— Я хорошо это помню, — сказал синдик. — И все еще полагаю, что это было блефом и никаких известий у него не имелось.
— Вы же знаете, какой хитрец этот Мальдивиус, — заметил другой член Совета. — Неудивительно, что ему стало слишком неуютно в нашем городе.
— И, несмотря на все это, — настаивала Роска, — я узнала о том, какая опасность угрожает городу, — так что Мальдивиус не лгал.
— О?! — воскликнули сразу несколько человек. У всех у них был сонный, скучающий вид. Большей частью они были немолодые, а многие — тучные люди. Теперь же они заволновались и выказывали признаки заинтересованности.
— Да, — продолжала Роска. — Недавно в мои руки попал ценный магический камень, и мой слуга видел в нем приближение угрозы. Расскажи им, Здим.
Я описал виденное. На некоторых мой рассказ явно произвел впечатление, другие же усмехались:
— Не думаете ли вы, что мы поверим на слово чудовищу-негуманоиду?
Споры бушевали в течение часа. Наконец Роска сказала:
— Есть ли у кого-нибудь из ваших превосходительств дар к предвидению?
— Только не у меня! — возразил Джиммон. — Я и не подойду к этому камню. Слишком все это напоминает ворожбу.
Остальные вторили ему эхом, пока один из синдиков, некий Кормаус, не признался, что в юности занимался оккультизмом.
— Тогда вам следует пойти со мной всем и быть свидетелями того, как мастер Кормаус впадет в транс и расскажет вам о том, что он видел, — сказала Роска. — Возможно, ему вы поверите.
* * *
Часом позже Кормаус сидел в кресле перед сапфиром, в то время как остальные синдики стояли вокруг. Он говорил негромко, но слова его заставили побледнеть остальных.
— Я... вижу... корабли... паалуан, — бормотал он. — Они... лишь... в нескольких милях... от... Чемниза... Они... подойдут... к земле... завтра.
Один за другим синдики уверовали. Один сказал:
— Поспешим назад, в Гилдхолл, нужно решить, что делать дальше.
— Нет времени, обсудим все здесь, — возразил Джиммон. — Можно воспользоваться вашей комнатой, Роска?
Когда они все собрались, Роска сказала:
— Ну, теперь вы наконец не будете возражать против того, чтобы я вошла в состав Совета, несмотря на легкомысленность представляемого мною пола?
— Возражений по этому поводу не возникало еще до того, как вы нас предупредили, — сказал Джиммон.
— Выходи за меня замуж, Роска, — сказал один из синдиков, — и будешь женой синдика, что означает славу без излишних неприятностей.
— Лучше выходи за меня, — сказал другой, — и используй мое влияние для того, чтобы добиться места. Нет ничего плохого в том, если в одной семье будут два синдика.
Еще один сказал:
— У меня есть жена, но если прекрасная Роска войдет... э... соглашение...
— Захлопни пасть, грубый ты варвар! — вмешался Джиммон. — Вы же знаете, что мадам Роска в высшей степени целомудренная женщина, и если уж она войдет в подобное соглашение, то со мной: ведь я гораздо богаче вас. А теперь, как быть с этими черными каннибалами, а?
— Если бы мы не заплатили Цолону за то, чтобы послать флот на север на борьбу с пиратами Алгарта, — сказал один, — их флот мог бы быстро победить паалуан.
— Но мы же заплатили, — сказал Джиммон, — и цолонийский флот отплыл, и безнадежно пытаться с ним связываться.
— Этого не случилось бы, если бы ты не торговался так долго с Мальдивиусом, — заметил другой.
— Чтобы тебе подхватить сифилис! Как будто ты не знаешь, что я имею дело с деньгами налогоплательщиков! — огрызнулся Джиммон. — Если б я согласился на первое предложение Мальдивиуса, вы бы сами сняли с меня скальп за разбазаривание богатства республики. Кроме того, хорошо ли, плохо ли, но что сделано, то сделано. Что предпринять сейчас — вот в чем вопрос.
— Армия! — сказал один из синдиков.
— Ты забываешь, — возразил Джиммон, — что мы послали наши резервные части, чтобы получить деньги для уплаты Верховному Адмиралу Залга за алгартскую экспедицию.
— О Боги! — простонал еще один. — Что за цепь идиотских случайностей!
И так продолжалось несколько часов — все обменивались горькими замечаниями. Каждый синдик пытался свалить вину на другого. С пользой, можно сказать, проведя день, синдики решили объявить о немедленной мобилизации милиции и приказать всем, кто не имел оружия, заняться собственноручным его изготовлением. Командующим они решили сделать самого младшего из синдиков, банкира по имени Ларолдо.
Ларолдо сказал:
— Я глубоко признателен за честь, которую вы мне оказали, джентльмены, и постараюсь по мере возможности оправдать ваше доверие. Но прежде я хотел бы попросить вас о том, чтобы вы держали наши решения в секрете до следующего дня, — за это время мы опубликуем наши декреты и отправим послание в Чемниз, чтобы предупредить чемнизян. Думаю, ваши превосходительства понимают, зачем это нужно. — И он подмигнул своим коллегам-синдикам.
Мадам Роска резко бросила:
— Зачем отсрочка? Каждый миг дорог!
— Что ж, как бы там ни было, сейчас уже слишком поздний час, чтобы что-то предпринимать. Кроме того, нужно сделать все, чтобы не было волнения, — паника в таком подземном городе, как наш, может привести к катастрофе.
— Ах вы, болтуны! — сказала Роска. — Я знаю, к чему вы клоните. Вы хотите порыскать по рынку и скупить еду и прочие необходимые товары, зная, что цены на них резко подскочат, особенно если Ир подвергнется осаде. Как вам не стыдно пользоваться преимуществом перед простыми людьми таким бессовестным способом?!
— Дорогая моя Роска, — ухмыльнулся Джиммон, — ты, в конце концов, всего лишь женщина, хотя и прекрасная, и умная. Поэтому ты не разбираешься в подобных вещах...
— Отлично я разбираюсь! Я расскажу людям о ваших замыслах.
— Думаю, ты не сделаешь ничего подобного, — возразил Джиммон. — Это официальная встреча, и все ее решения должны строго контролироваться. Любой, кто безрассудно разболтает все, что здесь происходило, до официального сообщения, может быть подвергнут штрафу в размере всего его состояния. А вы, дорогая Роска, слишком хрупки, чтобы самой себя содержать. Я ясно выразился?
Роска залилась слезами и вышла из комнаты. Заседание было объявлено закрытым, и синдики принялись разбирать свои плащи и шпаги с явным нетерпением. Мои усики сказали мне, что Роска права, — они стремились попасть на рынок и в магазины до их закрытия и прежде чем поползут слухи и поднимутся цены.
На следующий день приказы Совета Синдиков были опубликованы, а двое посыльных поспешили с сообщением в Чемниз. В течение всего дня Ир был объят лихорадочным возбуждением. Более четырех тысяч ополченцев — все, для кого было найдено оружие, — и двести наемников-швенов скопилось на равнине за башней Ардимана. Построившись в отряды, они двинулись по дороге к Чемнизу. Они представляли собой внушительное зрелище со знаменами, развевающимися над головами воинов, и Ларолдо-банкиром, скачущим во главе отряда и облаченным в доспехи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});