Читать интересную книгу Гайдебуровский старик - Елена Сазанович

– Вот поэтому вы и один. И поэтому мне даже вас чуть-чуть жаль.

– Жалость я тоже ценю в людях, но только не по отношению к себе.

– Ну, тогда пожалели бы бедную девушку и не заставляли ее драить полы и сдувать пыль с мебели.

– Сдувать не получится. Бери тряпку и хорошенько все вымой.

– А посетителей будете вы принимать? И дверь открывать? И кланяться перед ними, а кто купить чего хочет – тому чай подносить, а кто не хочет – сделать так, чтобы захотел. Сомневаюсь, чтобы вы справились.

Я задумался. Если честно, я сомневался тоже. И вообще не желал видеть посетителей и тем более вести с ними беседу. Я подумывал, не проще бы вообще смыться с капиталом антиквара. Но это было невозможно. Наверняка бы меня объявили в розыск… А если бы еще нашли труп старика…Хотя это маловероятно, он покоился в надежном сыром склепе.

– Конечно, не справлюсь, – я признал свое поражение. – Для этого тебя и пригласил. И даже обозначил твою должность. Не домработница, а секретарша.

– А на деле?

– А на деле по утрам и вечерам ты будешь уборщицей, а днем, при приеме посетителей, моей помощницей. Все очень просто. И очень по-честному.

– Проще и не бывает, – Тася гневно стрельнула в меня своими большими глазками. – Только не очень по-честному получается. Две должности и одна зарплата.

– А не хочешь – ни одной должности и ни одной зарплаты.

– Не хочу, – он схватилась за швабру и с каким-то яростным отчаянием стала протирать пол. В ее руках все… нет, слава Богу, не горело. Но летело в разные стороны, переворачивались с грохотом стулья, скрипели столы, раскачивались, как на ветру, занавески. В общем, ураган молниеносно пробежал по антикварной лавке и резко затихнул непосредственно перед прилавком, где и происходила продажа ценных предметов. Где в шкафу и на витрине лежал антиквариат. Затихнул на минуту, чтобы, как я подозревал, с удвоенной, а то и с утроенной силой, набросится на него. В минуту затишья я вовремя соориентировался, встал стеной перед Тасей. И поднял руки вверх.

– Все, все, все. Эта территория неприкосновенна, она находится под моей эгидой. И следить за ее чистотой буду я сам.

Тася пожала плечами и поправила косынку на затылке.

– Как хотите. Хотя зря мне не доверяете. Ничего я не переколочу. Можете сами убедиться. Все в ценности и сохранности.

В этом я и убедился. И хотя ураган был действительно разрушающий по своим звукам. Никакого разрушения не произошло. И стулья, и столы, и диваны, и занавески, все были целы и невредимы. Более того. Тася прибрала идеально. Комнаты и кухня, без преувеличения, сияли чистотой. Мне даже стало обидно. Я вспомнил, как мы жили. В бардаке, хаосе, честнее сказать – в свинарнике. Впрочем, обижаться, наверно, я не имел права. Я ей зарплату за домашнюю уборку не выплачивал. А зарабатывала она наравне со мной. И столько, что теперь, при воспоминании об этих деньгах, у меня пробегал легкий озноб по телу. Я хотел побыстрее забыть свое прошлое. Свое прошлое, похоже, побыстрее хотела забыть и Тася, судя по тому, в какую цену ей обошелся костюм. Но я сомневался, хотела ли она забыть меня. И тут же получил ответ на эти сомнения. Она меня забывать не собиралась.

– Видите, как все чисто, – Тася гордо встряхнула головой. И ее косынка упала на пол.

– Чисто, Тася, Чисто. Сдаюсь. И каюсь, что в тебе сомневался.

– А вот когда мы жили с Гришкой, – Тася громко всхлипнула. – Я никогда так не убирала. И теперь, знаете, как меня мучит совесть. Где он теперь? Хотя… Он тоже порядочной свиньей был. Я не меньше его пахала, а дома он палец об палец не ударил, чтобы мне помочь, вы понимаете?

– Понимаю, – кивнул я и тут же решился на осторожный вопрос, который мне не терпелось задать еще с утра. – Тася… А что твой парень… ну, этот… Гриша, да? Он не появлялся?

Тася всхлипнула еще громче и тут же в подробностях, даже передразнивая и свои, и мои интонации, пересказала наш вчерашний телефонный разговор.

– Ну, вот видишь! – я старался не смотреть на девушку. – Это он и звонил, я уверен. А ты, глупенькая не поверила.

– Да я скорее поверю, что это звонили вы! – выпалила Тася. – Это вы сипите, как и положено старикам. Особенно простуженным. А Гришка никогда не сипел!

– Что за ерунду ты несешь! – не выдержав, вспылил я. – Как будто твой Гришка не мог простыть!

