– Я даже не представлял, Ирина, что все пойдет вразнос. Думал, помогу Афонину, добуду деньги на свадьбу, а потом сдам прибор Сидорову… Найти кейс можно. Смотрите сюда!
Бублик вытащил кучу бумаг и стал популярно объяснять Ирине устройство черного ящика… Кроме всего прочего внутри кейса был обычный сотовый телефон, и в момент работы по коду можно было засечь его нахождение.
Самое важное Багрова узнала в конце разговора. Говоря это, гений теребил лохматые волосы и выглядел, как нашкодивший ребенок.
– Не знаю, как это получилось, но я, Ирина, вставил в кейс систему самоликвидации. Надо набрать вот этот телефонный номер, потом звездочку, тройку, решетку и код. Дальше все вспыхнет и внутри расплавится.
– А если рядом человек, он тоже расплавится?
– Не думаю! Хотя… Вы не волнуйтесь, Ирочка, до этого не дойдет. Афонин вообще боится техники. Лубяко знает лишь основы. С прибором только я могу работать и Сидоров. Но он же генерал… В последний раз Дим Димыч сказал мне, что в Москве ему за этот прибор миллиард баксов предлагали. Наверное, пошутил… Или нет?
24
Если ты скрываешься, то и твоя машина должна быть незаметной. В такую погоду самый подходящий цвет авто – мокрый асфальт… Лубяко припарковал «Пежо» на повороте перед улицей Мышкина. Яркое освещение уже отключили, и иномарка сливалась с влажной дорогой и кучами осенних листьев на бульваре.
Уже подходя к дому номер семь дробь три, Егор заметил голубой «Форд».
Кузькин поставил свою машину под единственный в округе фонарь. Даже в полночь небесная синева американской эмали сверкала во все стороны… Таких авто в Ветлуге вообще не было. Но Лубяко видел где-то этого голубого… Точно! Он стоял у платформы «Черное озеро». И на этом «Форде» бежала Маргарита со своим приятелем!
Засада опасна только тогда, когда о ней не знаешь. А Лубяко уже все понял… Он пошел к Кузькиной машине не прямо, а со стороны кустов. Даже если бы Лев не дремал, он не увидел бы противника…
У Лубяко был с собой пистолет, но голый – без глушителя. Один маленький выстрел сразу разбудит всю улицу Мышкина. Ветлуга же не Москва – здесь редко стреляют… И потом стрельба – это кровь. А Егор любил работать чисто.
Он под кустами подполз к «Форду» и вытащил из кармана короткую черную скалку с двумя рожками на срезе. Это то, что иногда называют словом шокер – электрошок.
Лубяко лежал у багажника, сжимая в правой руке оружие, а в левой свой сотовый телефон. Он нажал несколько кнопок, и мобильник заиграл бравый «Турецкий марш» Моцарта… Бросок! И, царапая корпус о мокрый асфальт, телефон скользнул вперед и лег в районе водительского сидения.
Только что на улице Мышкина была кромешная тишина. А сейчас из-под голубого «Форда» неслась чарующая мелодия уроженца города Зальцбурга… Это, как минимум, любопытно! Особенно, когда Моцарт играет где-то под твоей пятой точкой.
Кузькин открыл дверцу, а марш от этого стал только громче… Это более чем любопытно!
У большинства водителей под сиденьем банальная монтировка. Лев взял железяку, как булаву и вышел наружу… Моцарт играл где-то под днищем.
Кузькин топнул правой ногой. Потом ею же пошуровал под машиной – результат нулевой! Австрийский гений продолжал издеваться, наигрывая свой старый хит с восточным колоритом.
Никто не любит полной непонятки! Это просто тихий ужас – кругом пустынно, а он играет из-под «Форда»… Лев еще раз оглянулся и для острастки взмахнул монтировкой… Пустой номер! Ни одной живой души. Ничего, кроме музыки…
Кузькин опустился на колени и стал водить железякой под днищем… Вид у мужика стал очень модным – куртка задралась наверх, а джинсы натянулись, оголяя поясницу и чуть-чуть пониже ее…
Лубяко рванулся из-за багажника, приставил шокер к голой полосе и нажал кнопку… От разряда спина заискрилась, Лев дернулся и завалился на бок.
В инструкции шокера говорилось, что клиент очухается через четверть часа. Этого могло не хватить. А кроме того все описание прибора было очень рекламным – таким обещаниям нельзя верить… Егор варварски оторвал под капотом «Форда» какие-то провода и ими скрутил руки Кузькина.
Хилькевич прислонил фотографию к чашке и долго смотрел, пытаясь запомнить невыразительное лицо лохматого человека… Странная личность, этот Бублик! У него есть весьма соблазнительная невеста, а он прячется в театре у другой. А еще Василиса говорила, что до нее в этой квартире бывали всякие лаборантки и даже научные сотрудницы с фирмы «Волна»… Почему у людей никогда не складывается, чтоб любовь случалась один раз и на всю жизнь.
