Распахиваю дверь и, собственно, вижу ту, кого лицезреть хочу меньше всего.
– Привет, Макс! – Нарочито радостно взвизгивает Нелли и прижимает к себе какую-то мелкую псину. – Мы с малышом ездили за обновками и решили заехать в гости к папочке!
Бывшая жена проходит мимо меня в квартиру и отпускает животное на пол.
Я разглядываю трясущееся рыжее тельце и медленно соображаю своим похмельным мозгом, что это, кажется, чихуахуа.
– У неё что? Паркинсон? – я перевожу взгляд на Нелли, которая скидывает с ног сапоги.
– Помоги раздеться, – подкатывает она глаза.
Забираю ее шубку и просто кладу на топчан. Вешать вещи в шкаф – это приглашение зайти надолго.
– Ну какой ещё Паркинсон? – Нелли снова подхватывает на руки собачку и чмокает ее прямо в морду. – Это Ральф. Между прочим, он породистей нас двоих вместе взятых.
– Это замечательно! – я складываю руки на груди, начиная заводиться от разыгрываемого цирка. – Ты зачем пришла?
– Макс… – ее голос становится елейным. – Я вот подумала, что ты прав. Нам с тобой действительно нужно о ком-то заботиться вместе. И девочки подсказали мне выход! Ты только посмотри, как он на тебя похож! – Она снова тянется своими огромными губищами к маленькой морде собаки.
Сожрет же, ей Богу!
– Он похож на помесь крысы и лисы, – вздыхаю я. – И ты бы вернула животное заводчику. Его кормить, поить надо. Я не уверен, что ты справишься.
– Малыш, папочка шутит, – приговаривает Нелли собаке. – Он тебя полюбит. Ты только посмотри! – Она восторженно тянется к большому бумажному пакету, стоящему на полу.
– У него есть памперсы, одежда, даже курточка!
«Я ее раньше не бил?» – прокатывается в голове заманчивая мысль. – «Да я просто Бог терпения!»
– Памперсы уже не пригодятся, – я обречённо смотрю на то, как на полу моей прихожей, прямо под «Малышом» появляется лужа. – Ну, капец, Нелли!
– Это все потому, что ты на него кричал и был не рад! – тыкает она в меня своим ногтем.
– Это я кричал!? – Взрывает меня. – Да какого черта ты вообще ко мне притащилась?
– Ты вот всегда такой, – обижено поджимает губы Нелли. – А я, между прочим, стараюсь в наших отношениях найти компромисс. Ну чем «малыш» не ребёнок?
– Аааа! – Я в тихой истерике прикладываюсь головой об стену.
Захожу в интернет и открываю в поисковике детские фото.
– Вот, Нелли, посмотри! Это, – показываю ей экран, – дети. А это, – тычу пальцем в сторону «Малыша», – собака! А ну лови его!
Я срываюсь следом за животным, которое, видимо, решило брать жизнь в свои дрожащие лапы и спасаться от нашей парочки бегством.
Подхватываю чихуахуа под пузико и, держа на вытянутой руке, подношу к бывшей жене.
– Ты просто хам и мужлан! – патетично сообщает мне она.
– Да ради Бога, – согласно киваю ей. – Животное, чтобы сегодня же вернула заводчику, а иначе позвоню в ассоциацию этих мелких или кто там их охраняет, – добавляю в голос строгости. – Ты меня поняла?
– Подержи его пока, – Нелли брезгливо машет пальчиками на собаку и надевает сапоги. – А у тебя не будет одеяльца его завернуть? Курточка то мокрая теперь…
– Сухая, – проверяю я одежду животного. – Забирай!
Впихиваю «Малыша» бывшей жене в руки и подталкиваю ее к выходу.
– И кто ещё из нас после этого безответственный!? – ехидно фыркает Нелли.
Ну капец!
Я захлопываю дверь и стекаю по ней прямо на коврик.
Даже протрезвел.
Размышляя о том, как вообще нормальному человеку может прийти в голову заменить ребёнка в семье собакой, вытираю пол и иду в душ.
Контраст холодной и горячей воды приводит меня в относительную норму.
Теперь на свежую голову я начинаю видеть в поступке бывшей жены один нехороший контекст. Она не горит желанием разводиться.
Но меня ничего не остановит.
Дальше удаётся немного разгрести дела, сделать пару важных звонков партнерам и поставщикам. И вишенкой на торте: выслушать монолог отца о том, какого черта я сегодня не явился на заседание совета.
