Гира показывает и ещё один, тёмный. И мы понимаем, что Шерга, кто ещё? И Гир подтвердил. Спрашиваем — что дальше. Она говорит — мол мужики напились и Роар её силой взял. Мы ей — уверена, что светловолосый, а не тёмный? Она вроде кивает, а сама трясётся вся.
— Подожди, а Гир? — спросила Хэла. — Он не видел?
— Он же мальчишка был, ему налили кружку, он выпил, после перехода долгого уставший был, и уснул на лавке, — ответил Тёрк. — Это ещё хорошо, что Шерга, когда Роара бросил, про малого забыл, потому что без него мы бы ничего не узнали. А он проснулся от возни в доме, когда Роара крутили, и убежал к нам, чтобы помощь привести.
Ведьма понимающе кивнула.
— В общем девка… да. Трясётся. Покраснела, в цвет волос на голове. Ну, мы думаем — ладно, если бы Шерга и Рэтар были, их спутать легче лёгкого тогда было. Рэтар знаешь как брился в то время? Кожу с себя снимал и цвета митаровские свои носил, лишь бы с Шерга не путали его. Нам это вставало боком, — ухмыльнулся Тёрк, вспоминая что-то, но уточнять Хэла не стала, а он продолжил. — А Роар же другой. Рэтар значит говорит старейшине — мы конечно всё понимаем, но давай ты, уважаемый, приложишь голову и вот о чём подумаешь. Я, говорит, не буду такую несправедливость терпеть, и уж коли до ферана дело дотащишь, помни, что у нас и ведьма есть, и маг. Мы твоей девице в голову влезем и вытащим, кто на самом деле её портил, и, даже если виновного настоящего к ответу призовём, то для девицы твоей будет поздно уже, потому как напомним тебе, что ложь ферану — это на войне смертный приговор. Оно тебе надо?
Тёрк перевёл дух и хохотнул:
— Девка, как это услышала, моментально белой стала. Вот прям разом, — повёл головой мужчина. — А старейшина Рэтару — мол ты кто такой, чего тут мне пугать пытаешься? А на Рэтаре в то утро белая рубаха была, как и на мне. А так как мы выскочили, как были — куртки не надели и непонятно было, он кто — командир или ещё кто. Я старейшину встряхнул и говорю — ты ошалел, уважаемый? Перед тобой достопочтенный митар Изарии Рэтар Горан, а не средний командир какой. Ты думай, что говоришь? И тут уже этот стал белым, как полотно. Смотрит на Рэтара, глазами хлопает. А малец ему говорит, мол, думай давай. Или ты надеешься на то, что породнишься со старейшим родом, и тогда всё будет по-плохому, или мы договариваемся по-хорошему здесь и сейчас. Но не думай, что я своего тана дам обвязать с девкой непонятной, особенно, если он не виноват ни в чём.
И Хэле было сложно это представить, но понятно, что Рэтар умел быть разным.
— Старейшина давай вопить, мол чего принижаете нас, а я его тряхнул снова и говорю — твоему селению сотни тиров нет, а род Горанов уже больше тысячи известен, молчал бы. В общем, он на девку. Она в ужасе, язык проглотила. Рэтар достаёт свой кисет с камнями, мужику показывает и говорит — вот тебе на откуп кисет митара. И мы до утра тут сидим всем моим отрядом, едим, пьём за свой счёт. Старейшина думает, и он же торгаш, помнишь? И это насколько нужно быть дураком, чтобы не понимать, что у митара Изарии в кисете камни не такие, что и хвост от телыги не купишь на них. Да?
Хэла прыснула со смеху.
— Вооот. И он понимает. И согласился, конечно. Прогуляли мы там отрядом до утра. Ох, Хэла, оставил я там столько камней, — Тёрк покачал головой, потом улыбнулся своей открытой, нагловатой улыбкой. — Но совру, если скажу, что не развлёкся. На утро, пока эти не очнулись все, схватили Роара и давай из этого Ёрса ноги делать. Благо, что феран с войском нашим вперёд ушёл ещё прошлым утром и Рэтара ждать не стал. И так ничего и не узнал о том, что случилось. А Роар, как Шерга увидел, ууу, мы его даже поймать не успели, быстрый засранец! Еле оттащили — чуть не убил урода. С тех пор на топорах они.
Тёрк кивнул, потом ушёл в себя. Хмыкнул.
— И ведь знаешь, ведьмочка, Роар, он, — мужчина тяжело вздохнул. — Дело не в девке этой. Даже если и был виноват. Дело в том, что это позор. Позор дома. Он чуть не опозорил отца. Хоть был не виноват, но у него это глубоко — честность, справедливость. Они с отцом очень похожи.
— И Рэтаром? — прошептала ведьма.
— И да и нет, — возразил Тёрк. — Рэтар, слава богам, имеет понимание, когда надо стоять на своём, а когда надо обойти. А Роар не умеет. Рэтара бы не сломала эта история, он знал бы, что он не виноват, а Роар знал, что не виноват, но при этом сломался, потому что нас подставил, потому что отца чуть не опозорил, свой дом чуть не опозорил.
Тёрк развёл руками, Хэла прикусила губу.
— И в итоге Рэтар отправил его домой, — продолжил он. — А меня его сопровождать и представляешь, не прошло и луня, как Шерга ранили, что-то он там натворил и Рейнар отправил и его домой тоже. Я думал не смогу справится. Они как встречались готовы были глотки друг другу перегрызть. Я чуть ли не спал с Роаром. А потом, как понеслось. Сразу столько плохого — и Роару стало не до Шерга.
Тёрк нахмурился и ведьма подавила в себе желание посмотреть внутрь него, чтобы понять, что же там такого плохого случилось.
— Я его через силу оставил и вернулся в Йерот, хотел вернуться в войско, а мне говорят, что порталы закрыты, а Рейнар и Рэтар в окружении. Я просился, а мне маги с усмешкой говорят — иди пешком. Я бы пошёл, Хэла, если бы хотя бы несколько мирт пути было, пошёл бы. С боем прорывался бы. Но… эх… Мы с Гиром, который при мне тогда был, стали дежурить у башни магов, чтобы как порталы откроют, ринуться на помощь.
Он задумался, повёл челюстью, стал злым, но унял себя.
— И когда дождались и порталы открыли, а из них раненые, убитые. Мне Гир принёс списки. Я в убитых Рейнара нашёл, — Тёрк вздохнул. — Пошёл по раненым и, вот знаешь — глаза видят, что это Рэтар, а голова не соглашается. Не он, говорит мне, не он. А я же