Читать интересную книгу Остров - Олдос Хаксли

— Кого Бог хочет погубить, — усмехнувшись, сказал посол, — того он лишает разума. Или, наоборот, делает слишком умным. — Мистер Баху поднялся и подошел к окну. — За мной пришла машина. Я возвращаюсь в Шивапурам, в свой рабочий кабинет.

Посол неспешно и торжественно распрощался с Уиллом. И вдруг добавил скороговоркой:

— Не забудьте про письмо. Это очень важно.

С заговорщицкой улыбкой он пошевелил сложенными в щепоть пальцами, словно пересчитывая невидимые деньги.

— Слава Богу, — сказала юная сиделка, когда он ушел.

— Чем он обидел вас? — поинтересовался Уилл. — Впрочем, догадываюсь. Банальный случай.

— Разве на родине господина посла принято предлагать деньги, чтобы уложить девушку в постель? А в случае отказа предлагать еще больше?

— Сплошь и рядом, — заверил ее Уилл.

— Мне это не нравится.

— Понимаю. Но могу ли я спросить: что вы думаете о Муругане?

— А почему вы интересуетесь?

— Так просто, из любопытства. Я заметил, что вы с ним знакомы. Вы познакомились, наверное, полтора года назад, когда его мать была в отъезде?

— Откуда вам известно?

— Птичка прощебетала. Вернее, довольно крупная птица.

— Рани! Представляю… Она обрисовала это, как содом и гоморру?

— К сожалению, недостает некоторых сенсационных деталей. Рани ограничилась смутными намеками. Например, упомянула неких престарелых мессалин, которые дают уроки любви невинным юношам.

— Ему не помешали бы такие уроки!

— Рани также упоминала некую скороспелую беспутную девицу, ровесницу Муругана.

Сиделка Аппу расхохоталась.

— Вы ее знаете?

— Эта скороспелая беспутная девица — я.

— Вы? Рани это известно?

— Муруган сообщил ей только факты, не называя имен, за что я ему очень благодарна. Видите ли, я вела себя очень глупо. Потерять голову из-за юноши, которого не любишь, и причинить боль тому, кого любишь. Что может быть глупей?

— Сердцу не прикажешь, — возразил Уилл, — не говоря уж о гормонах.

Они помолчали, думая каждый о своем. Уилл доел вареную рыбу с овощами. Сиделка Аппу подала тарелку с фруктовым салатом.

— Видели бы вы Муругана в белой атласной пижаме!

— А что, производит впечатление?

— Ах, как он хорош в ней! Вы не представляете. Нельзя быть таким красивым! Это даже нечестно. Достается же кому-то такое преимущество!

Увидев Муругана в белой пижаме, Радха окончательно потеряла голову. Два месяца, словно безумная, она, забыв о верном возлюбленном, преследовала человека, который ее терпеть не мог.

— И вам удалось добиться хоть малой благосклонности от юноши в белой пижаме?

— Да, мы уже были в постели. Но когда я поцеловала его, он выскользнул из-под простыни и заперся в ванной. Он не выходил до тех пор, пока я не передала ему пижаму через фрамугу и не пообещала, что не буду приставать. Сейчас я уже могу смеяться, но тогда… — Она покачала головой. — Трагедия, да и только. По моему сердитому виду все сразу поняли, что произошло. Нет, от скороспелой беспутной девицы там не было толку. В чем он нуждался, так это в регулярных уроках.

— Окончание истории мне известно, — сказал Уилл. — Мальчик написал мамочке, та прилетела за ним и умчала в Швейцарию.

— Возвратились они примерно полгода назад. Месяца три провели в Рендане, у тетушки Муругана.

Уилл едва не упомянул полковника Дайпу, но вспомнил о своем обещании Муругану и промолчал.

Вдруг за окном в саду раздался свист.

— Простите, — сказала маленькая сиделка и подошла к окну. Радостно улыбнувшись, она помахала рукой.

— Это Ранга.

— Кто такой Ранга?

— Мой друг, которого я упоминала. Он хочет задать вам несколько вопросов. Можно ему зайти на минутку?

— Конечно.

Радха обернулась и помахала юноше.

— Насколько я понимаю, белая атласная пижама уже позабыта.

Девушка кивнула.

— Трагедия была одноактной. Потерянная голова быстро отыскалась, и я поняла, что он все еще любит и ждет меня.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел долговязый молодой человек в легких спортивных туфлях и шортах цвета хаки.

— Ранга Каракуран, — представился он, пожимая руку Уиллу.

— Если бы ты пришел на пять минут раньше, — сказала Радха, — имел бы удовольствие встретить мистера Баху.

— Он был здесь? — поморщился Ранга.

