— Что там случилось? — спросил старый бук, росший в чаще леса.
— Пришел нам конец! — ответили деревца.
— Почему?
— Потому что в лес прибыли топоры.
— А ну, посмотрите, — приказал бук, — есть ли с ними кто-нибудь из наших?
Деревца посмотрели в телегу и ответили:
— Нет.
— Раз так — не бойтесь, — промолвил бук. — Веточки не упадет с вас, пока дерево не станет союзником железа. Было бы страшно, если бы лес дал топорам топорища!
ЛИСИЧКА-СЕСТРИЧКА И СОБАКА
![]()
Шла лисичка-сестричка лесом и приговаривала:
— Ах, какая я красивая! Какие у меня глаза! Ясно светят, всё видят. А ножки мои! Это не ножки, а чудо. Вихрем носят меня по лесу, будто и не касаются земли. А ушки мои! Всё слышат, ничего не пропустят. Но краше всего у меня хвост. Такой легонький, мягонький, ну просто пух.
Откуда ни возьмись, выскочила в это время охотничья собака и — гав! — набросилась на лису.
Пустилась лисичка-сестричка бежать к своей норе, а собака за ней. Лиса бежит, собака за ней, лиса бежит, собака за ней. Вот-вот догонит лису. Но не тут-то было. Быстрые лисьи ножки унесли лису от собаки. Шмыгнула лиса в нору, спряталась в ней, а собака уселась перед норой и притаилась.
— Подожду, — сказала, — авось выйдет!
Передохнув немного, лисичка-сестричка принялась свои ножки допрашивать:
— Ножки, мои ноженьки, что вы говорили, когда собака гналась за нами?
— Мы, — ответили в один голос все четыре лисьи лапки, — говорили: бежим, лисонька, скорее, бежим, лисонька, скорее!
— Милые мои ноженьки! Я чулочки вам свяжу! — пообещала им лисичка-сестричка и продолжала:
— А вы, мои глазоньки, что говорили?
— Прямо, лисонька, в норку! Прямо, лисонька, в норку! Так мы говорили, — ответили глазки.
— Милые мои глазоньки, я очки вам куплю! — пообещала им лисичка и обратилась к своим ушам:
— А вы, ушки, что говорили?
— Еще немножко, лисонька! Еще немножко, лисонька! — ответили ушки.
— Милые мои ушки! Я сережки вам куплю! — пообещала лисица и повернула голову к хвосту:
— А ты, хвост, что говорил?
— Хватай, собака, лисий хвост! Хватай, собака, лисий хвост! Так я говорил, — ответил хвост.
Рассердилась лиса:
— Ах, так! — воскликнула она. — Ну, подожди! Вот отдам я тебя собаке в наказание!
И, не долго думая, лисица высунула из норы свой хвост.
Собака только того и ждала. Кинулась, схватила хвост и стала тянуть лисицу из норы.
Лиса тянет в норку, собака — из норы. Лиса — в норку, собака — из норы, пока не вытащила и не разорвала в клочья лисью шубку.
![]()
ХРАБРЫЙ ПЕТУШОК
![]()
Возвращался дед Пешо с рынка верхом на своем ослике, покачивался и напевал себе под нос. Подъехал он к деревянному мосту через речку, что протекала возле села, ударил пятками осла, чтобы тот шел быстрее, и стал его понукать:
— Но, Марко, но!
Ослик заторопился, но, когда бежал рысцой через мост, подкова на его левой задней ноге зацепилась за сучок и оторвалась. Лежит на мосту и блестит, словно серебряный полумесяц.
В то время со стороны летнего царского дворца показалась позолоченная карета, запряженная парой вороных коней со звездами во лбу и хвостами до самой земли.
— Царская карета едет! — подумал старик и свернул в сторонку, чтобы дать ей дорогу.
Кони мчались так быстро, что искры летели у них из-под копыт. Повернул старик голову и засмотрелся на всадников, скакавших за каретой.
