хватит ещё на какое-то время, ветер не переменится и орки её не почуют. Умирать так глупо Лия не хотела. Тем более за то, чего и не видела толком.
Больше всего она боялась, что под ногой предательски хрустнет ветка, но всё обошлось. Только отойдя обратно на полянку, Лия поняла, что её колотит так, словно она в прорубь нырнула.
— Ты чего? — Бальтазар, который всё это время сторожил мешок с травами и фонарь, выпучил на неё глазища. — Ты белее, чем жрицы Темнейшего.
— Пойдем отсюда, — одними губами прошептала ведьма, подхватила мешок и на негнущихся ногах отправилась к южным воротам.
— Ты куда? — кошак семенил за ней. — Ворота в другой стороне.
— Мы идём к другим. Туда лучше не соваться.
— Что случилось? — фамильяр заметно занервничал и озирался по сторонам.
— Пока ничего, и будет хорошо, если так и останется, — прошептала Лия, стараясь оказаться как можно дальше от злополучной повозки. Чтобы там ни привезли орки — её это не касалось. Она просто ведьма без лицензии, лезть в какую-то контрабанду ей не с руки. Раздавят и не заметят.
Караульные на воротах странно на неё посмотрели, но новости о том, что в Оверидже поселилась ведьма, уже облетели город, и каких-либо проблем не возникло. Лия терпеливо подождала, пока проверят мешок с травами, и поспешила домой. Спать хотелось неимоверно, а им ещё лавку с утра открывать. И если Бальтазар с чистой совестью будет дрыхнуть в корзинке на подоконнике, то ей предстоит работать с людьми и попытаться не проклясть никого при этом.
Лия торопливо шагала в сторону дома, поминая последними словами орков, именно сегодня решивших заняться контрабандой. Кляла ведьма их исключительно нецензурными словами, старательно сдерживая энергию, чтобы слова остались только словами. Не хватало ей ещё проблем с орками. Потому что куда пойдёт проклятый орк? Разумеется, к шаману своего племени, а степные шаманы — та сила, с которой стоит считаться, если не хочешь умереть страшной, мучительной смертью. Многие из сильнейших проклятий, которые она изучала на последнем курсе, корнями своими уходили именно в шаманские ритуалы орков, и действие у них было такое, что проще с башни спрыгнуть, чем так умирать.
Поглощенная собственным негодованием, Лия не сразу заметила силуэт, бредущий за ней по улице. Лишь когда Бальтазар тихо зашипел, привлекая её внимание, Лия аккуратно, едва заметно глянула через плечо и почувствовала, что всё внутри предательски холодеет, — её преследовал маг. Если с обычным грабителем она справилась бы без особых проблем, то с магом совладать – это ещё нужно постараться.
Они ускорились. Преследователь не отставал. Лия на перекрёстке свернула — мужчина последовал за ними. Сомнений в том, что их преследуют, не осталось.
— Что на нём? — шепнула ведьма.
— Аура пироманта. Сильного, — прошипел в ответ Бальтазар.
— Это я и без тебя вижу. Что на нём надето?
— Ты что, познакомиться решила?! — недоумевал фамильяр.
— Это патрульный или как? — тугодумие кошака не способствовало хорошему расположению духа.
Бальтазар старался незаметно полуобернуться, всматриваясь в тёмный силуэт.
— Просто чёрное. Без нашивок, — сокрушенно поведал фамильяр. Даже до него начинало доходить, что они влипли в переплёт.
Нужно было что-то делать. В открытом противостоянии с сильным магом они обречены. Лия ускорилась и уже почти бежала. Мешок с травами шлёпал по спине. Как назло, именно сегодня тумана не было, а ведь это бы помогло сбежать.
На следующем перекрёстке они юркнули в первую попавшуюся подворотню ещё до того, как преследователь показался из-за угла. Лия потушила фонарь и тихо, стараясь слиться со стеной, уходила в тень. Сердце в груди стучало так, будто она обежала вокруг города. Бальтазар крутился возле ног и тоже нервничал, но молчал. Ведьма чувствовала его готовность к бою. Беги или дерись — простейший инстинкт, что есть у каждого живого существа. И если сбежать не получается…
К счастью для них, тёмный силуэт преследователя лишь на мгновение замер, пытаясь понять, куда они делись, и двинулся дальше по дороге, даже не заглянув в подворотню. Лия облегченно выдохнула. Они постояли ещё с минуту, чтобы мужчина ушел подальше, и двинулись вглубь дворов, намереваясь срезать через них и выйти на другую улицу. Кем бы ни был тот маг, встречаться с ним не хотелось.
Они брели, петляя между домами, стараясь найти выход из этого лабиринта стен и заборчиков. Многие дома в Оверидже строились «колодцами» — несколько домов формировали большой внутренний двор, где могло быть что угодно: от сада с грядками до детской площадки, склада хлама или места сбора пьяниц. Выйти из такого двора можно было через небольшие арки-переходы либо на проспект, либо в узкий проход между домами, либо в другой двор. Пока Лия предпочитала ходить по проспектам — ещё не сгладились воспоминания о ночном нападении. И всё же выходить на широкую улицу ведьма пока опасалась, стараясь оставаться в тени и не шуметь. Увы, сбегая от одной проблемы, она попала в ещё большую передрягу.
Лия догадывалась, что в Оверидже есть некоторые трудности с психотропными веществами. Вернее, с тем, что очень много молодых людей их употребляют. Юные наркоманы ежедневно заглядывали к ней в лавку, надеясь что-то украсть, но до этого момента ведьма и не представляла, насколько всё плохо. Войдя во внутренние дворы, она словно попала в другой мир. Опрятное и благочестивое дневное лицо Овериджа ночью сменялось гниющим оскалом изуродованных зависимостью полумертвецов. Изредка Лия замечала их: бредущих куда-то, словно умертвия, бьющихся в агонии или неподвижно лежащих на земле. Она старательно избегала встреч с наркоманами, помня, что те могут быть агрессивными.
— А, может, ну его, вернёмся в столицу? — прошептал Бальтазар, когда они стояли в очередной арке и ждали, пока шатающееся нечто пройдёт мимо. Наверное, это был мужчина. В темноте Лия не могла разобрать черты лица и во что он одет, но воображение рисовало кого-то молодого, почти юного, с отсутствующим взглядом и чуть приоткрытым ртом. — Наверняка все уже забыли про то, что ты прокляла ректора.
— Тш-ш, — шикнула ведьма.
Наркоман брёл по каким-то своим делам, не обращая на них никакого внимания, но делал это до отвращения медленно. Он едва передвигал ногами, совершая крошечные, шаркающие, как у древнего старца, шажочки, изредка замирая, и невидяще оглядывался по сторонам, хлопая при этом в ладоши, будто пытался поймать муху или комара. Это уже начинало надоедать, но выходить