Читать интересную книгу Конец и вновь начало - Лев Гумилев

И, наконец, на самом юге Аравии располагалась Счастливая Аравия Йемен. Это был тропический сад, там рос кофе-мокко (который потом перевезли в Бразилию, где он прижился, но стал хуже). Настоящий, самый лучший в мире кофе в Йемене, и арабы его пили с большим удовольствием. И жили бы в свое удовольствие, если бы не соседи — с одной стороны абиссинцы, которые их все время старались завоевать, а с другой — персы, которые выгоняли абиссинцев из Аравии обратно в Африку. Война эта была страшно кровопролитна, пленных не брали, но воевали не арабы, а абиссинцы с персами.

Во второй половине VI в. у арабов появилась плеяда поэтов[34] — людей, которые стихами хотят выразить себя и свои чувства, хотят добиться исключительного уважения и преклонения за эту свою способность и умение. Их поступками, я бы сказал, руководит «страсть» — пассионарность.

К VII в. поэтов стало много, были и поэтессы, и стихи они стали писать хорошие, главным образом языческие. Стихи о любви, о вине, иногда о каких-нибудь стычках, столкновениях — навеянные случаями. А целеустремленности и быть не могло, потому что никакой единой идеологии у арабов не было. Бедуины, жившие в пустыне, считали, что боги — это звезды; вот сколько на небе звезд, столько богов, и каждый может молиться своей звезде. Было много христиан, много иудеев, были огнепоклонники; христиане среди арабов были всех толков — и несториане, и монофизиты, и православные, и армяне-яковиты, и савеллиане.[35] Но так как все занимались своими насущными делами, то и религиозных столкновений совершенно не было. Арабы, повторим, жили спокойно.

Карта. Аравия, Иран и Средняя Азия В VI-первой половине VII в.

И вот в начале VII в. появился человек, называемый Мухаммедом. Он был человек бедный, эпилептик, очень способный, но не получивший никакого образования, совершенно безграмотный. Занимался он тем, что гонял караван, потом женился на богатой вдове Хадидже. Она его снабдила деньгами, что и дало ему возможность стать довольно почтенным членом общества.

И вдруг он заявил, что призван исправить пороки мира, что до него было много пророков — Адам, Ной, Давид, Соломон, Иисус с Мириам, т. е. с девой Марией — и все они говорили правильно, но люди все перепутали, все забыли, так вот он — Мухаммед — сейчас всем все объяснит. И объяснил он все очень просто: «Нет Бога кроме Бога», — и это все. А потом стали еще прибавлять, что Магомет пророк его, т. е. Бог — это Аллах, что означает «единственный», и он говорит арабам через Магомета (Мухаммеда).[36] И стал Мухаммед эту религию проповедовать.

Большинство арабов меньше всего желали с ним говорить, но образовалась кучка, сначала шесть человек, а потом несколько десятков, которые искренне ему поверили, и, главное, среди них оказались люди волевые, сильные, и из богатых, и из бедных семей.

Это были страшный, жестокий, непреклонный Абу Бекр; справедливый, несгибаемый Омар; добрый, искренний, влюбившийся в пророка Осман; зять пророка — героический боец, жертвенный человек Али, женившийся на сестре Мухаммеда Фатьме, и другие. А Мухаммед все проповедовал, и мекканцам это надоело. Ведь он проповедует, что есть только один Бог, и все должны ему верить, но что же делать с людьми, которые приезжают торговать и верят в других богов? Это вообще неудобно и скучно. И они ему сказали: «Прекрати свои бредни».

Но у Мухаммеда был дядя, который предупредил мекканцев, чтобы те ни в коем случае Мухаммеда не трогали. «Конечно, — соглашался дядя, — он несет чепуху, и всем это надоело, но все равно он мне племянник, я же не могу его оставить без помощи». Тогда в Аравии родственные чувства еще ценились. Но дядя дал совет Мухаммеду: «Убегай!» И Мухаммед убежал из Мекки, где решили его убить, чтобы он не мешал людям жить, в Медину (тогда этот город назывался ЯсрибЯтриб, но после того, как Мухаммед там обосновался, он стал называться Медина-тун-Наби — город пророка, а «медина» — просто город).

В отличие от Мекки, где жили довольно богатые и зажиточные арабы, Ясриб был местом, где селились самые разные народы, образуя собственные кварталы: три квартала еврейских, еще персидский, абиссинский, негритянский — и все они не имели между собой никаких взаимоотношений, иногда ссорились, но пока войн не было. И когда появился Мухаммед с его верными, которые последовали за ним, то жители ему сказали: «Вот и живи тут один, отдельно от всех, ничего, ты не мешаешь».