Повторив ему, что больше не исполняю функцию директора, вешаю трубку. И больше не беру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ася сегодня на работе до четырёх. Проверяю в телефоне сфотографированное расписание и смотрю на время.
Три пятнадцать. Можно уже выезжать. Она не станет перед студентами закатывать сцен, а значит, мы поговорим, может быть, даже пообедаем.
Быстро одеваюсь и выхожу из квартиры.
По пути до института заезжаю в цветочный и скупаю все тюльпаны, что есть в наличии.
Получается приличная охапка.
А самое главное, что она пахнет так, что даже я сам это чувствую и несколько раз вжимаюсь в бутоны носом.
Паркуюсь на стоянке института специально рядом с машиной Аси. И только собираюсь выйти на улицу, как замечаю свою красивую девочку, выходящую из здания.
Открываю дверь, забираю с соседнего сиденья цветы и останавливаюсь возле капота, ожидая, когда Гордеева подойдёт ко мне и отлупит этим букетом. Мне почему-то кажется, что она может.
Ася спускается по лестнице, и вдруг возле самой последней ступеньки ей перегораживает дорогу какой-то молодой и наглый парень. Он что-то бурно ей говорит.
Я напрягаюсь, наблюдая за ситуацией. Судя по тому, как Гордеева делает несколько шагов в сторону, парень ей не нравится.
А дальше происходит полный беспредел, от которого моя адекватность начинает подтекать. Швыряю букет на капот и срываюсь в строну в край охреневшнго сосунка, который с чего-то решил, что имеет право трогать мою женщину.
Глава 19. Удачный день
Ася
– Козловский, вы что себе позволяете? – чувствуя исходящий от студента злой кураж, я пытаюсь обогнуть его и сбежать к Царицыну, абсурдно радуясь его появлению.
Но Виктор снова блокирует мне путь.
– Я понял, почему вы меня постоянно пытаетесь завалить, Анастасия Ивановна, – скалится парень. – Просто я вам нравлюсь!
– Вы не в себе, Козловский, пренебрежительно фыркаю. – Я поставила вам экзамен. Освободите дорогу!
– Нет, – качает он головой. – Не в моих правилах отпускать женщину неудовлетворённой.
Он делает шаг вперёд, а я, пытаясь уклониться от его рук, дёргаюсь в бок. Больно бьюсь коленом о перила и чувствую, что начинаю падать прямо на ступеньки.
Виктор пользуясь этой секундной слабостью, ловит меня за талию и прижимает к себе.
– Козловский! – луплю я его по рукам. – Поставьте, отставьте меня немедленно!
Ей Богу, в такой ситуации лучше упасть и разбить голову о ступеньки!
– А ты вкусно пахнешь, Анастасия Ивановна, – я чувствую горячее дыхание студента на кромке уха.
И тихо холодею от страха, понимая, что если кто-то из начальства увидит на телефоне запись, как мы с Виктором «обнимаемся». Да мне же просто никто не поверит, что я не виновата! Меня уволят…
– Руки от неё убрал! – раздаётся над головой грозный голос Макса.
Виктор отлетает в сторону, а меня на мгновение отключает и оглушает от окружающего мира. Потому что в руках этого чертова Царицына мне так уютно и так хорошо, что я забываю, кто я, где я и какая Макс сволочь. На самом деле ничем не лучше этого Козловского! Хотя…
Да кому я вру! Самый он лу…
Царицын отпускает меня и задвигает себе за спину.
– А у нашей Анастасии Ивановны, оказывается, есть личная жизнь, – едко ухмыляется Виктор.
– Язык свой в зад себе засунь, пока я тебе не вырвал руки и не засунул туда же, – сжимает кулаки Царицын. Говорит жестко, но спокойно.
Я прижимаюсь щекой к его спине…
Щеки горят алым от стыда. Вокруг нас начинает собираться толпа.
– Тебе же капец, мужик, – склоняет голову в бок Виктор и сплёвывает. – Фамилия Айзенковский о чем-нибудь говорит?
– На сколько я знаю, – кивает Царицын, – детей у него нет.
– Ты ошибаешься… – скалится он.
– Тогда звони скорее, а то я тебя сейчас бить начну, – троллит студента Макс.
– До встречи, – с угрозой в голосе отвечает Виктор, но разворачивается и, явно психуя, уходит к своим парням.