- Понял!
- Вот и лады. - Семенов встал из-за стола. Поднялся и я. - Ты сиди, махнул он рукой, - это я, чтоб дремоту стряхнуть. Почти трое суток не спал. У нас и такое бывает! Ну так вот. Кое-чему мы тебя подучим, но только кое-чему. Сами пока учимся у профессиональных революционеров, у большевиков-подпольщиков, таких, как Куйбышев, Кобозев, Ногин, Фрунзе, - вот у кого надо учиться. Пятнадцать из тридцати прожитых лет Валериан Владимирович отдал революции. В общей сложности около трех лет просидел в тюрьмах, четыре раза был в ссылке в Сибири, но каждый раз бежал и немедленно включался в борьбу с самодержавием. Был даже такой случай. В 1908 году Валериан Владимирович приехал в Петербург из Каинска с чужим паспортом и случайно встретил здесь владельца этого паспорта, который жил под своей фамилией (кажется, это был какой-то Соколов). Нужно было срочно покинуть Петербург. И Куйбышев решил уехать за границу. Получив с величайшим трудом заграничный паспорт, он узнал, что одному из участников Московского вооруженного восстания угрожает смертная казнь. Не раздумывая, Валериан Владимирович отдал ему заграничный паспорт. Через некоторое время полиция арестовала Куйбышева и снова сослала в Сибирь. Как видишь, есть что у него позаимствовать. На прошлой неделе доложил ему о делах и спрашиваю: какие будут указания от вас, Валериан Владимирович, как от председателя ревкома по обучению сотрудников контрразведки? А он смеется: "Когда шел в подполье, ты получал какие-нибудь указания? Они по наследству нам достались. В тюрьмах и централах, в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях, на каторге и в ссылке их несли как эстафету. Эту эстафету принял Ленин и передал ее нам!.."
Семенов прошелся по комнате, посмотрел в окно, выходившее в сад, и негромко произнес:
- Контрразведку формирует сам Куйбышев. Знать об этом не должен никто! Даже во сне не имеешь права об этом проговориться.
- За сон человек не может отвечать...
- Бабка на печи не отвечает, это верно, - усмехнулся Семенов. - Но у разведчика и во сне рот должен быть на замке, а глаза и уши - настороже... Пьешь?
- Не пью и не курю.
- А умеешь?
- Что тут хитрого?
- Правильно. Разведчик должен уметь все. Разведчик - что артист: нужно - может изобразить пьяного или азартного картежника. Противник у нас серьезный. И не пытайся казаться ему слишком чистеньким. На невинных агнцев, людей без изъяна, сразу внимание обратят.
- Это я понимаю, потому и побаиваюсь - справлюсь ли?
- Сыроват ты, парень, ой сыроват!.. Того и гляди с тебя вода потечет, добродушно улыбаясь, проговорил Семенов и, помолчав, добавил уже серьезным, деловым тоном: - Только не паникуй. Все мы пока в этих делах плаваем. Сами ищем брода для благополучного перехода. Сейчас познакомишься с моим помощником. Он тебя и будет наставлять...
Семенов подошел к стене и постучал в нее кулаком. Через несколько секунд дверь распахнулась, и в кабинет вошел светловолосый человек с прокуренными усиками.
- Товарищ Валериан новичка прислал. Знакомься, - кивнул в мою сторону Семенов.
Блондин протянул мне руку:
- Я есть Карл Бауэр. - Заметив удивление на моем лице, добавил: - У нас, латышей, такое имя не редкость. И фамилия тоже.
- Ну вот, Карл, и займись Тимофеевым. А мне пора в губком.
Семенов умылся из мраморного умывальника, стоявшего возле его койки, вместе с нами вышел из кабинета и стал спускаться по лестнице, а меня Бауэр повел в одну из соседних комнат.
- Здесь будешь спать. Подушка и одеяло найдутся. Бедновато, но все же лучше, чем в гостинице, там клопов до черта. А тебя как зовут, товарищ?
- Вячеслав.
- Хорошее имя, но ты его должен забыть. Сегодня будем крестить тебя заново.
- А это необходимо?
- У нас так принято. И подберу я тебе такое имя, что сам Семенов позавидует!
Я молча сидел и наблюдал за Карлом, который что-то искал в своем письменном столе.