Но тут случилось непредвиденное. Мухаммедане, или, как они себя стали называть, мусульмане, поборники веры ислама, развернули сразу активную агитацию. Они объявили, что мусульманин не может быть рабом, т. е. всякий человек, произносивший формулу ислама — «Ла илла иль Алла, Мухаммед расуль Алла» («Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк его»), — немедленно становился свободным. Такого человека принимали в общину. Некоторые негры перешли к ним, некоторые бедуины. И все, кто принял ислам, поверили в него, зажглись тем же огнем, который был у Мухаммеда и его ближайших сподвижников. Поэтому они быстро создали общину, весьма многочисленную и, самое главное, активную. К мухаджирам, которые пришли из Мекки (их было немного), примкнули ансары (буквально «примкнувшие») — жители Медины.

Мухаммед оказался главой одной из самых сильных общин в самом городе Медина. Тут он постепенно стал наводить свой порядок и подчинил себе весь Аравийский полуостров.

Но обратимся к психологии арабов. Мухаммед не преследовал никаких личных целей, он шел на смертельный риск ради принципа, который он выдвинул. По существу, с точки зрения богословия, ислам не содержит в себе ничего нового по сравнению с теми религиями и течениями, которые в это время уже бытовали на Ближнем Востоке. Таким образом, если говорить о теологии, то разговор был беспредметен, и арабы совершенно правильно сделали, что не стали особенно спорить, поступились привычными культами, произнесли формулу ислама и зажили по-прежнему.

Разве в этом было дело? Дело-то было совсем в другом. Та группа, которая создалась вокруг Мухаммеда, состояла из таких же фанатиков, как он. Мухаммед был просто творчески более одарен, чем Абу Бекр или Омар. Он был более эмоционален, чем даже добрый Осман. Он был даже более беззаветно предан своей идее, чем отчаянный, храбрый Али, и поэтому никаких особых выгод он лично от этого дела не имел.

Мухаммед объявил, что мусульманин не может иметь больше четырех жен, это грешно (сам он тоже имел только четырех). А грешить арабы в то время очень любили. По тем временам четыре жены — это был минимум. Все жены жили при муже, потому что брак был гражданский, а развод очень дорог и связан с разделом имущества. Жены предпочитали оставаться со старым мужем, когда он брал новую жену; так им было выгоднее.

Еще Мухаммед ввел запрет на вино; сам он был эпилептик и поэтому не мог пить вина, оно на него плохо действовало. Мухаммед заявил, что первая капля вина губит человека. А арабы любили вино. Так что этот запрет сильно мешал распространению ислама.

Став мусульманами, арабы не переменились. Они садились в закрытом дворике в узкой компании, чужих не приглашали, ставили большой жбан с вином, опускали туда пальцы, и поскольку первая капля вина губит человека, стряхивали ее, а поскольку про остальные пророк ничего не сказал, — нашли выход…

Но при этом случилось нечто очень важное. Вокруг Мухаммеда и его группы, как водяные пары вокруг пылинки, люди стали собираться в некое единство. Образовалась община людей, объединенных не привычным образом жизни, не материальными интересами, а сознанием единства судьбы, единством дела, которому они отдавали свою жизнь. Это то, что я называю консорцией. Взрыв этногенеза, вызвавший к жизни «мусульманский мир» и его религию, прошел в широтном направлении и захватил, кроме Аравии, Тибет, Индию, Китай, Корею и Японию. О двух последних мы говорить не будем, поскольку ограничим наше внимание Евразией. Итак, что же произошло в VI в. с этими странами? О начале арабского этногенеза и сложении первичной консорции сторонников Мухаммеда мы уже говорили раньше и довольно подробно. А теперь рассмотрим эту тему в интересующем нас сейчас аспекте.

После того как Мухаммед достиг компромисса с мекканцами и они признали проповедуемую им веру ислам, перед самой своей смертью он написал два письма, т. е. не сам написал, а продиктовал, потому что он был неграмотен. Одно византийскому императору, другое персидскому шаху с требованием принять веру ислама. Византийский император даже не удостоил его ответом, а персидский шах написал очень ехидный ответ. Тогда Мухаммед решил, что надо вести священную войну и заставить всех принять веру ислама. И после этого вскоре умер.

Немедленно Аравия большей частью откололась от веры ислама, т. е. перестала подчиняться мусульманской общине и халифу, т. е. наместнику Мухаммеда — Абу Бекру. Два года пришлось подчинять в жесточайшей войне всю Аравию. Резня была жуткая. Уцелевшие мекканцы были принуждены принять веру ислама. Подчинили бедуинов, Йемен покорили. А после смерти Абу Бекра халиф Омар в 634 г. двинулся походом на Византию и Персию — на две крупнейших страны того времени.