В одной из постсоветских уже книг{47} читаем, что А. Грибоедов, «будучи послом в Персии ‹…› писал своей жене “невинные” послания, которые, попав в руки жандармерии, для которой и были предназначены, расшифровывались по соответствующей “решетке” и передавались царскому правительству уже как секретные сведения».
В другой книге того же автора даже можно прочесть о том, будто «раскрыли эту систему очень просто. Сложили все листочки в стопку и просветили мощной лампой. Буквы, стоявшие на местах окон решетки, давали темные пятна, так как лежали строго друг под другом. По этим пятнам легко восстанавливалась решетка, т. е. ключ»{48}.
Но, как известно, до нас дошло всего лишь одно письмо Александра Сергеевича его супруге Нине Александровне, урожденной княжне Чавчавадзе. Остальные письма, отправленные юной жене в Тавриз, были давным-давно утрачены, так как «у Н. А. Грибоедовой ‹…› сгорел в Тифлисе дом и все ее бумаги»{49} еще при ее жизни. Поэтому советским криптоаналитикам надо было ой как постараться, чтобы прочесть письма писателя к жене, от которых к тому времени остался только пепел…
В полном собрании сочинений А. С. Грибоедова приведено единственное сохранившееся письмо писателя к супруге. Все желающие по фототипии письма могут также поискать и скрытый дипломатический текст в нем; вдруг им повезет…
Приведем лишь краткие отрывки из этого письма.
«Душенька. ‹…› Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя как нельзя больше. Теперь я истинно чувствую, что значит любить. Прежде расставался со многими, к которым тоже крепко был привязан, но день, два, неделя – и тоска исчезала, теперь чем далее от тебя, тем хуже. Потерпим еще несколько, ангел мой, и будем молиться богу, чтобы нам после того никогда более не разлучаться. ‹…›
Помнишь, друг мой неоцененный ‹…› как я тебя в первый раз поцеловал, скоро и искренно мы с тобою сошлись, и навеки. Помнишь первый вечер, как маменька твоя и бабушка и Прасковья Николаевна сидели на крыльце, а мы с тобою в глубине окошка, как я тебя прижимал, а ты, душка, раскраснелась, я учил тебя, как надобно целоваться крепче и крепче. ‹…›
Прощай, бесценный друг мой, еще раз, поклонись Агалобеку, Монтису и прочим. Целую тебя в губки, в грудку, ручки, ножки и всю тебя от головы до ног. Грустно.
Весь твой
А. Гр.»
Нина Александровна была моложе мужа на 17 лет и пережила его на 28 лет. «Черная роза Тифлиса» (так называли ее, любя и уважая, жители города) больше никогда не выходила замуж, несмотря на предложения от многочисленных поклонников. В 1879 году, через двадцать лет после смерти Нино Грибоедовой, поэт Яков Полонский посвятил ее памяти стихотворение:
Там, в темном гроте, – мавзолей,И – скромный дар вдовы –Лампадка светит в полутьме,Чтоб прочитали выТу надпись и чтоб вам онаНапомнила сама –Два горя: горе от любвиИ горе от ума.
Пантеон с гротом Грибоедовых расположен на горе Мтацминда (Святая гора) в Тбилиси. Их брак продолжался менее года. Безутешная вдова написала следующую эпитафию для мужа: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!» Вот такая боль заключена в восклицательном знаке.
Вернемся, как и обещали, к двойной цифири[75]. Что за шифр скрывается за этим названием в приведенном выше отрывке из книги? Наверняка доподлинно это знал лишь сам Ю. Н. Тынянов, который не только писал историко-литературные романы, но и активно проводил научные изыскания.
Рассмотрим основные моменты шифра на примере краткого послания из романа «Смерть Вазир-Мухтара».
Итак, имеем следующее послание:
nos affaires vont tres mal,
которое в зашифрованном состоянии принимает вид (запишем текст для удобства исследования прописными буквами):
AOL, OTIRSANATVFE E’ASFRMR.
Шифр двойной цифири подразумевает, что в результате его применения буквы во фразе встанут на другие места, но смысл самих букв при этом останется прежним. Но, как мы видим, здесь это не совсем так: в послании на одну букву а и одну букву r меньше, чем в зашифрованном тексте, но зато и на одну букву n и s больше. Возможно, вкралась опечатка? Будем это иметь в виду; следовательно, по одному разу буквы n и s должны перейти либо в букву а, либо букву r. Кроме того, обратим внимание, что буквы i, l, m и v встречаются в тексте по одному разу. Так как при перестановке они также должны переходить сами в себя (если имеются две и более одинаковые буквы, то мы не сможем определить, какая из них перешла в какую), возможно, «слежка» за ними поможет нам.
