Вот только оказалось, что у моей семьи были совсем другие планы.
– Шерри! Шеридан! Иди сюда!
Обед уже закончился. Вернувшиеся домой мальчишки вызвались убрать и помыть за собой посуду. Я же устроилась на старом кресле‑качалке и попыталась прийти в себя после сложного дня. Сегодня снова пришлось ругаться с кровельщиком, который привез не ту черепицу. Может, эта и выглядела красивее, но быстро билась и плохо защищала от снега и дождя. С чего‑то старый господин Грайгер решил, что если я женского пола, то меня можно обманывать.
Услышав крик бабушки со второго этажа, я встрепенулась и тут же вскочила.
– Иду!
Бабушка, получив лечение от лекаря, стала чувствовать себя намного лучше, но до полного исцеления было еще далеко.
– Что случилось?
– Присядь, пожалуйста, – похлопав по кровати рядом с собой, попросила она.
Тут же подчинившись, я прижалась к ней плечом.
– Шерри, мне нужно с тобой поговорить.
Бабушка накрыла ладонью мою руку и слегка сжала.
– Что‑то случилось?
– У нас для тебя подарок. Только пообещай не злиться и не кричать.
– Как таинственно, – улыбнулась я. – Хорошо, не буду злиться и кричать.
– Открой мой сундук.
Да, у нашей бабушки имелся сундук. Большой такой, из толстого дерева, с металлическим ободом и тяжелой крышкой. Именно с ним она приехала к нам, чтобы разделить изгнание. Я не знала, что именно там хранится и никогда не спрашивала. Бабушка лишь раз обмолвилась, что воспоминания. А теперь она предлагала мне туда заглянуть.
– Хорошо. Ты сама разрешила, – подмигнула я, подходя к сундуку. – Открываю.
– Открывай и доставай.
Я сначала не поняла, что это. Какая‑то ткань. Нет, не просто ткань. Темно‑золотистый бархат. Дорогой и качественный, до сих пор мягкий и богато переливающийся. А сверху молочного цвета кружево. Не пожелтевшее, а именно молочное. Тонкое, изящное, практически невесомое.
Бережно достав эту прелесть, я невольно приложила к себе и обернулась.
– Ба, это же…
– Платье. Мое свадебное платье, – сморгнув слезы, улыбнулась она. – В нем я выходила замуж за твоего деда. Самое волнительное и лучшее воспоминание в моей жизни. Рука не поднялась порвать его на тряпки или продать. И вот не зря, пригодилось.
– Но я не понимаю…
Бабушка слегка поменяла положение тела и достала из кармана знакомый конверт. Молочного цвета бумага с выбитым на ней затейливым узором в тон. В центре багряно‑красный герб королевской семьи: олень с огромными ветвистыми рогами в окружении пяти звезд. По краю вязь из нарисованных цветов – нежных, едва распустившихся бутонов в окружении зеленых листочков. Сзади сургуч с печатью королевской почты.
– Грегори тебе рассказал, – хмыкнула я, продолжая держать платье в руках.
– А ты промолчала.
– Не смогла отдать Уилоби, – отведя взгляд, ответила я. – Собиралась, но не получилось. Она тогда меня разозлила, и сильно. Теперь это не имеет значения. Уверена, ей уже выслали новое. Так что это приглашение можно смело порвать и выбросить.
– Ты им воспользуешься.
– Ба, – покачала головой, – не говори глупостей.
– Бал дебютанток уже сегодня. И ты туда поедешь! – скомандовала она.
– Грегори на тебя плохо влияет. Ты ведь прекрасно понимаешь, что это невозможно, – отозвалась я, аккуратно складывая платье назад.
– Ты обещала, что не станешь злиться и кричать.
– А я не злюсь и уж точно не кричу. Просто это невозможно.
– Почему?
– Ну ба‑а‑а, – протянула я, застыв перед ней и уперев руки в бока.
– Ответь мне, Шерри, почему? У тебя нет наряда? Так вот тебе платье. Пусть старомодное, с корсетом, но будет ведь бал‑маскарад. А платье за годы не потеряло своей красоты, в нем ты не будешь выглядеть оборванкой. И туфли есть. Когда‑то у меня была изящная ножка как раз твоего размера. Перчатки тоже имеются. Ты наденешь их на руки, и никто не заметит клеймо и мозоли с ссадинами. Чулки, даже белье сохранилось. Я все берегла с того дня. Фигуры у нас с тобой достаточно похожие, так что все придется впору. Причесать тебя я и сама сумею. Шпильки есть, украсим волосы живыми цветами. Смотреться будет очень мило и красиво. А на лице маска. Мы тебе ее уже купили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А может, вы еще и придумали, как я туда попаду? – недоверчиво хмыкнула, отказываясь верить, что пока я занималась домом, они все это провернули у меня за спиной.
