Значит, вот как. Меня приятно удивляет тот факт, что она работала в составе именитой труппы Театра Балета в Майами. Хотя, с другой стороны, вся ее профессиональная подготовка кричит об этом. Она не просто обыкновенная, ничем не примечательная балерина, каких зачастую можно встретить повсюду. Как я уже догадался, Джиа Саммерс излучает настойчивость и волю к победе в своих стремлениях в качестве танцовщицы не только балета, но и в других областях и образах. И выясняется, что сегодня у нее первый в жизни урок, как у педагога в этой сфере. Очень интересно. Оказывается, мне посчастливилось присутствовать при историческом моменте. Что ж, поглядим на это.
Предвкушая, начинаю разминать пальцы своих рук, при этом широко ухмыляюсь. Мне уже не терпится начать.
– Что вы нашли веселого в моих словах, мистер…?
Не скрывая удовольствия от происходящего, выглядываю из-за фоно, чтобы примерить на себе возмущение танцовщицы с долей некоторого замешательства.
– Ален, – отвечаю девушке, принимая серьезный и деловой вид.
Внутри меня все клокочет от смеха, и кисти моих рук зависают над клавишами, подсказывая ей, что уже можно начинать поклон.
Проблеск легкой улыбки, которая затрагивает ее, будь я проклят, если это не так, вкусные губы, на какое-то время сглаживает надменность и присущую ей холодность. В поражении она качает головой, и лукавый огонек загорается в глазах. Мне нравится такая Джиа.
– Хорошо, мистер Ален, – ей однозначно приглянулась моя фамилия, иначе, как объяснить особое ударение на последнем слове. – Можете начинать.
Премного благодарен.
– Я уже думал, этот момент никогда не настанет, – бормочу себе под нос.
Глава 7.2
Едва кончики моих пальцев касаются клавиш, и я в прямом смысле слова отвожу душу, погружая себя полностью в атмосферу классики. Увлекшись, не сразу замечаю, как ученицы во главе со своим новоиспеченным педагогом, неизменно стоят, удивленно наблюдая за моей игрой. Видимо, я делаю что-то не так, раз взгляд Джии излучает искреннее изумление и любопытство.
– Благодарю вас, мистер Ален, – прерывает тишину ее ровный голос. – Оказывается, вам знакомы ноты, и вы способны не только крутить… что там обычно принято в ночных клубах? – девчонки чуть слышно хихикают, поглядывая друг на друга.
– Так же, как и вам, мисс Саммерс, – пожимая плечами, отвечаю в том же духе.
Это же очевидно, что мы с ней из одного теста. Я имею в виду наши общие стремления и цели. Отличие лишь в том, что я музыкант, а она – танцовщица. И только это должно сближать нас и ни в коем случае отталкивать. А сейчас происходит все наоборот.
Отстраненный и опечаленный взгляд Джии говорит о том, что, скорее всего, она припомнила свое недавнее выступление в клубе «Побег». И неужели она стыдится этого? Потому что сейчас она выглядит не такой самоуверенной и колкой, как была еще пару минут назад. Я ничего не имею в виду плохого. Наоборот, хочу дать ей понять, что я здесь не просто так и не уйду без нее.
На протяжении оставшегося часа Джиа больше не дерзит и оставляет меня в покое. Мне даже обидно. А я уж думал, мы сблизились за это время, хотя такое впечатление, будто я знаком с ней целую вечность.
Каждый раз, когда я смотрю на нее, любуюсь ее движениями, пластичностью и гибкостью тела, у меня возникает такое ощущение, что все это не по-настоящему. Поэтому хочется не только видеть, но и прикоснуться к прекрасному. К Джии Саммерс.
Вот это я влип. Втрескался… по-другому не объяснить.
– И напоследок, разбейтесь на пары для выполнения заключительной растяжки.
Опять? Сколько можно его растягивать. Это совершенное тело.
Когда все до одной находят себе по паре, коварный взгляд балерины устремлен на меня.
– Мистер Ален, – манит к себе пальчиком, – не могли бы вы оказать мне помощь?
Девушка явно что-то задумала. Чтобы там ни было в ее голове, я не против этой идеи.
– С превеликим удовольствием, – встаю и подхожу к ней ближе.