— Чем же он нехорош? — спросил Уилл. Ранга предъявил обвинения:

— Первое. Он нас ненавидит. Второе. Он дрессированный шакал полковника Дайпы. Третье. Он является неофициальным представителем всех нефтяных компаний. Четвертое. Этот грязный боров обхаживает Радху. И пятое: он выступает за возрождение религии. Выступает с лекциями и даже книгу об этом написал. Издана она с предисловием ученого богослова из Гарварда. Все это имеет отношение к кампании против независимости Палы. Бог — своего рода алиби для полковника Дайпы. Почему бы преступникам открыто не заявить о своих планах? Но они предпочитают прикрываться высокими устремлениями. Вся эта отвратительная идеалистическая болтовня способна вызвать тошноту.

Радха подошла к нему и потянула за ухо.

— Ты, маленькая… — начал он сердито, но умолк и рассмеялся. — Все равно, — заметил он, — не надо дергать так больно.

— Вы всегда его так останавливаете?

— Да, когда он чересчур раздражен или говорит лишнее.

Уилл обернулся к юноше.

— А вам приходилось драть ее за уши?

Ранга засмеялся.

— Я предпочитаю шлепать ее по мягкому месту, — ответил он. — К сожалению, она редко этого заслуживает.

— Она уравновешенней, чем вы?

— Уравновешенней? Да она чересчур здорова.

— Следовательно, вы просто здоровы.

Ранга покачал головой.

— Пожалуй, имеется небольшой сдвиг влево. Иногда я чувствую ужасную депрессию; мне кажется, я ни к чему не пригоден.

— На самом деле, — сказала Радха, — он такой способный студент, что его посылают в Манчестерский университет изучать биохимию. Даже специальную стипендию для этого выделили.

— И как вы поступаете, когда он принимается разыгрывать перед вами отчаявшегося грешника? Дерете за уши?

— Да, — ответила она, — но есть и другие средства…

Радха и Ранга взглянули друг на друга и расхохотались.

— Совершенно верно, — сказал Уилл. — Но, учитывая эти обстоятельства, охотно ли Ранга расстанется с Палой? Пусть даже всего на пару лет.

— Не очень, — признался Ранга.

— Он должен ехать, — твердо сказала Радха.

— Но, живя там, будет ли он счастлив?

— А вот об этом я и хотел вас спросить, — сказал Ранга.

— Что ж, климат вам не понравится, пища тоже, не говоря уж о шуме и запахах, да и архитектура покажется непривлекательной. Но вы обязательно увлечетесь работой и, возможно, подружитесь со многими.

— А какие там девушки? — поинтересовалась Радха.

— Что бы вы хотели услышать в ответ? — сказал Уилл. — Утешительную ложь или слова истины?

— Я хочу знать правду.

— Правда, дорогая моя, заключается в том, что Ранга будет иметь головокружительный успех. Многие девушки найдут его неотразимым. И некоторые из них тоже окажутся привлекательными. Каково вам будет, если он не устоит?

— Я буду за него рада.

Уилл поглядел на Рангу.

— А как вы отнесетесь к тому, если Радха найдет утешение с другим юношей, пока вас здесь не будет?

— Мне бы следовало за нее порадоваться; не знаю, сумею ли.

— Вы возьмете с нее обещание хранить верность?

— Я не буду требовать никаких обещаний.

— Несмотря на то, что она ваша девушка?

— Она сама себе хозяйка.

— И Ранга — сам себе хозяин, — ответила маленькая сиделка. — Он волен делать все, что ему хочется.

Уилл вспомнил землянично-розовый альков Бэбз и злобно расхохотался.

— И даже то, чего не хочется, — сказал он.

Юноша и девушка взглянули на него с некоторым изумлением.

Уилл спохватился и сказал со спокойной улыбкой:

— Я забыл, что один из вас чересчур здоров, а у другого всего лишь небольшой сдвиг влево. Где вам понять, о чем болтает сумасшедший из больного мира? — Не дав им ответить, он продолжал: — Скажите, давно ли… — Уилл замялся. — Возможно, я недостаточно скромен… Но тогда вы просто напомните мне, что не следует соваться не в свое дело. И все же, мне хотелось бы знать, из простого человеческого любопытства, давно ли вы стали друзьями.

— Именно друзьями? Или любовниками?

— Что ж, раз зашла о том речь, почему бы не выяснить сразу оба вопроса?

— Так вот, подружились мы с Рангой в раннем детстве. А любовниками стали, когда мне исполнилось пятнадцать с половиной, а Ранге семнадцать лет. И вот уже два с половиной года мы вместе, не считая приключения с белой пижамой.

— И никто не возражал?

— А на каком основании?