последний барьер, разделяющий их тела. Она приподнялась, чтобы впустить его.
И в этот миг она оказалась на спине, с ногами закинутыми ему на плечи. Удивление поднялось волной, накатывая вместе со смущением. Она собиралась отдаться ему до конца, но не была готова к этой интимной ласке. Наверное, это глупо.
Лейла попыталась сесть.
— Я хочу тебя, Рашид…
— И ты меня получишь. Но сначала я получу тебя.
Он широко раздвинул ее ноги, опустился между ними на живот, обхватил ее ягодицы и наклонился к ее естеству. И она почувствовала его горячее дыхание в том самом месте, где спрятались обнаженные нервы ее женского тела.
Лейла издала протяжный голодный стон. Словно не осталось ничего, кроме жадного желания и чувственности. Пустота внутри ее начала заполняться светом, новой жизнью.
— Ты убиваешь меня…
— Я преклоняюсь пред тобой…
Его палец скользнул в ее влажные глубины.
Лейла вскрикнула, извиваясь всем телом.
Второй дрожащей, но настойчивой рукой он попытался успокоить ее, поглаживая ее грудь и играя с сосками, пока другая рука продолжала описывать круги вокруг ее пылающей плоти именно с той интенсивностью, которая вела ее к пику наслаждения. Она молила его о большем. Но он только ускорял виртуозные движения.
Он потерся лицом о ее нежные бедра, словно лев, обнюхивающий свою добычу. И его голос прозвучал, словно звериный рык:
— Ты такая горячая и трепетная. Готовая принять меня. Теперь я попробую тебя на вкус…
И его язык прильнул к ее источнику наслаждения. Все тело Лейлы замерло в последнем напряжении перед искрометным оргазмом, накрывшим ее штормовыми волнами.
Когда наконец волны улеглись и к ней вернулось зрение, она опустила глаза вниз и увидела его голову, все еще не покидающую пространство между ее ног.
Прикрыв глаза, она позволила себе снова раствориться в невероятном блаженстве.
Внезапно ее глаза широко распахнулись. Удовольствие продолжало нарастать вновь. Стремление к освобождению не исчезло, оно вернулось и нарастало с новой силой. Рашид не останавливался до тех пор, пока Лейла не испытала еще более сильный оргазм.
И когда уже она перестала себя ощущать хозяйкой собственного тела и разума, она увидела, как он ласкает ее. Лейла не могла понять, как мужчина может так долго сдерживать себя, когда его собственное возбуждение настолько велико.
— Лейла… твой вкус, твои стоны наслаждения. Все, что тебя касается, — все совершенно, невероятно совершенно…
Но самым невероятным было то, что Лейла снова ощущала нарастающее возбуждение. Теперь, когда она поняла, какое наслаждение может испытать в его объятиях, каждое его прикосновение, каждое дыхание все сильнее разжигали ее страсть.
— Ты обещал мне себя.
— Не подливай масла в огонь, красавица.