– Мне нужно, – сверкает по мне глазами, – чтобы вы помогли продемонстрировать моим ученицам, как правильно выполнять данное упражнение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Застываю на месте от неожиданной просьбы.
Вот это поворот.
– Обхватите мою стопу руками и постепенно поднимайте ее.
Вероятнее всего, эта девушка погубит меня раньше, чем я того ожидаю.
Придерживаясь двумя руками и опираясь спиной о станок, Джиа вытягивает вперед правую ногу. Почесав затылок, беру ее миниатюрную ножку обеими руками и приподнимаю на уровне своей груди.
Ладно, что дальше?
– Можете поднять выше, я не сломаюсь.
Девчонки вновь начинают хихикать на заднем плане. Рад, что хоть таким образом могу их повеселить, но, если честно, сейчас мне не до смеха.
Нога Джии настолько легкая, что для меня не составляет особого труда поднимать ее выше и выше. Больше не смею к чему-либо притрагиваться, кроме стопы. Лишь опираюсь одной рукой о станок позади балерины, а второй продолжаю тянуть ногу танцовщицы вверх. На лице девушки не видно ни боли, ни дискомфорта, будто выполнить это упражнение для нее – раз плюнуть. Но больше всего меня приятно удивляет другое: сейчас мы исключительно близки. Во всех смыслах. И не могу не радоваться этому.
Пока Джиа поясняет ученицам, как правильно управлять ногой и корпусом во избежание нежелательных травм и растяжения мышц, я позволяю себе рассматривать ее лицо. Отмечаю про себя три родинки, две небольшие и одна чуть крупнее на левой щеке. Это пятнышко и раньше заметно бросалась в глаза, но вблизи придает ей некую своеобразную привлекательность. Кончики моих пальцев ломит от желания прикоснуться к ней, обнять, ощутить в своих руках и на собственном теле. А еще понимаю, что схожу с ума, потому что только сейчас разобрал какого цвета ее глаза.
– Они зеленые, – практически шепчу, чтобы никто кроме нее не услышал.
– Что? – растерявшись, тихо спрашивает Джиа.
Мой взгляд скользит к ее губам, ненадолго задерживается, изучая их правильную форму, и возвращается к выразительному взгляду.
– Твои глаза, – говорю ей, бережно опуская ее ногу, возвращаясь к нашей первостепенной близости. – Они зеленые, – повторяю я, – с коричневыми пятнышками. И когда ты сердишься, – не замечаю, как прослеживаю подушечкой своего указательного пальца маленькую хмурую черточку между ее бровей, – эти крапинки наполняют своим цветом всю радужку твоих глаз.
По-моему, это самый подходящий момент для поцелуя, и мне совершенно наплевать, что в зале мы не одни.
Джиа будто проглотила язык и замерла, пока в моей фантазии образовывается замедленный кадр, словно из фильма.
Слегка потянувшись вперед, прикасаюсь к ней губами в легком, трепетном поцелуе, пробуя ее на вкус. Меня не отталкивают, но и не принимают. Это именно то настроение и та связь, что сложилась между нами на данном этапе. Жаль, что моему воображению не дано воплотиться в реальность. Потому что раздается звонок, оповещающий об окончании занятия, и моя фантазия рассыпается на мелкую пыль, растворяясь в воздухе.
Мы сразу же расходимся в разные стороны. Она к ученицам, я – на свое место за фортепиано. Звучит заключительный поклон, и обыденность встает на свои места, будто ничего и не произошло. Не было момента волшебства, и чары разрушены. Не существовало между нами той тонкой грани, которую я практически нарушил.
И вот, последняя танцовщица покидает зал и закрывает за собой дверь. Балерина стоит ко мне спиной, возится с вещами, и такое ощущение, будто она не спешит уйти.
– Джиа, – подхожу к ней, спрятав руки в карманы, – завтра вечером состоится вечеринка, посвященная знакомству с новым составом моей команды и ближайшему выступлению. – Она оборачивается, весь ее вид подсказывает, чтобы я продолжал. – Надеюсь, ты примешь правильное решение. Что касается меня, то можешь не сомневаться, я в тебе уверен. Остальные предоставляют тебе шанс и некоторый испытательный срок, после которого решат, останешься ты в проекте или нет. Но это все формальности.