– Грегори отвезет. Не забывай, он теперь извозчик. Правда, тебе надо будет вернуться до двенадцати.
– Ба, это, конечно, прекрасно. Я очень вам благодарна, но… ты сама подумай, зачем мне это? Для чего ехать на бал?
– Потому что ты заслужила это.
– Это не та причина, ради которой я готова так рисковать.
– Никакого риска. Никто тебя не узнает. Есть приглашение, наряд, маска. И в тебе все еще течет кровь высшей аристократии.
Ее доводы, несомненно, были логически обоснованы, вот только…
– Я не хочу, ба. Спасибо, но я и в самом деле не хочу.
– Не надо меня обманывать, Шеридан де Вальт. Ты это кому угодно можешь рассказывать, но я‑то знаю правду. Знаю, насколько тебе тяжело. Все эти годы ты была для нас опорой и защитой. Теперь пришла наша очередь отблагодарить тебя. Прошу, не отказывайся.
– Бабушка, ну подумай сама, зачем мне влезать во все это? Зачем вспоминать прошлое, к которому нет возврата?
Покачав головой, я отошла к крохотному окошку и выглянула во двор.
– Потому что прошлое никуда не делось. А ты, моя дорогая, именно ты достойна провести этот вечер как принцесса. Наслаждаясь танцами, музыкой, смехом и улыбками. Ты должна почувствовать себя дебютанткой. Я до сих пор помню, каково это, – голос бабушки задрожал от сдерживаемых эмоций, – входить в сверкающий зал, украшенный глициниями и другими цветами. Смотреть на мир сквозь прорези в маске. Затаив дыхание, ждать приглашения на танец и пытаться угадать, кто же твой таинственный кавалер. И ждать чуда. – Бабушка сморгнула слезы. – Именно на этом балу я познакомилась с твоим дедом. Так что сказки не врут. Мы как две половинки случайно столкнулись и уже не смогли расстаться.
– Надеюсь, ты не ждешь от меня такого же чуда, – нервно хмыкнула я, подходя ближе. – Никто не согласится связать свою жизнь с де Вальт.
– Нет, не жду. Я просто хочу, чтобы ты хотя бы на пару часов вновь стала дочерью герцога. Не отказывай старушке в ее прихоти. И не подводи меня перед братьями. Они очень надеются, что я смогу тебя уговорить.
– Ба… – беспомощно пробормотала я, предчувствуя, что еще немного, и сдамся.
– Позволь и мне увидеть тебя такой. Прошу, Шерри.
Я не смогла ей отказать. Да и, честно говоря, до конца не верила в то, что они серьезно. Думала, пошутили и хватит. Или что бросят эту затею на полпути, когда поймут, какую глупость придумали. Но я явно недооценила своих домашних.
Пока бабушка уговаривала меня, выдвигая все новые и новые доводы, мальчишки вытащили старую лохань, натаскали в нее горячей воды, добавили туда купленные масла и гели. По дому поплыл просто умопомрачительный аромат.
Конечно, в лавке госпожи Андури продавались жалкие копии тех вкусных и ароматных составов, которые покупала знать, но пахли они приятно и держались долго. А еще стоили очень дорого.
– Мы набрали пробников, – с гордостью сообщил Саймон, когда мы с бабушкой спустились вниз.
– Всю первую зарплату потратили, – закивал Бенедикт.
– На гели и шампунь? – не поверила я. – А как же сладости, конфеты? Новый ножик. Вы ведь так мечтали…
– Мы решили сделать тебе подарок. Ты столько для нас делала все эти годы, – смутился Саймон. – Хотим отблагодарить.
– Мальчики, – потрясенно прошептала я, ощущая, как на глаза начали наворачиваться слезы.
– Мы ничего не помним о другой жизни, в отличие от вас с Грегори, – добавил Бен. – Так что и тосковать нам не по чему. А ты достойна лучшего. И просто обязана побывать на балу.
– Видишь, какие они у нас большие уже и самостоятельные, – с гордостью произнесла ба. – А ты все их считаешь детьми. Не дети – мужчины. И как настоящие мужчины хотят тебя побаловать.