Почувствовав, что мне катастрофически не хватает воздуха, я прислонилась к стене и попыталась глубоко вздохнуть. Господи, если я еще хоть немного пробуду в этом доме, вообще перестану себя узнавать. Даже не верится, что еще совсем недавно я была собранной, уверенной, способной контролировать свои чувства.
— А ты знаешь, что наркотики разрушают?
— Ко-го?
— Нервную систему, — произнесла я, почти не слыша собственного голоса. — У тебя приступы. Тебе вообще нельзя баловаться никакими наркотиками.
— Я ба-луюсь ими редко.
— А отец знает?
— Знает. Я люблю не то-лько си-га-ре-ты с коноп-лей, но и ко-леса.
— Какие еще колеса?
— Таблетки. Ты же звез-да. Я знаю, что все звез-ды ба-луют-ся нар-ко-той.
— Не все. Я не балуюсь. Хотя в шоу-бизнесе довольно много наркоманов. Мне всегда казалось, что люди употребляют наркотики для того, чтобы забыться. Я только ума не приложу, что же хочешь забыть ты? Тебе ведь, по большому счету, и забывать-то нечего. Мне никогда не нравилось забвение. Я люблю воспринимать реальность такой, какая она есть. А уж если мне и хочется немного расслабиться, уж лучше я выпью немного спиртного. По-моему, это лучшее расслабление.
— Я не за-бы-ваюсь, я разря-жаюсь, — по-поросячьи визгливо засмеялся урод. — Так что, с то-бой по-де-лить-ся трав-кой?
— Кури ее сам, — отрезала я и всем своим видом дала понять, что разговор окончен.
Когда урод удалился, я стала быстро ходить по комнате, стараясь не думать о плохом. Хотя о хорошем мне только приходилось мечтать. Неожиданно в моей крайне усталой голове возникла бредовая мысль — а что, если урод сам лично выведет меня на улицу?! Конечно, ни о каком побеге пока не могло быть и речи, но я твердо знала, что готовиться к нему нужно заранее. Урод не такой осмотрительный и подозрительный, как тот мордоворот, под чьим надзором мне пришлось провести около получаса. Гуляя с уродом, я смогу осмотреть территорию, прилегающую к дому, со всеми ее ходами и выходами. Это ничего, что уже темно. Дом хорошо освещен, на аллеях фонари…
Только бы вытянуть урода на улицу. Только бы вытянуть. В конце концов, ему же нужно прогулять свою Стрелку. Должна же она справлять свою нужду.
Недолго думая, я направилась в комнату урода. Дверь была закрыта, но как только я слегка толкнула ее, она беспрепятственно открылась. То, что мне довелось увидеть, не могла родить даже самая страшная фантазия. Посреди комнаты, слабо освещенной ночником, со спущенными штанами сидел урод и громко постанывал. Прямо на нем восседала Стрелка, которую возбужденный хозяин держал за задние лапы. Стрелка жалобно скулила, но, к моему удивлению, не старалась ни вырваться, ни укусить хозяина. Она даже не сопротивлялась и не огрызалась, словно ее накачали наркотиками и привели в состояние полнейшего безразличия.
Почувствовав головокружение и чудовищный рвотный рефлекс, я хотела было выскочить из комнаты, но ноги стали ватными и никак не желали меня слушаться. Повернув голову ко мне, урод слегка дернул плечами, потряс своим безобразным горбом и, издав пронзительный крик, скинул собаку на пол. Стрелка слегка зашаталась, но все же удержала равновесие и поковыляла к большому кожаному креслу. Жалобно взвизгнув, она забилась под него и больше не издала ни звука. Достав из кармана аккуратно сложенную салфетку, урод промокнул свой детский, совершенно недоразвитый член, который поражал своими маленькими размерами.
— Ты при-шла за трав-кой? — как ни в чем не бывало спросил он, натягивая при этом штаны.
Я по-прежнему не могла выдавить из себя ни звука и уж тем более пошевелиться.
— Трав-ка закон-чи-лась. Постав-щик приедет толь-ко завт-ра. На-до бы-ло не тормо-зить и сог-ла-шать-ся сразу, когда я те-бя спра-шивал.
Урод застегнул ширинку и поправил рубашку. Он ехидно прищурился и постучал корявыми пальцами по дубовой столешнице стоявшего рядом стола.
— Ты что та-кая пере-пу-ганная? Ско-ро я не смо-гу спать со Стрел-кой це-лых полгода. Когда у нее за-кан-чи-вает-ся теч-ка, она не дает-ся. Пускает в ход зу-бы и ког-ти. Если она так бу-дет себя вес-ти, я ее убью и сделаю из нее чу-че-ло, точно та-кое же, как сде-лал из ее пред-шественни-цы. Она должна чувство-вать во мне не кобеля, а лю-би-мо-го чело-века. Я же чув-ствую в ней женщи-ну и перед тем, как ее иметь, страстно целую ее в кра-сивую пятнис-тую морду. То-ль-ко не взду-май меня ревно-вать. Если бы ты согласи-лась со мной спать, я бы сра-зу пор-вал со Стрел-кой. Обе-щаю. Я же не виноват, что еще с са-мо-го ранне-го детства возбуж-дался при виде со-бак.
Глава 7
Я даже не помню, как выскочила из комнаты. Как бросилась бежать по коридору и как справилась с раздирающим приступом тошноты. Мне казалось, что сошли с ума не только обитатели этого дома, но и сам дом. Меня охватила чудовищная паника.
Такая паника охватывает все живые существа, когда надвигается страшное стихийное бедствие. Я слышала какой-то гул, который или витал в воздухе на самом деле, или являлся плодом моей больной фантазии. Я кидалась из стороны в сторону и никак не могла выбрать нужное направление и наконец остановиться.
Мне приходилось читать о скотоложестве как об одном из видов сексуальных расстройств, но видеть это ярко выраженное расстройство наяву… Господи, да ведь нет и не было больше греха, чем этот. Это страшно, как же это страшно!
История наказания за подобные сексуальные отклонения насчитывает тысячелетия. За штучки подобного рода в Византии отрезали половой член, в Риме штрафовали, в средневековых Германии и Франции сжигали, а у нас… В нашей стране твердили, что у нас вообще нет ничего подобного. Оказывается, есть. Тут и принудительное лечение не поможет. За такое нужно расстреливать.
Наконец я остановилась. Правда, моя остановка стоила мне очень дорого. Прямо в дверях гостиной я столкнулась с пьяным паханом, от которого разило таким перегаром, что впору затыкать нос.
Покачиваясь, он беспардонно отхлебнул из начатой бутылки и окинул меня с ног до головы придирчивым взглядом.
— Выпить хочешь?
— Нет. Ни выпить, ни покурить.
— Травки… у меня… нет… Ею Лешка балуется. Так что, если ты увлекаешься наркотой, обращайся к моему сыну. Он по этому делу мастер. Его хлебом не корми, дай косячок забить.
Неожиданно пахан замолчал и слегка подтолкнул меня в гостиную. Я не удержала равновесие и упала на белоснежный кожаный диван.
— Посиди. В ногах правды нет. А что это у тебя такой видок?
— Какой?
— Словно тебя вывели из состояния клинической смерти минуты три назад, не больше.
— Самочувствие плохое.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});