Больше всего Вадим боялся конопатой Василисы, которая заперлась в спальне и до сих пор не выключила свет. Она действительно очень соблазнительная. Пусть излишне плотненькая и даже толстая… Если она поймет, что они в квартире только вдвоем, то она может выйти из спальни и начать приставать.
Пусть бы поскорей пришел кто-нибудь! Или Бублик, сбежавший ото всех, как Колобок. Или неизвестный Лубяко. А лучше всего – Ирочка Багрова. Она ушла так недавно, а он уже скучает… Вадим вдруг сформулировал отличное определение – любимая, это та, с которой ты не хочешь расставаться. Никогда! Ни на секунду!..
Скрежет дверного замка не испугал Хилькевича. Ведь ключи были у Ирины, а это значит, что она вернулась… Он вскочил так резво, что опрокинул стул, на котором сидел. А на этот звук выбежала конопатая Василиса.
Вадим устремился к двери, но притормозил… В квартиру вошла вовсе даже не Ирина. И не Бублик… Незнакомый мужчина был неприветлив и насторожен. В руке у него была небольшая черная дубинка.
Василиса подошла поближе, и Вадим вспомнил, что должен обеспечить безопасность этой женщины. Он, выпятив грудь, сделал шаг навстречу незнакомцу… Если это Лубяко, то его надо задержать! И Хилькевич полез в карман за пистолетом…
Он не успел! Вошедший выбросил вперед руку с черным пеналом…
Хилькевич успел понять, что это шокер. Он даже увидел разряд. Но только в первую долю секунды. Потому, что во вторую долю Вадик вырубился и свалился на пол, как мешок с чем-то мягким и теплым.
Вероятно, Василиса подумала, что она будет следующей. Ее глаза наполнились ужасом, а все тело начало дрожать и извиваться.
– Ты что дергаешься? Боишься?
– Нет!.. Немножко… Очень боюсь.
– Ты кто такая?
– Я – Василиса.
– Понятно! Ты – невеста Бублика… А кто этот, что на полу?
– Это Вадик. Он секретный агент. Но не из ментов, и не из ФСБ. Он из какой-то очень специальной службы… Он очнется или насовсем?
– Очнется. Но связать его надо… Ты, Василиса, ищи веревочки и рассказывай.
Конопатая толстуха начала выдвигать ящики комода, и сразу прошел страх. А с ним и дрожь.
Между делом Василиса рассказала, что с Вадиком была некая Ирина. А затем пришла литовка – костюмерша из театра. Она сразу раскололась, что Борис у нее прячется… И вот совсем недавно эта Ирина пошла в театр «брать Бублика».
– Да, Василиса, хорошенькая у них спецслужба! Парня-лопуха оставили девицу караулить, а баба пошла на задержание мужика… Собирайся со мной, Василиса! Как говорится – с вещами на выход.
– А зачем?
– Поедем, красотка, кататься. Давно я тебя поджидал.
Когда они проходили мимо «Форда», было видно, что бедный Кузькин еще не очнулся. Он лежал, перемотанный проводами, на полу под задним сиденьем…
Лубяко спешил, но не торопился. Он вел Василису быстрым прогулочным шагом… На мокром асфальте «Пежо» нашлось с трудом.
До театра было не более трехсот метров, но пешком они не пошли – сели и поехали.
Лубяко причалил в переулке, где склад декораций и служебные выходы. Он почему-то попросил даму пересесть на заднее сиденье… Василиса пересела.
Она уже совсем перестала бояться незнакомца. По дороге он шутил и отпускал комплименты. На темной улице Мышкина парень несколько раз пытался ее обнять и вообще давал волю рукам. Это не совсем приятно, но вовсе не страшно… Вот и сейчас, усадив Василису на заднее сиденье, он протянул ладонь и погладил ее по щеке. Потом провел рукой по шее, потом по груди… Хам!
Она думала, что это грубая эротика, а Лубяко просто прицеливался, боясь промахнуться в темноте. Через секунду он поднес к нужному месту шокер и нажал кнопку… Разряд мелькнул таинственным голубым светом. Как маленькая молния, но без грома… И без шума, и без пыли.
Театр в Ветлуге был явным культурным центром. В правом крыле здесь до трех ночи работал ресторан под названием «Парнас», а в подвале располагался безымянный клуб с полумраком, с барменом и с восточными танцами.
Лубяко дважды бывал в этом подпольном заведении под скромной вывеской «Кафе»… Хитрый хозяин повесил над входом красный фонарь, но ничего подобного внутри не было. Вернее, было – но не до такой степени…
Егор спустился по ступенькам и вошел в дымный зал… Что-что, а курили здесь покруче, чем в заморских ночных клубах.