Глядь, остановилась позолоченная карета на мосту. Дверца открылась, оттуда показался человек с короной на голове и что-то приказал ближайшему всаднику. Тот соскочил с коня, нагнулся, поднял с земли какую-то вещицу и положил в высунувшуюся из кареты руку. Немного погодя и карета, и всадники исчезли за поворотом дороги.
— Что такое нашли они на мосту? — промолвил озадаченный дед Пешо и тронул было осла, но тот вдруг захромал.
Старик слез с осла, осмотрел ему ноги. Заметив, что одной подковы нет, печально покачал головой и повел Марко на поводу. Войдя в свой дворик, он вытащил из-за пазухи узелок с мелочью, пересчитал ее, увидел, что денег на новую подкову не хватит, и тяжело вздохнул:
— Куда я теперь денусь со своим хромым Марко?
А у деда Пешо кроме осла был еще петушок в желтых сапожках и с ощипанным хвостом. Подошел он к своему хозяину и сказал:
— Не кручинься, дед Пешо! Я видел, кто увез подкову нашего Марко. Не будь я Петушком с ощипанным хвостом, коли не верну ее тебе.
И храбрый петушок отправился в царский дворец. Шел он, шел и в конце концов дошел до реки, а ни брода, ни моста там не было. Стоит он на берегу и думает, как перебраться на ту сторону. Думал он, гадал и, наконец, сказал:
— Вот уж нашел, над чем раздумывать!
Нагнулся петушок с ощипанным хвостом, вытянул шею, разинул клюв и начал пить. Всю реку до дна осушил и перешел на другую сторону.
Пошел дальше. Вошел в густой лес. Вдруг выскакивает оттуда лев и рычит:
— Эй, ты, ходящий на двух ногах, кто тебе позволил войти в мой лес? Возвращайся, или я тебя съем!
— Еще чего! — ответил петушок. — Ну-ка убирайся с моей дороги!
А лев уж и пасть разинул.
— Ах, ты, такой-сякой, — рассердился петушок, — не хочешь убираться?
И, вытянув шею, клюнул льва и проглотил его.
![]()
Поздно вечером петушок с ощипанным хвостом добрался до царского дворца, перелетел в сад и уселся на суке прямо перед открытым окном царской опочивальни. Там, на хрустальном столике, что возле постели царя стоял, блестела подкова осла деда Пешо.
— Кукареку-у! — крикнул петушок и захлопал крыльями.
Царь проснулся и страшно рассердился.
— Кто смеет нарушать мой царский сон? — грозно воскликнул он.
— Я! — ответил петушок.
— Что тебе надо?
— Подкову!
— Не отдам! Она мне на счастье! — ответил царь, схватил подкову и сунул ее себе за пазуху.
Тогда петушок закукарекал еще сильнее.
— Долго ты будешь кукарекать? — спросил царь.
— До самого утра не дам тебе спать, если ты не вернешь подкову.
— Ах, так? — погрозил ему царь и три раза ударил в ладоши.
В тот же миг девять придворных вбежали в его опочивальню и упали перед ним на колени.
— Что прикажешь, государь?
— Во-первых, приказываю затопить большую печь, в которой пекут хлеб для всего моего войска! Во-вторых, приказываю схватить этого петушка и живым бросить его туда!
Как царь приказал, так придворные и сделали. Затопили большую печь, а когда она раскалилась, бросили в нее петушка деда Пешо.
Но петушок не испугался. Как только ступил на уголья, сейчас же проговорил:
Водолей, водолей, всю водицу пролей, уголья погаси, петушка спаси!
Не успел выговорить эти слова, как из него хлынула река, которую он выпил, и залила печь. Угли погасли.
Утром петушок, живой и здоровый, выскочил из печи и стал расхаживать по саду, под окном разгневанного царя. А вечером, только тот заснул, снова принялся кукарекать.
— Ты опять за свое? — вскочил царь. — Вот я тебе покажу!
И велел придворным бросить петушка в зверинец, где сидели голодные волки и отощавшие лисицы.
Очутившись в зверинце, петушок, вместо того чтобы проглотить от страха язык, разинул клюв и крикнул:
