испытывает такой дефицит воды, что его корни высасывают воду из гриба, подобно пылесосу или ребенку, жадно пьющему через соломинку. Эта тонкая система подземных грибов выглядела как спасательный трос между деревом и драгоценной водой в почве.
Я потратила около получаса на импровизированные археологические раскопки; мне следовало поторопиться. Я завернула трюфель, жгутик и кончики корней в вощеную бумагу от сэндвича, упаковала свое сокровище в потертую красную сумку на багажнике, вскочила на велосипед и помахала на прощание белке, которая все еще лакомилась трюфелем. Налегая на педали, я уже в сумерках добралась до «Фольксвагена», привязала велосипед к крыше машины и натянула толстовку. Из-за свешивающихся колес – одно впереди, другое сзади – казалось, что у моего старенького синего «Жука» выросли крылья бабочки.
Поездка вдоль реки Фрейзер до Лиллуэта была так утомительна, что я начала клевать носом. Однако видение воображаемого оленя, выбежавшего на дорогу, взбодрило меня. До барака компании я добралась к полуночи. На цыпочках прокралась по коридору мимо тесных комнат, где спали четверо других студентов на летней подработке – все юноши. В своей узкой клетушке, похожей на гардеробную, я искала книгу о грибах, взятую в библиотеке. В помещении был беспорядок, и я пожалела, что не унаследовала педантичность отца. Вот! Книга оказалась под грудой джинсов и футболок.
Я стала листать. Дождевик оказался видом рода Pisolithus, а коралловый гриб принадлежал к роду Clavaria. Я развернула восковую бумагу и сравнила свою добычу с фотографиями в книге. Трюфель, проводящий весь жизненный цикл под землей, оказался совсем другим видом – Rhizopogon – по сути, ложным трюфелем. Усталость застилала глаза. Я прочитала описания каждого из этих грибов, и везде в примечании указывалось – «микоризный гриб».
Я заглянула в глоссарий. Микоризный гриб вступает во взаимоотношения с каким-либо растением, и эти отношения – вопрос жизни и смерти. Без такой связи не выживут ни гриб, ни растение. Все три странных гриба оказались плодовыми телами, относящимися именно к этой группе грибов, которые собирают воду и питательные вещества из почвы в обмен на сахара, получаемые от растения (эти сахара растения создают в результате фотосинтеза).
Двусторонний обмен. Мутуализм[25].
Я снова перечитала эти слова, борясь со сном. Для растения эффективнее вкладываться в культивирование грибов, нежели в рост корней, потому что стенки грибов тонки, не содержат целлюлозы и лигнина, и для их создания требуется гораздо меньше энергии. Нити микоризных грибов вклиниваются между клетками корней растений, губчатые стенки их клеток прижимаются к более толстым стенкам клеток растений.
Клетки гриба обволакивают паутиной каждую клетку растения, словно сетка для волос, прикрывающая голову повара. Растение передает фотосинтетические сахара через стенки своих клеток в соседние клетки грибов.
Этот сахар нужен грибу, чтобы вырастить сеть грибных нитей в почве, которая будет собирать воду и питательные вещества. В свою очередь, гриб при этом двустороннем рыночном обмене передает эти ресурсы из почвы обратно через прижатые друг к другу стенки клеток гриба и растения.
Микориза. Как бы мне запомнить это слово? «Мико» означает гриб, а «риза» – корень. Микориза – это грибокорень.
Точно. На занятиях по почвоведению преподаватель упоминал микоризу, но так кратко, так вскользь, что я ничего не записала. Он вел курс сельского хозяйства, а не лесоводства. Недавно ученые выяснили, что микоризные грибы способствуют росту сельскохозяйственных культур, потому что грибы в отличие от растений могут добраться до дефицитных минеральных и питательных веществ и воды. Искусственное решение проблемы – орошение и внесение удобрений, насыщенных минеральными и питательными веществами, – стало причиной исчезновения грибов. Когда у растений не было причин тратить энергию на грибы ради удовлетворения своих потребностей, они перекрывали этот поток ресурсов. Лесоводы не считали микоризные грибы полезными для деревьев (по крайней мере, не настолько полезными, чтобы включить их в программу обучения); однако, немного поразмыслив, они привили саженцы, выращиваемые в питомниках, спорами грибов, чтобы проверить, способствуют ли они новым побегам. Из-за противоречивости результатов они решили, что гораздо проще сыпать удобрения, нежели культивировать здоровую микоризу. Я усмехнулась: люди всегда ищут простое и быстрое решение.
Приложив немного усилий, мы могли бы применять более экологичный метод, поощряя развитие микоризных взаимоотношений. Вместо этого лесоводы игнорировали микоризу или, что еще хуже, убивали ее удобрениями и поливом в питомниках, занимаясь только патогенами. Грибами, которые повреждают или убивают большие деревья. Эти паразитические виды грибов заражают корни и стволы, повреждают древесину, а иногда и убивают деревья. За кратчайшее время патогенные грибы могли нанести нашей отрасли огромный ущерб. Преподаватели лесотехнической школы также рассказывали нам о сапрофитах – видах грибов, которые разлагают мертвую древесину, а потому имеют важнейшее значение для круговорота питательных веществ. Без сапрофитов лес задохнулся бы от накопленного детрита, как наши города задыхаются от мусора.
Но, в отличие от патогенных и сапрофитных грибов, микоризным грибам не придавали большого значения. Тем не менее, они казались недостающим звеном между жизнью и смертью саженцев, страдавших на моих насаждениях. Недостаточно было просто посадить в почву саженцы с голыми корнями. Деревья, похоже, тоже нуждались в полезных грибных симбионтах.
Сидя на матрасе на полу и прислонившись спиной к стене, я смотрела на три гриба доисторического вида. Это были помощники растений: микоризные грибы. Об этом мне сообщила книга. Я стала читать дальше и наткнулась на еще один поразительный фрагмент. Микоризному симбиозу приписывают выход древних растений из океана на сушу примерно 450–700 миллионов лет назад. Колонизация растений грибами позволяла тем получать достаточное количество питательных веществ из бесплодной, негостеприимной породы, чтобы закрепиться и выжить на суше. Авторы предполагали, что такое сотрудничество оказалось необходимым условием эволюции.
Тогда почему лесоводы делают такой акцент на конкуренции?
Я перечитывала этот абзац снова и снова. Голые корни пожелтевших саженцев на вырубках пытались рассказать мне, почему они больны. Возможно, ответ могли дать коралловый гриб с его облаком спор, дождевик с его трепещущими гифами и желтые паутинки на корневых кончиках пихт субальпийских. В те выходные я листала книгу и установила, что найденный масленок относится к роду Suillus, но не посмотрела, является ли он микоризным грибом, сапрофитом или патогеном. Я перечитала описание рода Suillus.
Suillus тоже оказался микоризным грибом. Сотрудник, посредник, помощник!
Возможно, отсутствие грибов в почве стало причиной гибели моих саженцев.
Работники лесной индустрии придумали, как выращивать саженцы в питомнике и сажать их, но совершенно упустили из виду, что нужно заботиться и о микоризе – симбиотических отношениях.
Я пошла на кухню за пивом: ребята оставили несколько