– Да он в жизни не простывал! Он здоровый, как конь! Просто любил отлынивать от работы! И часто притворялся больным. Философ он, видите ли! А я кто ему? Ну, вот скажите, кто? Простая продавщица? Да если хотите знать, у меня первый парень был бухгалтером! Я не раз это Гришке в лицо бросала, чтобы он утерся! Так прямо в лицо и заявляла: а мой парень был бухгалтером! Он, наверняка, втайне завидовал. Вот скажите, ну что такое философия? Никто ответить не может. Эта философия не в состоянии даже подсчитать нашу жизнь. И цену ей дать. Все словечки одни. Неподсчитанные. А бухгалтерия все может! Оценить и нас, и все что вокруг нас, и высчитать и слова наши, и наши мечты, и даже будущее. И смысл жизни в цифрах указать! Все может! Вот Гришка и бесился, что мой парень был выше его по рангу! И умнее, наверняка.

– Чего же он, такой умный спился? Если сам смысл жизни мог высчитать?

– А вы откуда знаете? А, ну да, я говорила. Вот от того и спился. Как высчитал и понял, что его жизнь, как и многих, на копейку потянет, так сразу и спился. И другие тоже спились бы, да считать не умеют. А вы говорите – философия!

– Да уж, – я вытер пот со лба. Как ни странно, но при всей Тасиной простоте, я часто соглашался с ней. Как и теперь. Впрочем, все чаще я стал доверять людям попроще.

– Да… Но все же, Тася, послушай меня, старика. Я много пожил и понимаю психологию людей. Поверь мне на слово. Ушел твой парень, как ни больно тебе в этом признаться, но он ушел от тебя. Уехал. Возможно, он одумается и вернется. Возможно, он одумается скорее, чем ты думаешь. Просто ему тоже время нужно подумать. Ты меня понимаешь? Он звонил, он. И поступил, смею утверждать, порядочно. Все же сказал тебе. Просто ты не дала ему высказаться и объясниться до конца.

– Может, вы и старый, и много годов прожили, но ничегошеньки в наших с Гришкой отношениях не кумекаете. К тому же, кому? Кому, как не мне знать его голос? А? А ваша психология, это как философия – пустой звук в этой комнате, захламленной вещами. Какая может быть психология, если всю жизнь прожили среди неодушевленных предметов. А для психологии нужна душа.

– Может, у этих предметов тоже душа есть, откуда нам знать.

– Может и есть. А у некоторых людей нет. Но я говорю о живой душе. Поэтому… Нет, я уверена, не Гришка это звонил. На все сто – не Гришка. У Гришки тоже душа есть. Уж я это знаю.

Я знал, что если что-то Тасе втемяшится в голову – никакие слова не помогут. И даже порка. Бог с ним, убеждения по поводу, кто звонил, придется приберечь до лучших времен. Теперь главное – не допустить ее с заявлением в милицию.

– Ну ладно, Тася, – вздохнул я. – тебе, может, и лучше знать, хоть я уверен в обратном. Только… В таком случае, что ты решила делать?

– В таком случае – не мне решать. Это решать милиции.

Я чуть не подпрыгнул на месте. И чтобы не наговорить глупостей в ответ, закурил дрожащими руками сигарету и приоткрыв форточку, повернувшись к Тасе спиной, глухо выдавил.

– Ты опять о милиции…

– Опять? – Тасин голос сорвался на последней ноте. При чем тут опять?! Вчера одно было, а сегодня – совсем другое! Звонил-то кто-то неизвестный! А, спрашивается, зачем звонил? Головоломка? Напугать меня хотел? А может за Гришку выкуп хотел потребовать? Вот пусть милиция и решает.

– Так ты уже там была?

– Не успела. Звонил он поздно. А я рано к вам побежала. Но ничего – еще успеется.

– Я что-то не понимаю тебя, Тася, – я откровенно нервничал и, резко развернувшись, дыхнул ей сигаретным дымом прямо в лицо. Она закашлялась. И мне показалось, что на минуту я обезвредил противника газовым баллончиком.

– Не понимаю я тебя девушка! Этот Гришка… Ну, кто он такой? Кто? Ты сама говорила. Жалкий неудачник! Никчемный философ с претензией на философию. Никчемный муж, да и не муж вовсе, потому что жениться и под угрозой смерти не захотел! И никчемный любовник, потому что и любить-то по-настоящему не умеет. Все одна философия! Кто он, ну скажи кто?

Тася смотрела на меня с ужасом, открыв рот.

– Человеку уже за, за и еще раз за тридцать! Ни профессии, ни семьи, ни квартиры! Даже за холодильник расплатиться нечем! А уж свиньей какой был! Ты сама говорила! Тарелки за собой не помоет! Зато притворяться умел! Что сделать попросишь – он, видите ли, болеет. Здоровый кабан! Его никакая болезнь не возьмет! А если чуть и подкрадется – так он ее алкоголем вмиг вышебет!

Я разгорячился не на шутку. Мне казалось, что говорю не о себе, о ком-то постороннем. Которого искренне уже ненавижу.

– А куда он с тобой выходил? Куда приглашал? Ага, молчишь! Я не говорю о ресторанах, бог с ними. Это не по карману не только Гришке. А любому, сохраняющему здравый смысл. И хотя бы из гордости не желающему покорятся миру абсурдных цен. Но хоть в парк он хоть раз вышел с тобой прогуляться? Опять молчишь. И правильно делаешь. Это достойно минуты молчания. Как и то, что он ничего тебе не дарил. А ты, между прочим, его девушка. А девушкам положено делать подарки. А он даже сапоги тебе приличные не купил! Уже такая холодина – а ты в летних кроссовках.