- Ах, черт! Здесь лежал бессрочный паспорт. Как раз для тебя. - Бауэр вынул из ящика стола несколько паспортов и, заглянув в один из них, прочел нараспев: - Мещанин Михаил Устинович Дрозд. Год рождения - одна тысяча восемьсот девяносто пятый. Прописан в Петрограде на двадцать четвертой линии Васильевского острова... Ну как, нравится?
- Да мне все равно. Только состарил ты меня на два года.
- Это для солидности. Я тебе уже говорил, что надо забыть свое имя. И имя забудь, и свой возраст. А новые имя и фамилию зазубри, как "Отче наш"! Окликнут по-старому - не отзывайся. А теперь будем готовить из тебя коммивояжера, то есть коммерсанта, а точнее, агента по заготовке провианта и фуража для чехословацкой и белой армий. Недельку - сам понимаешь, времени у нас в обрез - с тобой будет заниматься человек, который обучит тебя основам бухгалтерского, торгового и вексельного дела. Не сомневаюсь, что ты легко преодолеешь эти премудрости - ведь у тебя все же образованьишко имеется, да и неплохая школа жизни за плечами. Чему будут обучать тебя, скажу завтра, а сегодня отдыхай.
Утром следующего дня начались "репетиции", как называл Карл занятия со мною. Он был неистощим на выдумки и обладал исключительной наблюдательностью. Сопоставляя, казалось бы, незначительные факты, делал неопровержимые выводы. Не щадя ни сил, ни времени, Карл тренировал мою зрительную память, обучал приемам вольной борьбы, инсценировал внезапную проверку документов, арест, допрос в белогвардейской контрразведке...
- Мимо тебя прошел товарный состав в шестьдесят вагонов с задраенными дверями. Определи: груженые вагоны или порожняк? - вдруг задавал он вопрос. И, видя мою растерянность, тут же разъяснял: - Запомни: груженый состав, как правило, состоит из тридцати - сорока вагонов; если же это порожняк, то в составе бывает до шестидесяти пяти вагонов... А вот ты увидел, что выгружаются казаки с желтыми лампасами. Какого они войска? И это нужно знать. Казаки есть донские, кубанские, оренбургские, забайкальские. Запомни!
Терпение у Бауэра было рыболовное, как он любил говорить о себе.
- Ты долго сидишь с удочкой на берегу, но у тебя не клюет. Однако ты не торопись уходить. Раз ты знаешь, что здесь рыба есть, жди, она обязательно клюнет. Какую ни вытащишь, все польза. Но ты должен знать, что там, где водится щука, карасю не житье, там, где обосновался сом, дохлятины много. Среди людей, как и в рыбьем царстве, всякие бывают. Только тут нужна еще большая выдержка. Есть такая наука - психология. Слыхал? Вот и хорошо. Побольше читай, и тогда будешь знать, как к людям подходить.
Через несколько дней вызвал Семенов.
- Конец учебе. Получай, - вручил он мне удостоверение с угловым штампом, круглой печатью и с грифом "Сов. секретно". - Удостоверение - на крайний случай, для своих. Храни его в чемодане, который получишь от Карла. Он тебе и покажет, куда его там засунуть. А вот и великолепно сработанная Карлом липа. - Семенов развернул сложенный вчетверо лист старой гербовой бумаги с угловым штампом и большой круглой печатью с двуглавым орлом: "Выдано сие агенту по закупке провианта для армии г-ну Дрозд Михаилу Устиновичу... в губерниях - Самары, Уфы, Симбирска..." и т. д. Ну а ежели что, придется изобразить, что по обстоятельствам, от тебя независящим, задержался на территории Самарской губернии, застрял, допустим, по болезни! Однако в уездах этих губерний уже кое-что заготовлено, и ты предлагаешь интендантству белочехов свой товар по сходной цене. А это на расходы... Семенов достал из сейфа несколько пачек новеньких керенок. - Одну можешь тратить по своему усмотрению, но знай, за народные денежки отчет по двойной бухгалтерии: перед нами и перед своей совестью. Остальные передашь Кожевникову. И эти листовки тоже. И не забывай: кто швыряется деньгами, тот на подозрении у контрразведки белых. Как, впрочем, и у нас, - наставлял Семенов. - У тебя есть вопросы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});