жить дальше без любимой музыки, без игр, без фильмов и книг? Без всемирной сети?»
Я плохо понимал, что я буду делать, в одночасье, лишившись всего этого. Меня одолевал страх перед будущим. Мои сомнения.
«Получится ли у нас выжить здесь вдвоём? Конечно, мы постараемся справиться, но первые годы нам, очевидно, будет очень тяжело. А возможно, тяжело будет и всю оставшуюся жизнь. Сколько нам её отмеряно…. Батарея костюма не вечна и заряды бластеров ограничены. Совсем скоро мы окажемся один на один с суровой и дикой природой», — я мысленно вздохнул. — «Справимся ли мы? Что я буду делать, если потеряю Эстию и останусь здесь совсем один? Что она будет делать, если я погибну, и она окажется одна? Наверное, это невыносимо больно остаться в полном одиночестве на большой и необитаемой планете».
Я прислушался. Прошёл примерно час или чуть больше, с того момента, как я лёг спать. Судя по звукам, костёр давно ослаб. Похоже, девушка не подкидывает в него дров, и сейчас там остались лишь угли.
«Может у неё закончились ветки или она всё же уснула?»
Я открыл глаза и осторожно повернул голову. Эстия сидела у погасшего костра и неотрывно смотрела на меня странным, неподвижным взглядом. Вокруг было уже достаточно светло и, в этих утренних сумерках, я отлично её видел. Белые волосы, прекрасное лицо, как у богини и неподвижный, стеклянный взгляд, как у манекена. У меня холодок пробежал по спине. Но в это мгновение Эстия увидела, что я на неё смотрю, моргнула и перевела свой взгляд немного выше, разорвав тем самым зрительный контакт.
— Ты чего не спишь? — тихо спросила она.
— Не спится, — я пожал плечами.
— Ты вообще не спал?
— Может, дремал недолго, — соврал я, чтобы Эстия не беспокоилась. — А ты что за костром не следишь?
— Я не мёрзну.
Я выбрался из экзоскелета, потянулся до хруста в суставах, а потом разворошил палкой угли и подбросил свежих дров. Девушка молча наблюдала за моими действиями, и как только я закончил, она похлопала ладонью по траве рядом с собой.
— Присядь, — тихо сказала она. Я понял, что назревает какой-то важный разговор и внутренне напрягся. Тем более, что мне предлагалось сесть к ней очень близко. До этого настолько близко мы были только по моей инициативе. Я сел и приготовился слушать. Но Эстия молчала, глядя мне в глаза немного снизу вверх.
— Ты хотела мне что-то сказать? — наконец не выдержал я. Девушка, вдруг, вместо ответа, обняла меня за плечи и, прикрыв глаза, потянулась губами к моим губам. Я опешил от неожиданности, но не стал противиться и тоже склонился к ней навстречу. Наши губы сомкнулись.
«Довольно странный поцелуй. Она ничего не делает, и я ничего не делаю. Мы лишь прижаты раскрытыми губами друг к другу. Губы у „высшей“ довольно тёплые и мягкие. Глаза закрыты. Руки она опустила и больше не обнимает меня. Руки Эстии лежат на траве».
Не зная, как быть дальше, я отпустил девушку. На моих губах остался странный привкус. Похоже, что это вкус её губ. Она говорила, что её пот не пахнет, так как пот человека. Очевидно, что и слюна «высшей» должна иметь необычный вкус и запах.
«Блин!» — я мысленно ужаснулся. — «Неужели мы и правда, разные виды? Как кошка и собака?»
— Я долго сидела и думала над твоими словами, пока ждала, когда ты проснёшься, — заговорила вдруг Эстия. — Про Адама и Еву. Про строительство дома, про зиму и скотоводство, — девушка странно улыбнулась. — Я прекрасно понимаю, о чём ты думаешь. Да, мы с тобой, сейчас, как Адам и Ева на этой безымянной планете. И у нас действительно, нет иного выбора, как начать обустраивать здесь свою новую жизнь вдвоём, в этих диких условиях, хотя бы ради того, чтобы выжить. Смириться с ролью вынужденных переселенцев и, в итоге, дать начало новой расе, а потом, наверное, и новой цивилизации в этой галактике.
Я осторожно кивнул. Тон девушки мне не понравился. Что-то было не так.
— Но ничего не получится, — Эстия покачала головой. — Мне жаль тебе говорить это, после всего тобой сказанного. После всего того, что ты, ради меня, сделал, или был готов сделать…
— Почему? — я нахмурился. — Мы, правда, генетически, настолько разные виды, что между нами не может быть потомков? Ты поцеловала меня для того, чтобы я сам это понял?
— Нет, — девушка качнула головой. — Я позволила тебе меня поцеловать не для этого. А мы не до такой степени разные. Я, конечно, не знаю точно, но думаю, у нас могли бы быть дети. Какие-нибудь «полукровки» с внешностью от меня и цветом волос от тебя, или наоборот. Только мы не будем проверять эту теорию.
— Эстия, хорошо. Успокойся, пожалуйста. Я не собирался тебя обидеть.
— Я совершенно спокойна. И мне не за что обижаться на тебя, — девушка вздохнула. — Скорее, это у тебя есть причины обижаться на меня. Прости, но я не буду твоей Евой. Я не хочу. И дело не в том, что я «высшая», а ты… — она опять запнулась, видимо, не желая называть меня «итэс». — Ты просто человек. И если бы мои сородичи, когда-нибудь нашли нас, живущих здесь как семья, меня немедленно бы казнили, а с нашими детьми… С детьми тоже обошлись бы очень жестоко. Но не в этом причина. — Эстия немного помолчала, и я не нашелся, что сказать ей в эту короткую паузу. Через мгновение она продолжила свою речь. — Нас друг другу навязала судьба. Как Адам и Ева, мы лишены были свободы выбора. Ты может и готов покориться, и принять этот навязанный выбор, и жить здесь дальше со мной, преодолевая вместе возникающие трудности, но я так не хочу. Не хочу и всё. Я не испытываю к тебе ни капли чувств. А что-то навязанное мне силой я никогда добровольно не приму.
— Я понял тебя, — я кивнул. — Мы пока закроем эту тему.