А вот кому внезапно изменило сердце, так это эльфу. Ирдис истошно заверещал, точно заяц под псом, и бросился наутёк, в черноту, прочь от Потаённого Камня, так жестоко обманувшего его надежду выжить.
– Стой! – нашёл в себе силы крикнуть Фесс, да только куда там.
Тень же словно бы ждала этого. От медлительности не осталось и следа, громадные крылья развернулись, встопорщились сверкнувшими под невесть откуда взявшимся лунным лучом клинками перьев; призрак одним громадным прыжком настиг бегущего эльфа и размахнулся, словно косой, своим убийственным крылом.
Словно косой, словно воин Империи Клешней там, в горящем Арвесте…
«Будь готов использовать даже нашу смерть».
Сотканные из тонкого мрака клинки играючи рассекли тело Ирдиса; Фесса словно окатило жаркой волной предсмертного ужаса и боли – эльф расставался с жизнью мучительно, куда тяжелее и страшнее, чем человек, и Силы он отдавал куда больше.
– Получай! – яростно выкрикнул Фесс, взмахнув ярко засиявшим и задрожавшим от переизбытка мощи посохом. Горело не только янтарное навершие, чёрное древко светилось тоже – блёкло-оранжевым. Руку невыносимо жгло, но сейчас Фесс был даже рад этой боли – ему, как никогда, хотелось рукопашной. Да, он потерял своё умение, но в эти мгновения он жаждал одного – сразить эту тварь. Пусть даже и умереть, если понадобится, самому.
Земля всколыхнулась, ветер чуть не сбил некроманта с ног, гулко отозвались текущие в недрах подземные воды, взъярился тот невидимый огонь, который обычные люди называют «бешенством» и «жаждой крови». Это была уже не просто обычная некромантия, скорее – соединённая сила всех четырёх стихий, заключённая в оболочку подчиняющегося волшебнику праха.
На миг вокруг серой тени словно б возник целый мир – Огонь, Вода, Земля и Воздух, все вместе, все едины и скованы, как и положено, Смертью в одно целое. Голубое, алое, чёрное и белое смешались, сеть молний оплела крылатого призрака, твердь под его ногами стала расступаться, он проваливался, уходил из Эвиала; Фесс никогда б не смог справиться с тенью в открытом бою – но против такого заклятья вожак Дикой Охоты не имел защиты.
На показавшееся Фессу бесконечным мгновение призрак задержался, завис на самой грани реальности этого мира; он не защищался – оно и понятно, заклинание Фесса умертвило вокруг серой тени саму плоть Эвиала, и теперь мир, словно громадное живое существо, отторгал от себя мёртвую ткань.
Пока ещё у Эвиала хватало для этого сил – подобно тому, как и человек в молодости справляется с болезнью безо всяких лекарств.
Голова призрака поднялась – впервые за всё время схватки, и Фесс с внезапной дрожью увидел молодое человеческое лицо. Не гротескную маску ходячего страха – именно лицо, полное той тоски, какую никогда не постичь смертному – до того мига, пока сам не переступил рокового порога.
Казалось, призрак что-то хочет сказать, но тут плоть Эвиала сомкнулась над его головой, точно вода над тонущим.
Фесс бессильно уронил руки. Он сам не мог понять, как ему удалось это заклинание. Исторжение из мира – не шутка, за всю историю Эвиала Чёрные маги пускали его в ход считанное число раз – последствия попадали во все летописи, становились причиной войн и кровавых распрей, чумы и бедствий, нашествий и прочего, прочего, прочего…
Сейчас такое колдовство удалось и ему. Правда, как обычно случалось после предельного напряжения, Фесс оказался совершенно беззащитен; как выразился бы староста Зеленух, «ты сейчас и котёнка не зачаруешь». В тот раз староста ошибся – Неясыть таки заставил обитателей деревни принять медные гроши за полновесные золотые цехины; сейчас же эти слова оказались бы полностью справедливы.
Неясыть тяжело упал на одно колено. Окажись у Дикой Охоты хоть что-то в запасе…
Но нет, лес умолк, ветры стихли – словно отдавая последнюю дань уважения погибшему Ирдису.
Эльфу, которому некромант дал Слово.
Гном опомнился, ошалело затряс головой, словно желая убедиться, что она по-прежнему присутствует у него на плечах.
– М-мэтр, вы как?
– Я в порядке, – слабым голосом отозвался Фесс. Очень хотелось упасть ничком – силы он отдал все, без остатка. Можно было только удивляться, что ему вообще удалось такое – после всего случившегося в последние дни. Был ведь момент во время пути, когда он тоже думал – всё, больше не смогу сделать ни шагу. Однако же делал. И ещё, и ещё, и ещё.
Прадд время на разговоры тратить не стал – рысью побежал к неподвижному телу Эваллё. Нагнулся – и тотчас же выпрямился. Медленно и торжественно поднял секиру, отдавая погибшему последний салют – вещь небывалая для орка. К тому же Ирдис ведь побежал, он показал врагу спину – то есть, с точки зрения тех же орков, покрыл себя вечным и несмываемым позором.
– Он спас всех нас, – негромко сказал Прадд, по-прежнему глядя на мёртвого, когда Фесс и Сугутор наконец подошли к нему.
Гном потащил с головы шапку.
– Лёгкого тебе пути через Неувядающий лес, – услышал Фесс шёпот своего низкорослого спутника. – Прямой тропы и зелёных весенних листьев.
– Он хотел увести тень от нас, – повторил Прадд, осторожно кладя узкую и тонкую ладонь Ирдиса на его лук: кто знает, может, пригодится и на дороге к эльфийским зачарованным пущам посмертия?..
– Я дал ему Слово, – в тон орку откликнулся Фесс. – Прости меня, если можешь, Ирдис. Я не смог защитить тебя. Дикая Охота на сей раз взяла верх, но я клянусь тебе нерушимой клятвой той ночи, в которой кроются корни моих сил, – я отыщу того, кто пустил по твоему следу эту проклятую Нечисть. Слышишь?! – Голос Фесса крепчал. – Отыщу, и тогда он узнает, что такое пытки некромантов!
«Я слышала тебя», – вновь прозвучало в ушах Фесса, и он поспешно зажал их ладонями, словно бы это могло помочь!..
– Похоронить надо, – тяжело вздохнул наконец Прадд. – Суги, ты не знаешь…
– Не называй меня Суги! – вяло, больше для порядка огрызнулся гном. – Нет, зелень пузатая, не знаю. У эльфов свои обряды, они меня в них не посвящали. Даже когда вместе с ними я в Мекамп ходил, они своих всегда сами хоронили, нас, остальных, просто отгоняли.
– Оставим его тут, у Потаённого Камня, – предложил Фесс. – Дождёмся утра, тело я зачарую, чтоб никакая ворона…
– И то верно, – дружно согласились Прадд с гномом.
* * *
Ночь прошла без всяких происшествий. С Дикой Охотой, если только эту Нечисть можно было так называть, они покончили. Явившийся призрак навсегда был изгнан из этого мира; оставалось только отдать последний долг погибшему, и можно было идти искать других хозяев угрюмого волшебного леса. Фесс и в самом деле рассчитывал остаться тут на какое-то время – пока не восстановит силы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});