— Нет, в самом деле не хочу. А водички выпью с удовольствием.
Его словно что-то подхлестнуло подтрунить над ней, и, когда бортпроводница скрылась за шторкой бара, он произнес:
— Ты действительно уверена, что не хочешь? Обещаю ничего не говорить боссу, если даже ты накапаешь что-то на пол.
Женщина густо покраснела, но в следующую секунду в ее глазах вспыхнули дерзкие искорки, и она сиплым голосом спросила:
— Неужели я похожа на женщину, которая способна что-то накапать?
— Нет, конечно. Вовсе нет. — Его голос был мягким, почти нежным.
— Лжец! — неожиданно выпалила она и тут же плотно запечатала рот ладошкой. Краска в одно мгновение сползла с ее лица, а глаза расширились до неузнаваемости, когда она осознала, насколько бестактно и грубо ответила на его шутку.
Джеймс разразился хохотом и успокоил Кэтрин:
— Все в порядке, Кэт. Не переживай. Знаешь, я полагаю, у меня еще действительно сохраняется чувство юмора.
Ее щеки и шея вновь зарделись, и она отвела взгляд в сторону, а когда заговорила, голос зазвучал настороженно, серьезно:
— Естественно, я ничего не знала о твоем чувстве юмора. В последние два дня я живу будто выбитая из равновесия. Все произошло так быстро, и мой мозг, кажется, еще… не приспособился к происшедшим переменам. Я уже успела получить работу, о которой только мечтала; потом прокатилась в лимузине, а сейчас лечу в частном авиалайнере на деловую встречу. Все это похоже на сбывшуюся голубую мечту.
— Признаться, мои действия в эти последние два дня не входили в мои текущие планы, — заметил Джеймс. — Со мной сейчас тоже творится что-то необычное.
— Но уж наверняка не то же самое, что творится со мной, — сказала Кэтрин. — Я чувствую себя, как маленький ребенок, который только еще начинает ходить и случайно попал в церковь, где его журят взрослые: дескать, сиди спокойно и не разевай ротик.
Когда бортпроводница принесла заказанные напитки, Джеймс поблагодарил ее и, взяв один стакан себе, другой передал собеседнице. Кэтрин выпила воду почти залпом. Мужчина весело взглянул на нее и прошептал:
— Обещаю не журить тебя, Кэт. Можешь не напрягаться и даже расслабиться.
— Сомневаюсь, что мне это удастся. — К ней возвратился юмор. — Но я попробую.
Джеймс вернулся к своим записям, и Кэтрин облегченно вздохнула. В самом деле, он был так внимателен к ней, от него исходила такая доброта! На фоне его благовоспитанности она чувствовала себя деревенщиной, однако еще там, на земле, как только они вошли в богато убранный салон самолета, у нее даже мысли не возникло вести себя так, будто ей было не привыкать к подобной роскоши. Нет, ей не хотелось попадать в смешное положение, и поэтому она сразу решила не хитрить, во всем быть открытой и естественной. И при этом ни в коем случае не терять присутствия духа.
Ее нервы были напряжены еще и от бездеятельности. Джеймс, видимо, полагал, что доставлял ей удовольствие, не загружая ее работой. Он просто оставил ее наедине с журналом, который она листала без всякого интереса, а сам с преогромным интересом занялся своими заметками. Кэтрин вновь и вновь пыталась успокоиться, внушая себе, что этот человек поступает так, как на его месте поступал бы всякий босс. И еще: листая журнал и разглядывая вокруг себя роскошную обстановку, она вдруг осознала, что ей уже порядком надоело изображать из себя глупенькую провинциалку.
Но ведь в душе она по-прежнему таковой и оставалась, хотя жить и работать могла и в большом городе. Ведь ее до сих пор преследовали грезы о рыцаре в блестящих доспехах, которого давно-давно обрисовала ей мать в своих красивых сказках, когда они жили в небольшом провинциальном городе.
А теперь такой рыцарь сидел рядом с ней. Только его «хрустальным дворцом» был стоэтажный небоскреб, а боевой конь имел сверкающие серебристые крылья и механизм для приземления на взлетно-посадочную полосу.
Перелет в Дулут занял меньше двух часов. Из аэропорта уже другой лимузин доставил их в старинный по виду, но великолепно отреставрированный отель с роскошными коврами на первом этаже. Когда они вошли в вестибюль, навстречу им из-за стола администратора поспешно поднялся клерк и подобострастно вручил Джеймсу ключ от семейного номера люкс. Другой ключ он передал Кэтрин; ее апартаменты располагались на том же этаже, но только в другой стороне холла. Когда они поднимались в лифте, Джеймс объяснил ей, что самый верхний этаж отеля был зарезервирован за семьей Роккаттеров на постоянной основе.
Кэтрин была просто поражена. Раньше ей уже приходилось несколько раз останавливаться в отелях подобного класса, когда ее посылали для обслуживания конференций, но номера, в которых она поселялась, были одними из самых дешевых. В провинциальной голове Кэтрин просто не укладывалось, что весь этаж фешенебельного отеля может быть выделен в распоряжение одной семьи, а тем более одного человека.
Джеймс проводил Кэтрин до двери номера люкс, посоветовав пару часиков отдохнуть перед тем, как они встретятся внизу с четой Марлборо, чтобы вместе поужинать. Он сообщил ей, что на крыше отеля есть плавательный бассейн и ванна с горячей водой, так что при желании она может ими воспользоваться; при этих словах женщина вспомнила о купальнике, который на всякий случай забросила в сумку, когда собиралась в поездку.
Выделенный для нее номер был чудесен во всех отношениях. Она включила телевизор, но, не найдя на экране ничего интересного, решила подняться на крышу. После спешных приготовлений в дорогу и перелета Кэтрин чувствовала себя усталой, и ей хотелось каким-то образом встряхнуться, чтобы сбить эту усталость. Может быть, она придет в нормальное состояние, когда поплавает в бассейне, а потом расслабится в горячей ванне?
На крыше никого не было, когда она ступила на ее гладкую, чистую поверхность и приблизилась к прозрачному барьеру, установленному по периметру карниза. Светило яркое солнце, и перед ней, насколько хватало глаз, расстилалась лазурная панорама озера Верхнего и окаймлявших его зеленых берегов.
Пять минут спустя женщина подошла к краю бассейна, попробовала кончиком ноги воду (она была восхитительно теплая) и, сбросив халат, нырнула в голубоватую глубину.
После бодрящего бассейна Кэтрин залезла в горячую ванну, отлитую из нержавеющей стали, и расслабилась уже на полную катушку. Она постаралась выключить из сознания все беспокоившие ее мысли, забыть про все заботы и трудности, ни о чем не думать. Ее желанием в эти минуты стало также гнать прочь любые «а что если?». Но настырный вопрос не уходил, не хотел расставаться с ней даже теперь, когда она, разомлевшая, бесстыдно голая и одна на всей безлюдной крыше роскошного отеля, беззаботно лежала в роскошной ванне и старалась предать сладостному забвению все свои помыслы и чувства, из которых ткалось полотно ее жизни. А что если?.. Вопрос этот беззлобно заигрывал с купальщицей, теребил ее, назойливо приставал, как пристает подвыпивший мужик к бабе, не позволял ей расслабиться целиком и полностью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});