лодки не допрыгнуть, будь у Кабаза лодка. Следовало подойти к дому ранхи поближе и внимательно разглядеть остров, но сначала он понаблюдает издалека.
Охотник выбрал подходящее место у самого края откоса в трети мили от скалы старейшин и залег в высокой траве так, чтобы ему было видно все, а его самого не заметить, даже если стараться. Запаса воды хватало, рядом кучкой выложена найденная по утру кладка чьих-то яиц – сидеть можно долго.
Остаток дня и весь следующий он провалялся в заимке, подмечая для себя важное. Теперь Кабаз знал, что на остров приплывают плотами и лодками чернюки как со стороны поселка, так и от нор, что испещряли берег-скалу. Причем плоты тянут живущие в реке чудища, которых нелюди вызывают по необходимости. Движение туда-сюда бойкое, но к вечеру все или почти все – точно сосчитать он не смог – возвращаются по домам. Значит, ночью в обители ранхи находятся сами старейшины и какое-то, видимо не особо большое, количество джархов, а может, филис – ихних баб. Этих Кабаз тоже видел – привозили корзины с едой, мешки с чем-то там и какие-то свертки.
Второй ночью он решил перебраться на новую лежку дальше по берегу, чтобы осмотреть остров с другого бока. То, что на этой стороне реки нет ни поселка, ни оживленной дороги, где бы шастали джархи и их зверье, он уже знал, но все равно предпочел не рисковать лишний раз. Пригнувшись, прокрался в высокой траве, пересек узенькую полузаросшую тропку, ведущую от спуска-лесенки к норам куда-то в равнину, и снова залег в новом месте.
Взошедшее солнце открыло Кабазу этот бок острова и, что важнее, ту часть верхушки утеса, которая с прошлой заимки была не видна. Вот вам, пожалуйста, и еще один вход – здоровенная дырища в природной крыше дома старейшин. Высоковато, конечно, но ноги, поди, не переломаешь. Вопрос только – получится ли перепрыгнуть на скалу с берега? Остров-камень значительно ниже кручи, но хватит ли этого перепада высоты отсюда не понять. Сегодня еще понаблюдает день и ночь, а завтра можно отважиться подползти поближе и точно оценить расстояние.
В этот раз Кабаз тщательно пересчитал всех приплывших на остров и всех его после покинувших. Он не ошибся – ночевали в обители ранхи только сами старейшины и возможные постоянные жители, которые нос из пещеры-входа в течение дня не высовывали. Это обнадеживало. Похоже, серьезной охраны здесь не держали. Выбраться, если получится попасть внутрь, будет несложно, но дальше…
Для побега по воде требовалось что-то плавучее. Он видел, как в большую дыру веревками пару раз поднимали некрупные лодки, а затем их спускали обратно. То же самое проделывалось и возле береговой кручи, когда обитатели тамошних пещерок приплывали домой или отправлялись куда-нибудь по делам. Возможно, под сводами полой скалы лежали готовые к плаванию лодки, но, если он ошибается, придется им с детишками искупаться. Набьет травкой-вонючкой карманы, чтобы вокруг себя воду отравить посильней, и будь что будет. Выбора все равно нет.
Следующим утром Кабаз осторожно подполз почти к самой тропинке. Теперь остров находился точно напротив него. Охотник оценил расстояние, отделяющее его от покатой верхушки утеса, отшлифованной до относительной гладкости дождями и ветром за вечность, что скала здесь торчит. Протока длиной локтей тридцать, и перепад высоты почти столько же. С разбега допрыгнуть можно – только бы не скатиться потом. Руки нужны свободные, а, значит, с копьем придется расстаться. Жалко. Столько его тащил.
Дождавшись наступления темноты и дав время жителям острова уснуть наверняка, охотник начал действовать. Затягивать тоже не стоило – им еще предстоит до рассвета убраться как можно дальше отсюда. Для начала он избавился от копья – отполз подальше, чтобы всплеск никто не услышал, и швырнул его в реку. Пусть потом гадают, кто увел пленников.
Затем он вернулся к тропинке. Поправил лямки мешка, проверил, как сидит лук за спиной, поплевал на ладони. Пора.
Стремительный разбег – и мощный толчок ноги отправил его в полет. Сердце рухнуло в пятки, в ушах засвистел ветер. Пару мгновений в воздухе – и сильный удар едва не вышиб из охотника дух. Тело заскользило по камню, но тот оказался довольно шершавым, и Кабаз быстро сумел прекратить сползание. Прислушался к себе – цел. Боль на уровне синяков. Теперь к дырке.
Внизу темнота хоть глаз выколи, но главное – тихо. Не услышали, значит, как он на крышу скакнул. Высоту до пола можно только примерно представить. Роста три-четыре, если судить по расположению входа-дыры. Теперь свеситься и аккуратно спрыгнуть, чтобы при приземлении не нашуметь больше нужного. Кабаз пузом сполз по покатому краю отверстия и повис на руках, покачиваясь над черным провалом. Дождался, пока тело замрет и разжал пальцы.
Ступни мягко ударились о пол. С высотой он не ошибся – получилось почти беззвучно. Застыв идолом, охотник прислушался. Вроде, тихо. Немного времени, чтобы глаза привыкли к темноте, – и можно начинать поиски.
Из большой округлой пещеры, где он оказался, в стороны уходило несколько черных пятен-проходов. Не раздумывая, Кабаз направился к ближнему. Осторожно заглянул, снова прислушался – вроде бы кто-то сопит. Жаль огня нельзя разжечь – ничегошеньки же не видно. Он на ощупь двинулся вдоль стены. Шаг, еще и еще. Левая рука выставлена перед собой, в правой зажат боевой шип Гвара, что в случае чего сойдет вместо ножа.
Колено уперлось в камень. Возвышение начиналось на уровне его живота. Край покрывает шкура. Лежанка, что ли? Кабаз присмотрелся. И точно – кто-то лежит. Вот откуда сопение. Охотник шагнул еще ближе. Пригнулся. В нос ударил противный знакомый запах. Джарх!
Непростительно громко вдохнув влажный воздух пещеры, Кабаз отпрянул от свернувшегося уродливым угловатым калачиком нелюдя. Чернюк шевельнулся. Неприятно зашебуршали трущиеся друг о друга браслеты на лапах. Звякнули костяными плашками ожерелья. На черной, сливающейся с темнотой морде блеснул распахнувшийся глаз.
Кабаз с короткого размаха всадил в него шип, одновременно второй рукой зажав джарху пасть. Тело дернулось, на мгновение наполнив пещеру перестуком костяшек, но это было последнее движение нелюдя в этой жизни. Когда Кабаз выдернул окровавленный рог, лобастая голова чернюка безвольно завалилась вбок на расслабленной шее. И только теперь к Кабазу, не задумываясь проделавшему все предыдущее, вернулась способность мыслить.
Он убил ранхи! Старейшину джархов! Не самого Зарбага, конечно, как когда-то мечтал, но сердце все равно заполнилось радостью. Эта тварь – одна из тех, кто повелевает здешними землями. Одна из тех, кто отправил орду в Долину. Одна из тех, кто повинен