В исходном тексте (без пробелов) 22 буквы, в зашифрованном их уже 24 (вместе с запятой и апострофом). Шифрование методом двойной цифири заключается в том, что исходный текст располагают в таблице. Если исходное послание меньше, чем число клеточек в таблице, то пустые клетки заполняют символом пробела (обычно в самом конце), который в дальнейшем переставляется вместе со всеми буквами текста по общим правилам. Поэтому предположим, что и запятая, и апостроф в зашифрованной записке обозначают пробел. Так как пробел является самым часто встречаемым знаком в любом достаточно большом тексте, будет вполне логично в шифрованном тексте замаскировать его двумя символами в целях увеличения безопасности шифра.
24 буквы или символа можно вписать в таблицу со следующими размерами: 2 × 12 (две строки и двенадцать столбцов), 3 × 8, 4 × 6, 6 × 4, 8 × 3 и 12 × 2. Возьмем, например, таблицу 2 × 12 и впишем в нее исследуемое послание следующим образом:
Здесь символом обозначен пробел. Возможно, тыняновский Грибоедов первый пробел обозначил через запятую, а второй – через апостроф.
Далее, согласно шифру двойной цифири, мы должны переставить в определенном порядке столбцы и строки. Эти перестановки и являются ключами шифра, а владение ими поможет мгновенно правильно дешифровать любое послание. Но так как нам эти ключи неизвестны, то сделаем следующую произвольную перестановку столбцов:
Теперь осталось лишь поменять строки местами:
Чтобы получить окончательный текст зашифрованного сообщения, необходимо из последней таблицы выписать буквы по столбцам сверху вниз. В результате получим:
Сравним полученный нами результат с зашифрованным текстом, который был в книге, и оформим его в виде таблицы:
Как видим, совпало 13 символов (то есть чуть более половины); из них 12 букв и один знак пробела. Кроме того, две одиночные буквы l и m перешли сами в себя. Но все-таки это не стопроцентное попадание, ключ к шифру (правильная перестановка столбцов и строк) так и не найден! Как видим, пока что шифр двойной цифири надежно хранит тайное послание; просто так взломать его не удалось. Чтобы увеличить количество совпадений, можно попробовать использовать другие размеры таблицы.
С вариациями данного шифра и рекомендациями по его вскрытию вы можете ознакомиться в книге «Коды и шифры»{50}.
Не будем давать здесь окончательный ответ и приводить нужную таблицу с правильными перестановками. Пусть это станет первым и единственным домашним заданием читателю, ведь в принципе ему и так все известно! Впрочем, необходимо сделать одно предостережение. Сам Юрий Николаевич Тынянов писал: «Есть документы ‹…› и они врут, как люди. У меня нет никакого пиетета к “документу вообще”. ‹…› Не верьте, дойдите до границы документа, продырявьте его. И не полагайтесь на историков, обрабатывающих материал, пересказывающих его»{51}. Вдруг и зашифрованная А. С. Грибоедовым в книге записка тоже врет… Как знать. Недаром ведь Тынянов придумал легенду про Грибоедова и алмаз «Шах» в «Смерти Вазир-Мухтара».
Этюд XVIII
И дум высокое стремленье
Сразу же после декабрьского восстания 1825 года участники неудавшегося переворота были арестованы и отправлены в казематы Петропавловской крепости. Наиболее важных заключенных поместили в одиночные камеры Алексеевского равелина.
Один из декабристов, Михаил Александрович Бестужев (1800–1871), оставил нам свои воспоминания о пребывании, по его меткому выражению, в «гробовой квартире», где ему было «предназначено испытать муки гораздо тягостнее самой смерти»{52}. В частности, он пишет: «Моя тюрьма была комната довольно пространная, в восемь шагов длины и шесть шириною. Большое окно за толстою решеткою из толстых полос железа было сплошь замазано известью, и ко мне проникал какой-то таинственный полумрак. ‹…› Направо от входа деревянная кровать с жидким, грязным матрасом, покрытым простынею из грубого холста, с перяною подушкою и одеялом из серого солдатского сукна. Подле кровати деревянный стол и такой же табурет. Печь выходила углом в комнату, налево от входа. Стены, выбеленные известью, были все исчерчены надписями, иероглифами[76], силуэтами и прочими досужими занятиями живых мертвецов».